Этот злополучный вечер нарушил привычный уклад жизни Алисы и ее трехлетнего сына Дэнни. Они сидели на кухне, затаившись и боясь даже слишком громко вздохнуть. Впрочем, может быть, Дэнни был бы совсем не прочь поиграть и пошуметь, а так же поделиться новостями, произошедшими в детском саду с мамой, но животное чувство страха, сковавшее его маленькое существо, совершенно безмолвно передалось ему от матери и теперь он тоже боялся даже шевельнуться лишний раз и только смотрел испуганно и растерянно на кухонную дверь, подпертую стульями.
За окном бушевала настоящая буря: свистел холодный влажный ветер, ударяя в лицо настолько сильно, что трудно было дышать, ломая ветви пирамидального тополя, росшего у них неподалеку от окна. Ветви с треском и звенящим грохотом падали вниз, а сам тополь качался, казалось пронзая устремленной ввысь верхушкой лилово - серое, низкое, нависшее над крышами небо. Непогода подвывала, свистела, хлюпала и угрожала, истерически смеясь и чихая раскатами грома.
За окном бушевала настоящая буря: свистел холодный влажный ветер, ударяя в лицо настолько сильно, что трудно было дышать, ломая ветви пирамидального тополя, росшего у них неподалеку от окна. Ветви с треском и звенящим грохотом падали вниз, а сам тополь качался, казалось пронзая устремленной ввысь верхушкой лилово - серое, низкое, нависшее над крышами небо. Непогода подвывала, свистела, хлюпала и угрожала, истерически смеясь и чихая раскатами грома.
Несмотря на это, в ушах у наших героев тоненько звенела оглушительная, до жути безмолвная, липкая тишина. Но они кожей чувствовали: тот, кто стоит за дверью, все равно слышит их и знает, что они здесь. Алиса достала большой, остро заточенный хлебный нож, чувствуя, что этого недостаточно и приложила палец к губам, да так и застыла на месте, словно статуя, вслушиваясь в каждый звук, боясь каждого шороха.
Все началось с того, как вечером Алиса, забирая Дэна из детского сада мучилась нехорошим ощущением, каким-то непередаваемым словами осадком на душе, предчувствуя что-то ужасное, но при этом не имея ни малейшего понятия чего именно. Завтра должен был быть выходной, а ее пригласила в гости подруга Эмили.
Эмили жила с мужем этажом ниже, а, так как Алисе было не с кем оставить ребенка, то она взяла его с собой. По правде говоря, она не хотела брать Дэнни - тяжелое предчувствие становилось все сильнее, но малыш обвил ее, как лиана и женщина нехотя согласилась.
Спускаясь по плохо освещенному лестничному пролету, она часто дышала - сердце было готово выпрыгнуть из груди от смутного ожидания непоправимой беды, ей казалось, что за ней кто-то следит с ухмылкой и, на инстинктивном уровне молодая мать прижала сына к себе. Путь в двадцать с небольшим ступеней показался ей непреодолимым, как Великая Китайская Стена, но вот она уже стоит у двери Эмили.
Женщина аккуратно постучалась, словно боясь быть услышанной, затем постучала сильнее.
Словно маленькая обезьянка, Дэнни, подражая матери, со всей силы застучал по двери, но никто не ответил.
- Господи, они не могут этого не услышать! - пронеслась в голове Алисы полупаническая мысль, но вслух она этого не сказала, а лишь вынула из кармана юбки телефон и набрала номер подруги. Гудки... С обратной стороны двери раздалась такая знакомая мелодия звонка Эм, но никто не поднял трубку. Слух Алисы словно обострился, как это бывает в стрессовых ситуациях, она будто слышала, как падает пылинка, но в подъезде было по-прежнему тихо, только потрескивала лампочка, чуть подмигивая желтым, теплым цветом, не давая душе остыть от неизвестно откуда взявшегося страха...
Тут Алиса поняла, что в квартире Эмили однозначно кто-то есть - тишину нарушили тихие шаги, этот кто-то словно подкрадывался, а потом тихо замер вплотную к двери. Глазка в ней не было, но она сразу поняла, что тот, кто за дверью знает, что она еще здесь и, скорее всего, сейчас смеется над её страхами.
Алиса подняла Дэнни на руки и побежала наверх - кто-то словно шепнул ей, что надо сделать именно так и никак иначе, с быстротой молнии открыла дверь, втолкнула в квартиру сына, зашла сама и закрыла дверь на оба замка, а так же накинула цепочку, но ей и этого показалось мало, и женщина поставила к двери столик Дэнни.
Алиса была виолончелисткой, превосходный слух был дарован ей самой природой и она слышала, как снизу раздались тихие, чуть шаркающие шаги и плохо различимое бормотание. Голос не принадлежал ни Эмили, ни ее мужу - грубый и хрипловатый, но довольно высокий, достаточно мерзкий фальцет. Звуки приближались к ее двери. Это знало, что они здесь.
Только тут Алиса поняла, что она не слышала, как открывалась дверь квартиры снизу, которой Эм и ее муж Джон хлопали ого-го как. Не было ни звука ключей, ни хлопка. Даже пусть она просто не расслышала их в панике (она и сама была рада бы в это верить), но у соседей живет собака-далматин по кличке Марбл, брехливая сука, слышащая каждый шум в подъезде и начинавшая лаять с противными подвываниями. Она бы точно отреагировала, но нет...
Холодный пот тонкой струйкой щекотал ее спину, она бесшумно подошла к дверному глазку, судорожно сжав в руках кухонный нож, но в глубине души надеясь, что там нет никого или стоит кто-нибудь из соседей, но в то же время подсознательно осознавая, что там кто-то посторонний, таящий в себе страшную угрозу, но всеми силами гнала от себя эти мысли, что у нее не получалось.
За дверью стоял парень в кедах, джинсах и зеленой толстовке, капюшон, которой был накинут так, что его лица не было видно. Да и самого парня женщина ни разу не видела. Он что-то бормотал, а его руки были спрятаны за спиной. Он просто стоял, не звоня и не стуча в дверь...
В воздухе повисла вязкая, до боли напряженная, немая тишина...
Сердце Алисы заколотилось сильнее: "Вот она, опасность!" - промелькнуло у нее в голове и она увлекла Дэнни на кухню, заперев дверь.
Сколько они уже так сидели? Возможно пять минут, а возможно и три часа, но уже как-то незаметно за окном стемнело. Прыгать с шестого этажа было бы неразумно. За дверью было все Так же тихо, но они понимали: он все еще там, хотя к ним никто не ломился. Вдруг дверь со скрипом открылась... Сквозь стекло кухонной двери было видно, что мужчина стоит посреди коридора, а потом идет в спальню, затем в детскую. Алисе надо было кинуться на него с ножом, защитить себя и сына, но она была уверена - это бы не спасло их, да и в состоянии шока люди ведут себя неадекватно, и она лишь схватила Дэнни и вжалась в угол, выронив нож. Безмолвие нарушил детский голосок Дэнни:
- Мама, ма... - Мать зажала ему рот рукой, хотя он больше не мог молчать от неопределенности и страха.
Этого было достаточно для существа в образе человека - парень в зеленой толстовке зашагал на кухню, все так же бессвязно бормоча. Даже уже у самой кухни она не смогла разобрать слов, а так же не сумела уловить тот момент, как он оказался в кухне...
Последним, что она увидела был нож, который он вынул из-за спины, по рукоятку обагренный кровью, занесенный высоко над её головой. Она испытала смешанное, жуткое состояние безвыходности, боли и ужаса...
Перед глазами все поплыло, но его лицо было все равно так же скрыто капюшоном толстовки, ровно настолько, что она не смогла взглянуть в глаза своему убийце...
Все началось с того, как вечером Алиса, забирая Дэна из детского сада мучилась нехорошим ощущением, каким-то непередаваемым словами осадком на душе, предчувствуя что-то ужасное, но при этом не имея ни малейшего понятия чего именно. Завтра должен был быть выходной, а ее пригласила в гости подруга Эмили.
Эмили жила с мужем этажом ниже, а, так как Алисе было не с кем оставить ребенка, то она взяла его с собой. По правде говоря, она не хотела брать Дэнни - тяжелое предчувствие становилось все сильнее, но малыш обвил ее, как лиана и женщина нехотя согласилась.
Спускаясь по плохо освещенному лестничному пролету, она часто дышала - сердце было готово выпрыгнуть из груди от смутного ожидания непоправимой беды, ей казалось, что за ней кто-то следит с ухмылкой и, на инстинктивном уровне молодая мать прижала сына к себе. Путь в двадцать с небольшим ступеней показался ей непреодолимым, как Великая Китайская Стена, но вот она уже стоит у двери Эмили.
Женщина аккуратно постучалась, словно боясь быть услышанной, затем постучала сильнее.
Словно маленькая обезьянка, Дэнни, подражая матери, со всей силы застучал по двери, но никто не ответил.
- Господи, они не могут этого не услышать! - пронеслась в голове Алисы полупаническая мысль, но вслух она этого не сказала, а лишь вынула из кармана юбки телефон и набрала номер подруги. Гудки... С обратной стороны двери раздалась такая знакомая мелодия звонка Эм, но никто не поднял трубку. Слух Алисы словно обострился, как это бывает в стрессовых ситуациях, она будто слышала, как падает пылинка, но в подъезде было по-прежнему тихо, только потрескивала лампочка, чуть подмигивая желтым, теплым цветом, не давая душе остыть от неизвестно откуда взявшегося страха...
Тут Алиса поняла, что в квартире Эмили однозначно кто-то есть - тишину нарушили тихие шаги, этот кто-то словно подкрадывался, а потом тихо замер вплотную к двери. Глазка в ней не было, но она сразу поняла, что тот, кто за дверью знает, что она еще здесь и, скорее всего, сейчас смеется над её страхами.
Алиса подняла Дэнни на руки и побежала наверх - кто-то словно шепнул ей, что надо сделать именно так и никак иначе, с быстротой молнии открыла дверь, втолкнула в квартиру сына, зашла сама и закрыла дверь на оба замка, а так же накинула цепочку, но ей и этого показалось мало, и женщина поставила к двери столик Дэнни.
Алиса была виолончелисткой, превосходный слух был дарован ей самой природой и она слышала, как снизу раздались тихие, чуть шаркающие шаги и плохо различимое бормотание. Голос не принадлежал ни Эмили, ни ее мужу - грубый и хрипловатый, но довольно высокий, достаточно мерзкий фальцет. Звуки приближались к ее двери. Это знало, что они здесь.
Только тут Алиса поняла, что она не слышала, как открывалась дверь квартиры снизу, которой Эм и ее муж Джон хлопали ого-го как. Не было ни звука ключей, ни хлопка. Даже пусть она просто не расслышала их в панике (она и сама была рада бы в это верить), но у соседей живет собака-далматин по кличке Марбл, брехливая сука, слышащая каждый шум в подъезде и начинавшая лаять с противными подвываниями. Она бы точно отреагировала, но нет...
Холодный пот тонкой струйкой щекотал ее спину, она бесшумно подошла к дверному глазку, судорожно сжав в руках кухонный нож, но в глубине души надеясь, что там нет никого или стоит кто-нибудь из соседей, но в то же время подсознательно осознавая, что там кто-то посторонний, таящий в себе страшную угрозу, но всеми силами гнала от себя эти мысли, что у нее не получалось.
За дверью стоял парень в кедах, джинсах и зеленой толстовке, капюшон, которой был накинут так, что его лица не было видно. Да и самого парня женщина ни разу не видела. Он что-то бормотал, а его руки были спрятаны за спиной. Он просто стоял, не звоня и не стуча в дверь...
В воздухе повисла вязкая, до боли напряженная, немая тишина...
Сердце Алисы заколотилось сильнее: "Вот она, опасность!" - промелькнуло у нее в голове и она увлекла Дэнни на кухню, заперев дверь.
Сколько они уже так сидели? Возможно пять минут, а возможно и три часа, но уже как-то незаметно за окном стемнело. Прыгать с шестого этажа было бы неразумно. За дверью было все Так же тихо, но они понимали: он все еще там, хотя к ним никто не ломился. Вдруг дверь со скрипом открылась... Сквозь стекло кухонной двери было видно, что мужчина стоит посреди коридора, а потом идет в спальню, затем в детскую. Алисе надо было кинуться на него с ножом, защитить себя и сына, но она была уверена - это бы не спасло их, да и в состоянии шока люди ведут себя неадекватно, и она лишь схватила Дэнни и вжалась в угол, выронив нож. Безмолвие нарушил детский голосок Дэнни:
- Мама, ма... - Мать зажала ему рот рукой, хотя он больше не мог молчать от неопределенности и страха.
Этого было достаточно для существа в образе человека - парень в зеленой толстовке зашагал на кухню, все так же бессвязно бормоча. Даже уже у самой кухни она не смогла разобрать слов, а так же не сумела уловить тот момент, как он оказался в кухне...
Последним, что она увидела был нож, который он вынул из-за спины, по рукоятку обагренный кровью, занесенный высоко над её головой. Она испытала смешанное, жуткое состояние безвыходности, боли и ужаса...
Перед глазами все поплыло, но его лицо было все равно так же скрыто капюшоном толстовки, ровно настолько, что она не смогла взглянуть в глаза своему убийце...
Красноволоска
Идея не новая, но и не шестидневная. Размер удовлетворил. Ошибок, незначимых отпечаток не заметила. 4.