Доброй вечной полуночи, господа. Принёс вам свежую, как говно молодого барашка, стори. Свежую, потому что происходит она со мной, вот прям сейчас. Не прямо сейчас, конечно, но последние три дня я запомнил на всю оставшуюся жизнь.
Я, будучи сраным студентом россиянского говновуза, пару недель назад озадачился поиском подработки, чтобы было на что нормально выглядеть и хоть кое-как начать социализироваться. Искал я совсем недолго. В одном из быдлосообществ сети, наткнулся на объявление, оставленное неким Прингой. Сей муж искал себе в контору манагера по продажам. Работа обещала быть не пыльной. Сидишь целый день в полуподвальном помещении, серфишь по сети, время от времени отпуская товар.
Когда я впервые попал в это место, сразу почувствовал, что там что-то не так. Подозрительно маленькая дверца под аркой с маленькой табличкой «Зарядкин», ни тебе стритлайнеров ни других признаков рекламы. Хотя это самый центр города, довольно оживлённое место недалеко от Сенной. Воздух в помещении оказался спертым и каким-то тяжелым, окно закрывали плотные жалюзи. Я никогда не страдал от клаустрофобии, но тут сделалось как-то не по себе.
Я, будучи сраным студентом россиянского говновуза, пару недель назад озадачился поиском подработки, чтобы было на что нормально выглядеть и хоть кое-как начать социализироваться. Искал я совсем недолго. В одном из быдлосообществ сети, наткнулся на объявление, оставленное неким Прингой. Сей муж искал себе в контору манагера по продажам. Работа обещала быть не пыльной. Сидишь целый день в полуподвальном помещении, серфишь по сети, время от времени отпуская товар.
Когда я впервые попал в это место, сразу почувствовал, что там что-то не так. Подозрительно маленькая дверца под аркой с маленькой табличкой «Зарядкин», ни тебе стритлайнеров ни других признаков рекламы. Хотя это самый центр города, довольно оживлённое место недалеко от Сенной. Воздух в помещении оказался спертым и каким-то тяжелым, окно закрывали плотные жалюзи. Я никогда не страдал от клаустрофобии, но тут сделалось как-то не по себе.