Страшные истории и мистические истории

На улице 1781 год.
В психушке.

Я очнулась на койке... первое, что я сделала - так это попыталась встать, но не смогла... мои руки были привязаны к койке ремнями как и ноги, я пыталась вспомнить как я сюда попала, но я даже не могла вспомнить свое имя! Тут я заметила на себе пристальный взгляд. Я обернулась. Оказывается? в этой комнате была не только я... Это был парень лет 20. Она решила спросить его:
- Слушай, а ты знаешь где мы?
- Парень - Знаю, в психушке
- Я - В-всымсле? То есть ты псих?
- Парень - Нет. Я не псих...
- Я - Н-но почему тогда ты здесь?!
- Парень - Сюда свозят и здоровых людей и психов... чтобы проводить на ними опыты.
- Я - к-какие опыты?
- Парень - ну, например... сделать другой цвет глаз... или сшить двух людей...
- Я - Но откуда ты знаешь об этом? И как тебя зовут?
- Парень - Сам не знаю... Я Алекс. А ты?
- Я - Я не помню свое имя...

«Не открывай глаза! Только не открывай глаза, пока не услышишь знакомый голос!!!» - В голове билась эта мысль, которая часто была спасательным кругом в похмельном синдроме. Не редко просыпаясь после застолья, я лежал и прокручивал ее у себя в голове, пока не услышал голос кого-то из родственников. И вот сейчас я так же лежал, почти уверен, что услышу знакомый голос. И да, знакомый голос прозвучал, вот только не родных, а Валентины Георгиевны, которая во все горло прокричала (Подъем!). Нет! Неет!!! Это опять случилось?! Только не больница!!! Я открыл глаза и вновь почувствовал удар по глазам этих чертовых ламп! На одной из них не было плафона и она светила еще ярче остальных и как назло, она висела над моей койкой.
Я начал прокручивать вчерашний день поминутно, но после пятого тоста от друзей Стаса, у которого было день рождения, память помутнела и выдавала только какие-то обрывки. Вот мы сидим за столом, вот вышли покурить, вот опять за столом и, все, провал. Единственное что я еще вспомнил, как был уже в больничном туалете и здоровался с Аликом. Алик?! Неужели он тоже опять лежит здесь? Надо быстрее с ним встретиться. Может, он подскажет, на каком основание, точнее из-за чего меня привезли сюда.
- Ну, привет! – Раздался знакомый голос справа от меня.
Я повернул голову и увидел седого мужчину с каменным лицом.
- Алик! Здравствуй!
Я рванулся вперед, но что-то крепко сжимало мои запястья.

Я... Так счастлива. По крайней мере я должна. Ведь все нормальные люди радуются своему дню Рождения? Я должна быть нормальной хоть в этом.

Сегодня мне исполнилось 100... Кругленькая циферка, не правда ли? Я должна была умереть. Но почему я жива? Я не знаю. И думаю, никогда не узнаю. За окном дует ветер покачивая длинную белую шторку такая же белая, как и мой дом. Я никогда его не чувствовала. А должна была. Может, я все-таки умерла? Хах. Тогда это многое объясняет. Например: мою несвойственную нормальному человеку бледность. Я не помню или не знаю как выгляжу. Зеркал у меня нет, а в стеклах я не отражаюсь. Может, я вампир? Хах. Возможно. Сейчас я сижу за столом. Скатерть, немного свисавшая с него, с каждым дуновением ветра щекочет мои бледные ляшки, они будто сливаются с ней. На столе стоит торт. Маленькая горстка розового крема и кусок хлеба посередине. Признаться честно, выглядит аппетитно. Его нужно съесть быстрее, чем придут "они". Кто "они"? Я не знаю. "Они" просто иногда приходят, когда я начинаю есть и забирают еду, давая в замен землю с червями или что-то в этом духе, если я решаю полежать на кровати, то "они" приходят и кидают меня на ковер. Я не люблю "их". Что я "им" сделала? Мы же даже не знакомы... "Они", кстати, выглядят как люди, но у них то ли нет лица, то ли есть, но я его понять не могу. Я не знаю. Еще они ходят в белой одежде. Больше я о "них" ничего не знаю. А я должна. Мне почему-то кажется, что "они" знают куда больше, чем я.

Сергей Степанович устало помотал головой, разгоняя сонливое состояние, всё сильнее накатывающее на него. Потёр затёкшую шею, нащупывая маленькую неприятно зудевшую шишку. Посмотрел на часы висящие над столом. Два ночи. Как обычно примерно в это время больше всего охота вздремнуть, хотя бы на пару минут прикрыть тяжеленные веки. Непреодолимое желание закрыть глаза, опустить голову и немного поспать. Словно в подтверждение этих мыслей, он чуть всхрапнул, мгновенно проваливаясь в приятные полудрёмы-полуфантазии.
— Эээ! Так не пойдёт, старый! — седеющий пятидесятилетний грузный мужчина в форме охранника протяжно зевнул, чуть не вывихнув рот. Тщательно протёр глаза и решительно поднялся с удобного, но поэтому опасного места. Не торопясь, прошёл к раковине и умылся холодной водой. Сонливость, как рукой сняло. На какое-то время.

Конечно, можно было бы поваляться, но вдруг именно в этот момент приедет проверка. Такое уже случалось, ему рассказывали случаи, произошедшие с другими охранниками на других объектах. Три-четыре часа ночи самая любимая пора неожиданно нагрянуть. И тогда либо штраф, либо, если уже не первое нарушение, пинок под сраку и поиск другой работы. А в таком возрасте тёплое местечко найти довольно проблематично.
Сергея Степановича звали друзья и на ремонт машин, потому что он, чуть ли не с завязанными глазами, мог перебрать практически любую машину, и в строительный бизнес, где тоже нашлось бы применение его талантам. Но ему не хотелось сильно заморачиваться, постоянно в грязи, масле и других неприятных веществах. Да и работа часто была сезонная.

- Ну что? Все собрались? - спросила Вика с нетерпением
- Нет, Олег остался. - ответила Настя
- Где его носит?! Мы не сможем прождать до вечера!
Из-за кустов выбежал запыхавшийся Олег.
- Сорри, ребята, пойдем.
И группа ребят пошла в сторону заброшенной психушки. Вокруг этого заброшенного здания был большой забор, но Вика нашла лаз и они пробрались в участок. Снаружи здание было старое и поблекшее, на окнах были решетки и на двери висел замок.
- Дима, ты сможешь взломать это? - спросил Олег
- Без проблем.
Дима начал взламывать замок, этому его научил брат. Девочки не отводили взгляд от психушки и рассматривали её.

В первый день пребывания в психиатрической больнице я нашёл этот дневник.
Личный дневник "Сергея Валуева".
Трогать строго запрещенно.

9:00-03.08.201* (конец года стёрт)
Утро.
Проснулся в холодном поту. Вытер холодный пот со лба и открыл глаза. Я в пижаме, огляделся и заметил то, что стены белые (у меня то они в доме оранжевые). Закрыл глаза и с неимоверным страхом открыл их.
И стал кричать.
Сергей: Где я? Помогите!!
Прибежала мед сестра (у неё был крест на груди).

Профессор одного из медицинских университетов, Сафонов Александр Константинович, пожилой мужчина лет шестидесяти лежал в своей кровати и с нервозностью поглядывал на часы. Длинная стрелка часов минуту за минутой преодолевала положенный интервал с быстротечной скоростью, приближая начало очередного дня. Жизнь давно не радовала пожилого профессора. Волею судьбы половину своей жизни он отдал психоневрологическому диспансеру, в котором трудился психиатром. Так бы и катилась жизнь профессора к логическому концу, но давний друг по студенческой скамье несколькими годами ранее предложил перебраться на должность преподавателя в один из университетов Москвы. Преподавать профессору должно было то, что он знал лучше всего, а именно: тайны душевных терзаний. Не сказать о том, что Александр Константинович был этому рад, попросту совершить преступление. Профессор был человеком несмотря на свой статус слабым и завистливым. Зависть к людям была первым бичом в жизни врача, которая привела его к хронической бессоннице и постоянным головным болям. Причинно-следственную связь которых, врач понять никак не мог, поскольку симптомы были не совсем обычными, даже для Александра Константиновича. Возможно всему виной его работа. "Походи целый день с ненормальными и сам станешь идиотом" - так думал Александр Константинович. Его уже осунувшегося и измотанного в свои прожитые года можно было принять за глубокого старика повидавшего все и вся в этой жизни. Видел он и вправду много, но стало ли увиденное в жизни причиной всему этому?

Вера была 8-летней прилежной девочкой. Родители у неё работали целый день, и поэтому Вере приходилось самостоятельно разогревать себе еду, убираться в комнате, в общем, она делала все домашние дела сама. Мама у неё работала в супермаркете, приходила поздно ночью. Отец же работал в какой-то конторе, приходил в седьмом часу вечера. После прихода он всегда проверял у Веры домашнее задание, потом они смотрели вместе мультики или играли в разные игры. Укладывая Веру спать, папа всегда читал ей сказки или рассказывал разные интересные истории.

Наступил ещё один день. Родители уже уехали на работу, а Вера пошла собираться в школу. На кухне её ждал обычный, ничем не примечательный завтрак. Поев, Вера умылась и отправилась в школу. В школе Вера получила неудовлетворительную оценку. Она пришла домой и тихонько заплакала. Родители всегда её очень ругали за плохие оценки, ведь она была отличницей, но банальная невнимательность вышла ей боком. Вера принялась делать домашнее задание и быстренько убраться в квартире, чтобы хоть как-то обрадовать своих родителей.

Старый катер причаливал к берегу. На палубе, удобно расположившись, сидели пятеро, не считая капитана. Двое находились немного поодаль от остальных и, наблюдая за троицей на другом конце судна, о чём-то переговаривались:

— Брюнет — убийца, очередной мнимый больной, — сказал первый. — Тот, что справа, блондин, свою падчерицу изнасиловал, да так, что сердце у девки не выдержало.
— А женщина? — спросил второй, незаметно кивнув в сторону дамы, сидящей рядом с блондином.
— Жена его, — отозвался первый, — покрывала его, говорила, что он душевнобольной, а она, за все годы жизни с ним, сама заболела, да так, что дочь узнавать перестала.
— Неужели им поверили?
— Не наши это проблемы, пусть доктор разбирается, больные они или нет.

Мотор утих. Троица вышла первой. Двое плелись за ними. Они шли вдоль длинного осеннего сада, окруженного водами шумной реки. Сад поражал своей желтизной и сильно резал глаза Сергею – блондину. Лечебница «Тихая вода» находилась на небольшом островке посередине широкой реки. Раньше здесь была усадьба одного известного дворянина, а после революции сюда свозили душевнобольных людей со всей страны.  Двухэтажное здание лечебницы было старое, но хорошо сохранившиеся, несмотря на большую влажность и дождливую погоду, так частую для этих мест. Нельзя было сказать, что внутри – современная психиатрическая клиника. Все окна были старыми, с крашеными несколько раз деревянными рамами. По форме здание напоминало букву «Т», парадный вход находился прямо перед выходом из сада и представлял собой большую резную деревянную дверь с железными ручками. Около нее стояло трое. Доктор-психиатр Геннадий Александрович, мужчина средних лет, в очках, с острым подбородком и густой бородкой. По обе стороны от него, стояли санитары – крепкие мужчины, под два метра ростом. Такие же, как и те, что шли за троицей пациентов.

Мирон сидел весьма тихо и с удивлением думал о причине его нахождения в психушке.
Ведь он действительно не заслужил такого жестокого обращения, когда приходят здоровые мужики и избивают их всех с наглой гордостью, затем приходят медсёстры и вкалывают различные препараты в разных больных и пошлых местах. Вот шлюхи, - подумал про себя Мирон и усмехнулся.
Но вдруг его внезапно осенило, почему он здесь, ведь он ради планшета убил своего младшего брата, потом от угроз родителей зарезал и их. Но после этого он жил два дня с трупами, на третий день безумные соседи вломились к нему в квартиру, а он в это время быстро и беспалевно свалил под кровать. Поскольку соседи увидели трупы, они вызвали полицию. Прибыв, полиция осмотрела всю квартиру и нашла под кроватью задротящего в планшет Мирона. Провели следствие, а Мирона отправили в психушку.
- Жрать иди, задрот ссанный! - сказал грубый голос санитара.
Мирон без слов поплёлся есть. Сегодня подавали обычную пюрешку с огурцами. Скромно поужинав, Мирон отправил спать.