Страшные истории и мистические истории

В комнате верхнего этажа пустующего дома, в той части Сан-Франциско, которую называют Северной стороной, лежало тело человека, покрытое простыней. Было около девяти часов вечера; комната тускло освещалась одной свечой. Несмотря на теплую погоду, окна были закрыты и шторы спущены, хотя не принято затруднять доступ свежего воздуха к покойнику.

Обстановка комнаты состояла всего лишь из трех предметов - кресла, небольшой этажерки для книг, на которой стояла свеча, и длинного кухонного стола, на последнем и лежало тело человека. Все эти предметы, так же как и труп, были, по-видимому, только недавно внесены в эту комнату. Наблюдательный человек заметил бы, что ни на кресле, ни на этажерке, ни на столе не было ни пылинки, в то время как весь пол комнаты был покрыт густым слоем пыли, а в углах стен висела даже паутина.

Под простыней можно было различить контуры тела и даже резко заостренные черты лица: эта заостренность черт считается свойственной лицам всех вообще покойников, но на самом деле она характерна только для умерших от изнурительной болезни. Судя по тишине, царившей в комнате, можно было заключить, что она не выходит на улицу. Действительно, перед ее окнами возвышалась только скалистая стена, в которую упирался задний фасад этого выстроенного на косогоре дома.

Я боюсь, что однажды проснусь, а рядом чей-то труп или, что ещё хуже, труп того, кого я очень хорошо знаю.
Я боюсь, что даже не буду помнить как совершил убийство. Это будет стерто с моей памяти.
Я не буду знать, что мне делать дальше. Я не захочу сообщать об этом в полицию. Что я им скажу? Мной было совершено убийство, но я не помню как?
И избавиться от тела у меня не получится. Как это сделать? Не разрежу же на куски его в самом деле, смелости, духа не хватит такое сделать.

Допустим, труп будет закопан на моем участке или где-нибудь в лесу. Допустим, его даже никогда не обнаружат. Как я буду спать? Совесть в прямом смысле будет грызть меня как какой-то бешеный пёс.

Ну вот, опять... На этот раз что-то определенно шевельнулось. Это было очень коротко, но краем глаза ты что-то увидел. Но подожди! Все двери заперты, домашних животных нет, а твои родители вернутся домой только в 10. Такого не может быть, чтобы что-то двигалось! Это просто твое воображение берет верх над тобой.

Сидя в одиночестве в своей комнате, где единственным источником света является монитор компа, ты несколько минут смотришь в темноту. На всякий случай. Теперь ты чувствуешь себя глупо. О чем ты думал? Конечно, там ничего нет! Тебе что, 6 лет?! Возвращайся к тому, что ты делал.

Через 15 минут ты готовишься лечь спать. Ты уже в ванной. Занавески тихонечко сдвигаются. Подожди... нет... Перестань себя пугать! Это просто гиперактивное воображение, заполняющее твою голову тем, чего на самом деле нет!

Когда ужас на девку накатит...
Когда у тетки истерика начнется...
Человек разумный заканчивается.

Иван Петрович Панихидин побледнел, притушил лампу и начал взволнованным голосом:
- Темная, беспросветная мгла висела над землей, когда я, в ночь под Рождество 1883 года, возвращался к себе домой от ныне умершего друга, у которого все мы тогда засиделись на спиритическом сеансе. Переулки, по которым я проходил, почему-то не были освещены, и мне приходилось пробираться почти ощупью. Жил я в Москве, у Успения-на-Могильцах, в доме чиновника Трупова, стало быть, в одной из самых глухих местностей Арбата. Мысли мои, когда я шел, были тяжелы, гнетущи...

«Жизнь твоя близится к закату... Кайся...»
Такова была фраза, сказанная мне на сеансе Спинозой, дух которого нам удалось вызвать. Я просил повторить, и блюдечко не только повторило, но еще и прибавило: «Сегодня ночью». Я не верю в спиритизм, но мысль о смерти, даже намек на нее повергают меня в уныние. Смерть, господа, неизбежна, она обыденна, но, тем не менее, мысль о ней противна природе человека... Теперь же, когда меня окутывал непроницаемый холодный мрак и перед глазами неистово кружились дождевые капли, а над головою жалобно стонал ветер, когда я вокруг себя не видел ни одной живой души, не слышал человеческого звука, душу мою наполнял неопределенный и неизъяснимый страх. Я, человек свободный от предрассудков, торопился, боясь оглянуться, поглядеть в стороны. Мне казалось, что если я оглянусь, то непременно увижу смерть в виде привидения.

Я всегда думал, что ужасы происходят только в кино или в книгах. Но однажды произошло нечто, что заставило меня пересмотреть свои убеждения.

Это случилось во время моей поездки в горы. Я решил провести выходные вдали от шума и суеты города, наслаждаясь красотой природы и свежим воздухом. Я арендовал небольшой домик в глуши и отправился в путь.

Первые два дня прошли без происшествий. Я гулял по лесу, наслаждался видами гор и реки, которая текла рядом с моим домиком. Но на третий день все изменилось. Я проснулся от странного звука, который доносился из леса. Это был звук, похожий на стон. Я подумал, что это какие-то животные, и решил не обращать на это внимания. Но звук не прекращался, и я почувствовал легкую тревогу. Когда я вышел из домика, я увидел, что лес, окружающий мой дом, был погружен в темноту. Я попытался включить фонарик, но он не работал. Тогда я решил вернуться в дом и дождаться, пока свет не вернется. Однако, когда я прошел через дверь, я почувствовал, что что-то не так.

— Прежде, чем ты дашь мне ответ, выслушай одну вещь. Я должен рассказать кое-что.
Андрей достал из холодильника бутылку водки, поставил её на стол. После крепко затянулся сигаретой и сел на подоконник. В мою сторону он даже не смотрел.
— Непростая это квартира. И досталась она мне тоже не случайно, — при этих словах Андрей скривился и вытер глаза тыльной стороной руки.

Стоит сказать, что таким я своего друга не видел никогда. За последнее время Андрей заметно похудел, заполучил круги под глазами, будто не спал ночами напролёт, а также имел странное, отрешённое выражение лица. Он не был похож на того человека, которого я встретил десять лет назад на первом курсе института. Как не был похож на самого себя полугодовалой давности.

Андрей докурил, выбросил окурок в форточку и потянулся в настенный шкафчик за рюмкой. Налил водки, пододвинул рюмку ко мне.
— Выпей. Дело непростое, лишней не будет, — прохрипел он и прокашлялся. — Ты прекрасно знаешь, что квартир у меня две. Вторая находится по соседству, на этой же лестничной площадке. До последнего времени я жил там, но теперь вот... тут обитаюсь. И очень хочу эту квартиру отдать. Ну, продать, то есть. Жила тут полгода назад одна женщина...
— Послушай, друг, — вмешался я. — Мне не важно, кто тут жил. Сам понимаешь, мне квартира срочно нужна. Возьму в любом случае, нет у меня других вариантов.
— Погоди. Будет у тебя время для ответа. А пока выслушай меня, большего не прошу.
— Ну выкладывай, только скорее — время не терпит, — последовав совету друга, я проглотил водку. Скривился на манер Андрея.
— Жила здесь одна женщина. Я не знаю, кто она была, даже смутно помню её фамилию. Видел я её редко, да и въехал в этот дом всего-то полгода назад. А уже на второй день после приезда встретил перед подъездом её. Вот тогда-то всё и началось.

История рассказывает о жизни шести 16-летних подростков: Джонси Гарсиа, Никки Вонг, Джуда Лизовски, Джен Мастерсон, Вайетта Уильямса и Кейтлин Кук. Все они друзья и во время каникул решили начать работать. История подростков происходит, в большинстве серий, в большом торговом центре "Rosemond's".

Никки Вонг может быть грубой, циничной и саркастичной, в то же время её можно назвать самой рациональной из всех друзей. У неё пирсинг (4 в левом ухе, 2 в правом ухе, 1 в носу, 1 в брови). Она работает в магазине одежды "Поколение Хаки" ("Khaki Barn"). Никки ненавидит шоколад. Любит музеи и выставки. Также ей нравится рок-музыка и раздражает поп-культура. Её любимая группа "The Mighty Weasels", но втайне она слушает поп-бой-бэнд "Dawg Toy". Её отношения с Джонси являются одной из основных тем. Джонси и Никки часто возобновляют и разрывают свои отношения. Слабостью Никки являются её родители, которых она стыдится из-за причудливого внешнего вида. По происхождению китаянка. Её натуральный цвет волос чёрный, но давно уже как её волосы окрашены в фиолетовый, так же у неё коричневый цвет глаз. Имеет несколько прозвищ.

Холодный ветер проносился между домами, задувая в расщелины и заворачивая в подворотни. Казалось, нигде нельзя укрыться от него, ведь куда бы ты не направился, он всегда нагонял тебя, то замедляя шаг, то подгоняя вперёд. Своими порывами ветер как будто направлял в нужную сторону или наоборот, преграждал путь перед тем, чего видеть не следует. Казалось, в этом месте только ветер знал всё то, что так тщательно скрывали унылые окна многоэтажек.
Одинокий человек вошёл в проулок и огляделся. Он был осторожен и осмотрителен, но, даже несмотря на это, казался такой же неотъемлемой частью ландшафта, как и одиноко смотрящие на него дома, колышущиеся деревья и давно заброшенная детская площадка, расположенная между домами. Гнетущая тишина и всеобъемлющее уныние практически не волновали путника, ведь он был здесь не первый раз. Со временем он привык к этому, также как и любому человеку свойственно привыкать к рутинному труду, составляющему часть его жизни. Являлось ли рутиной то, чем он занимался? Было бы ему лучше, если бы он был обычным сотрудником офиса? Можно ли было изменить свою жизнь прямо сейчас, окончательно и бесповоротно? Ответов на эти вопросы он не знал.
Но знал ответ на более важный вопрос: «Куда отправиться дальше?».
Вдруг сзади он услышал слабый звук, больше похожий на перешёптывание деревьев.

Джей резко дёрнулся на кровати, будто от толчка, и широко распахнул глаза, беглым, испуганным взглядом осматривая окружающее пространство. Сердце ещё с силой билось о грудную клетку, вместе с потоками крови разгоняя адреналин по всему телу, но уютная, тихая обстановка, царившая в комнате, оказывала успокаивающий эффект. Тёплые лучики утреннего ласкового солнца пробивались через неплотно задёрнутые занавески, оставляя на полу и мебели яркие лужицы света. Мальчик судорожно перевёл дыхание, с брезгливостью ощущая, как влажная от холодного пота ночная пижама неприятно липнет к спине. Взгляд Джея зацепился за его любимую игрушку — плюшевого зайца, одиноко валяющегося на полу рядом с кроватью. По всей вероятности, он случайно выпал из рук мальчика, пока его разум находился в плену жутких сновидений. Джей бережно взял зайца в руки, погладил по длинному ушку. Он совершенно не помнил что ему снилось. Любая попытка извлечь хоть какие-то воспоминания о ночной жути из закромов разума не увенчивалась успехом, только перед внутренним взором иногда что-то неуловимо проскальзывало, что-то чёрное и бесформенное.

— Тебе кошмар приснился? — с верхнего ложа двухъярусной кровати вниз головой свесилась девочка лет пяти и, потерев кулачком сонные глаза, воззрилась на брата. — Я могу попросить маму заварить ромашковый чай.
Джей только одарил приставучую сестру неприязненным взглядом исподлобья.
— Сам как-нибудь разберусь, — грубо отрезал он.
— Но я ведь помочь хочу, — грустно прошептала девочка, наблюдая за тем, как Джей собирает нужные принадлежности для принятия душа. Впрочем, расстраиваться смысла не имело: давно пора было уже привыкнуть к тому факту, что её брат обладает скверным характером.