Страшные истории и мистические истории

Захожу в магазин возле дома, - а там дед луковицу покупает. Одну луковицу, понимаете? Одну!
Ну я в соседнюю очередь втиснулся с килограммом лука в пакете, деда уже на выходе догнал и сую тому пакет в руки: "На дед, ешь!". Ну тот начал что-то мямлить про "Да бабке одной на котлеты не хватило", "Да не надо, сынок", "Я не хочу, не буду", но я-то ведь Правду знаю! Заставил-таки!
Вот сидим мы с дедом на ступеньках магазина - он третью луковицу дожёвывает, сам плачет. Я курю и плачу. Молчим оба, всё понимаем. До чего страну-то довели?

В парк развлечений с детьми пошёл, - а там дед! Ну тот самый! С луковицей! Билет покупает на аттракцион. Один билет, понимаете?!
Ну я быстренько абонемент ему купил на весь день, деда за руку хватаю: "Пошли, дед!". Тот лепетать начал, что мол, "Внучке покататься", "Сердце слабое", "Люди, помогите!". Но я-то Правду знаю, - закалка старая, неудобно ему просто такое внимание.
Уже на посадке вырваться пытался, но мы с билетёром его ремнями скрутили и усадили на место. Запустили.
Стоим вместе с билетёром - курим.
Когда через пару часов крики стихли - прослезились, да что же за страна-то у нас Такая!?

Рейн [про себя]: Я знаю, что у Бримстоуна сейчас не хватает людей, но разве это убьет их, если они не пошлют меня в Сибирскую Пустошь искать древнюю дампирскую реликвию, которая, возможно, даже не существует? Я пробыла здесь всего один день и удивлена, что не замерзла до смерти. Никого не видно, большинство животных впадает в спячку, и все, что у меня есть - это фотография местоположения и координаты.

Рейн идет, кажется, несколько часов, прежде чем наткнуться на скалу. Она почти не видела ее из-за снега, слепящего все в пяти футах перед ней. Еще одним признаком было то, что она стояла над деревьями. Рейн не видит другого выхода, кроме как спуститься на несколько сотен футов и прыгнуть на безопасную высоту. Даже если она Дампир, падение с такой высоты может привести к серьезным повреждениям и, вероятно, смерти, учитывая, где она находится.

Воспоминание

Моя ранняя жизнь была тем, что я считала нормальным. Конечно, еще не зная, кем был мой отец, я не имела истинного определения того, что было нормальным. Из рассказов матери я поняла, что она познакомилась с ним на пиру. Он был высок, красив и богат. Ей было всего около семнадцати, когда он встретил ее, и он сбил с ног эту неопытную девушку и украл ее из семьи. Она не понимала, почему он отказался жениться на ней и почему так презирает церковь. Она просто смирилась с тем, что не будет иметь с ними ничего общего, а когда я родлюсь, то и воспитает меня вдали от церкви. Позже я поняла, что мама не была такой уж умной. Иначе она могла бы удивиться, что у ее мужа, который не был боярином, дворянином, а не купцом, было достаточно денег, чтобы содержать нас в доме, хотя и без прислуги, или удивляться, почему она видит его только ночью. Она также перестала бы ходить в церковь на исповедь, даже когда ей сказали, что если она не выйдет замуж за моего отца и не крестит меня, то будет считаться вероотступницей.

На улице властвовала вьюга, поднялся суровый ветер и своими порывами создавал метель. Когда-то я бы с замираниям сердца сидела у подоконника и наблюдала за этим восхищающим зрелищем, особенно ночью. Но сейчас это не так. Вой ветра заставил поплотнее укутаться в одеяло, и поджать под себя ноги, дабы хранить тепло.

Нужно было бы уже уснуть, но бессонница не давала мне закрыть глаз. Да и как тут уснуть? Каждый раз смыкая веки, перед взором стоит ужасная картина изувеченных родителей и крики брата, который просто пропал. Пальцы задрожали от воспоминаний, и я постаралась отогнать плохие мысли подальше - оно всё слышит и, боюсь, мне не несдобровать.

В мертвенной тишины комнаты слышалось лишь тиканье часов. Этот звук тоже раздражал, не очень приятно, когда ты пять дней слышишь только его. Хотя, нет, вру, иногда к этому примешивается скрежет за дверью моей спальни и звуки, которые доносятся с улицы. Только, людских голосов я ни разу не слышала, будто и вовсе все вымерли.

Летит первый снег за окошком,
Холодный, но словно живой...
Снежинки, как белые мошки,
Садятся, мешаясь с листвой...

Открою вам тайну, то слёзы,
Что с неба на землю летят.
Они невесомы. Морозы.
Упавшие слёзы блестят.

Как время отчаянно таят,
Но вскоре примчится зима,
И слёз ослепительных стаи
Укутывать будут дома...

Холодная пора стеклянных миражей...
Название красивой, белой, стройной королевы,
Которая присуща только ей.
Она возводит каменные стены.

Дворца, в который нет пути.
Так, ледяная куча снега
Следы пустые замести
Смогла, для взрослого живого человека.

Эту историю рассказал мне мой отец. Смысла не верить ему у меня нет, так как этот человек просто не умеет лгать, поэтому всё изложенное здесь - чистая правда. Далее с его слов.

Я тогда был еще мальчишкой. В одну и ту же ночь мне снился один и тот же сон, будто стою и смотрю на своё тело, лежащее на снегу, из-под головы вытекает кровь... Снился этот сон на протяжении лет семи. Я тогда не мог понять к чему это и сон меня пугал.

Дело в том, что каждую зиму мы бегали в местный парк кататься на санках. У одного из моих друзей была собака, породы алабай, которую он неизменно брал с собой. Мы строили крепости из снега, играли в снежки, но самой любимой забавой было цеплять поводок к санкам и кидать собаке палку или снежку. Пёс стойко терпел подобное отношение, ему даже нравилось бежать за палочкой и тащить за собой санки с визжащим от восторга ребёнком.

Я сидела перед камином, попивая горячий кофе, который медленно лился мне в живот. Обжигающий напиток сладко катился по стенкам горла. Давно я хотела ощутить что-то горячее или теплое, особенно после того, что я пережила.
Девочка 10 лет прибежала в гостиную. "Мамочка!" - прозвучал нежный голосок в голове.
- Что, Леночка?
- Ты поправилась? - девочка села рядом на диван, пронзая меня взглядом серых глаз.
- Да, конечно, все хорошо. Что ты хотела?
- Расскажи мне все, что тогда было.
- Ты уверена?
- Да.
- Хорошо, тогда слушай...
Я уселась по удобнее в кресло и, укутавшись в теплый плед, начала рассказывать девчонке всю картину.

Вьюжный, зимний вечер пятницы, я возвращалась с работы в предвкушении диванно-спортивного отдыха. Колкий снег с мельчайшими льдинками безжалостно колол лицо. Накинув капюшон, продолжила путь по плохо освещённой малолюдной аллее, с ощущением, что у меня словно вот-вот от холода лопнут кости лица ускорила шаг. По обочине тротуара увидела девушку в короткой синей курточке и серых джинсах, лежащую в сугробе. Черты её лица были красивы: прямой нос, удлинённый овал лица и огромные закрытые глаза под пышными чёрными ресницами. Район у нас шумный, бары понатыканы на каждом углу, вот я и решила, что очередная, простите, пьянь вышла из заведения и улеглась здесь. Понятно, что помочь ей подняться желания у меня не возникло.
Придя домой, я было легла, но почему-то эта сцена прочно засела в мою голову, за наутро почти под окнами стояла"скорая" и машина похоронной службы... От пожилой соседки я узнала, что у жительницы стоящего рядом дома на улице случился приступ и она упала в обморок, а потом замерзла в сугробе.
После этого несколько недель мне снилось, что мы с ней стоим в одной старой комнате, за окном - гроза и свистит ветер, она смотрит на меня немигающим пронзительно-злобным взглядом мутных и неподвижных серых глаз и молчит... Казалось бы, ничего такого, но я просыпалась в холодном поту.

Серёжа обеспокоенно повернулся в сторону окна и посмотрел на улицу. Эта зимняя ночь сильно отличалась от всех тех, что ему приходилось видеть: снег, отражающий свет фонарных столбов, приобрел вид золотого песка, холодный ветер, нашёптывающий ласковые фразы, теперь скитался от одного окна к другому, а звёзды заблестали в ночном небе, точно узоры калейдоскопа.
И было что-то манящие в этом. Что-то сказочное.

- Так почему ты не пойдёшь гулять? - задал он вопрос.
- Потому что это самая длинная ночь в году... - ответил Дима, его друг.
- И что?
- И то.