Бабушка снова приготовила чебуреки. Господи, как же я их не люблю, откуда она берёт это невкусное мясо, почему из него льётся так много жира, когда я откусываю? Бабушка смотрит и улыбается, она всегда наблюдает за тем, как я ем, меня это раздражает, но мне трудно скрывать своё отвращение. Однако, я стараюсь со всех сил, чтобы не расстроить её. Чебуреки отвратительные. Когда пытка закончилась, она предложила съесть ещё, я вежливо отказался и поспешил залить съеденное сладким чаем, чтобы больше не ощущать во рту привкус её ужасной стряпни.
- Спасибо, бабуль.
Я обнимаю её и, накинув ветровку, вылетаю на улицу. Мне надо как-то пережить эти две недели с бабушкой и её... деликатесами. Родители уехали в отпуск и оставили меня с ней. Ненавижу когда они так поступают. После прогулки я совершенно позабыл об отвратительном завтраке. Коридор был озарён светом заходящего заходящего сентябрьского солнца, когда я вошёл в квартиру. Бабушка смотрела телевизор, периодически комментируя слова диктора и хихикая.
- Спасибо, бабуль.
Я обнимаю её и, накинув ветровку, вылетаю на улицу. Мне надо как-то пережить эти две недели с бабушкой и её... деликатесами. Родители уехали в отпуск и оставили меня с ней. Ненавижу когда они так поступают. После прогулки я совершенно позабыл об отвратительном завтраке. Коридор был озарён светом заходящего заходящего сентябрьского солнца, когда я вошёл в квартиру. Бабушка смотрела телевизор, периодически комментируя слова диктора и хихикая.
Пожалуй, так она проводила все свои одинокие дни. Дед умер 8 лет назад, а мы навещали её крайне редко. Родители работают, я учусь. Да и проблематично регулярно ездить из одного города в другой. Иногда я выбирался к бабушке на выходные, тут у меня всё-таки бывшие одноклассники и друзья детства. Жаль, что с бабушкой во время визита я провожу времени всё же меньше, чем с ними. Бабушкино приглашение на ужин вырвало меня из моих мыслей, она громко позвала меня из кухни, когда я уже пятую минуту, мысленно споря с собой по поводу фильма, который стоит посмотреть вечером уставившись в одну точку, намыливал руки, её голос заставил меня опомниться и смыть наконец мыло еле тёплой струёй воды. Бабушка мастерила себе какие-то бутерброды когда я вошёл, справа от неё на плите стояла большая белая кастрюля, содержимо, которой, по всей видимости, ждало меня:
- Я приготовила борщ пока ты гулял
Бабушка повернулась и окинула меня ласковым взглядом, я брезгливо посмотрел на бутерброды, которые она в этот момент сооружала. На обильно смазанных маслом кусках хлеба лежали совершенно неаппетитного вида кусочки чего-то серого, то ли рыбы то ли мяса, я так и не понял, но мне не захотелось узнать что это и я промолчал. Взяв тарелку и половник, я подошёл к кастрюле, жижа в ней мало напоминала борщ. Жёлтая масса с плавающими пузырьками жира, и никакого намёка ни на мясо, ни на овощи, я скривился, но заставил себя налить в тарелку несколько половников. Бабушка пожелала мне приятного аппетита и направилась в зал с тарелкой противных бутербродов.
Всё ещё стоя у плиты с тарелкой, я понюхал борщ и уловил мерзкое зловоние, меня чуть не вырвало. Внезапно захотелось вылить эту дрянь обратно, но бабушка бы наверняка догадалась о том, что я её обманываю, поэтому, печально бросив взгляд на жижу, всё-таки поплёлся к столу. По щекам текли слёзы когда я закончил, такой дряни я ещё в своей жизни не ел. Казалось, я проглотил огромный безвкусный комок жира с запахом тухлой рыбы. Через пару минут, когда я чистил зубы, меня вырвало прямо в раковину от воспоминаний об ужине. Слава богу, бабушка ничего не услышала, но так продолжаться больше не могло. Приготовленная ею пища была просто отвратительна, о чём свидетельствовало только что совершённое извержение содержимого моего желудка.
На следующий день меня посетила гениальная мысль, я остался завтракать, обедать и ужинать у себя в комнате, за компьютером. Естественно, бабушка была против, я выслушал множество негативных реплик по поводу склонности нынешней молодёжи, всё своё свободное время проводить в интернете, но мне удалось переубедить её, оправдав всё это тем, что он позволяет мне не прерывать изучение иностранных языков во время выходных, что для меня как для будущего переводчика безусловно важно. Я выливал супы в бутылки из-под колы через найденную на кухне воронку, а чебуреки, картошку и жирное мясо складывал в целофановые пакеты, после я прятал пакеты с сюрпризом в свой рюкзак и выкидывал на помойку, находящуюся через дорогу от нашего дома, когда отправлялся в школу. Питаться мне приходилось вне дома в гостях, в кафе на одолженные у друзей и одноклассников деньги. В целом, всё было неплохо, мне удавалось одурачивать бабулю, а та в свою очередь даже не подозревала, какое отвращение я испытываю к её стряпне.
Проснувшись утром я обнаружил, что нахожусь в квартире совсем один, бабушка то ли ушла на рынок, то ли уехала на дачу, мне захотелось скорее уйти к другу, но я не мог это сделать, не совершив свой любимый утренний ритуал, мне непременно нужно было выпить чашечку кофе. Под песню я достал с полки сахар, открыл ароматную баночку с кофе и вдохнул его аромат. Запах, восхитительно. Кофе был пожалуй единственным, что не вызвало у меня кривую улыбку отвращения в этом доме. Я впервые за время пребывания у бабушки заметил, что переключатели на панели управления плитой были совсем запущены, я покачал головой мысленно осуждая бабушку за пренебрежение уборкой кухни. Покрытые небольшим слоем жира. На вид и на ощупь они оказались липкими, снова пришлось мыть руки. Какое счастье, что через 5 дней я буду уже дома, мама бы никогда не позволила бы себе запустить так кухню, даже чайная ложка, которую я взял, чтобы помешать кофе, оказалась липкой. Когда кофе был готов, я поднял кружку с засыпанного хлебными крошками стола и в одном нижнем белье вернулся к себе в комнату. Когда я закрыл дверь, за стенкой послышалось бульканье, похожее на промывание горла водой. Сначала я не понял что могло быть источником звука, потом вспомнил о голубях, любящих поворковать утром, я успокоился. Хотя, скорее всего, это были соседи, стены-то тут как картонные.
Домой я вернулся в восьмом часу. Странно, но квартира всё ещё пустовала. Обычно бабушка не выходила на весь день, ну, если она не вернулась домой, пока меня не было, а потом снова ушла к подруге, например, но в таком случае она оставила бы мне записку, но никаких записок не было, меня охватило лёгкое волнение. К девяти я стал обзванивать всех бабушкиных подруг, но оказалась, что бабушки ни у кого не было. Кроме кофе и курицы в кафе я ничего не ел. Абсолютно не представляю как мне искать бабушку. Сначала я позвонил родителям, они встревожились и предложили поискать у соседей, скорее всего, она зашла к соседям и заболталась. Звонок родителям меня успокоил, но к соседям идти не хотелось, если бабушка у них, то скоро вернётся. Лучшей идеей на тот момент мне казалась идея перекусить. Посмотрев на раковину, меня удивило то, что коричневатый след походил на отпечаток ладони. Бабушка что, засунула руку в банку с чем-то жирным, а затем полной ладонью приложилась к раковине? Увиденное сделало моё нахождение в квартире неуютным. Я посмотрел на часы поло почти десять часов, пора бы сходить к соседям.
Тапки я небрежно бросил в зале, поэтому пришлось идти назад, я посмотрел на полуоткрытую дверь балкона и снова услышал этот звук, раздавался ли он с балкона, то ли откуда-то ещё, за ним последовала недолгая тишина и снова по спине и затылку побежали мурашки. Звук стал похож на утробный, я повернул голову в сторону кладовки, тёмной комнаты без окон, закрытой красной шторкой. Сама мысль пойти и проверить, не является ли источником звука это место, вызвало во мне дикий страх. Вспомнились глупые герои фильмов ужасов, в самые жуткие места на какой-то звук или голос, почему-то мои ноги не желали сотрудничать с мозгом, я пошёл туда. Звук то утихал, то становился громче, будто тот или то, что издавало его пыталось донести до меня какой-то смысл что-то сказать. Красная занавеска всё ближе.
Стоя в проёме и вглядываясь в темноту, я не мог понять, насколько больше стало того, что раньше было бабушкиным телом, кажется, жижа заполняла всю комнату. Она урчала и тряслась, её глаза были на уровне потолка, я разглядел их в темноте, они ласково звали к себе. Урчание стало разборчивым и отчётливым и больше не пугало, она звала рычащим голосом:
- Обними меня.
- Обними меняяяя.
Я обнял, глаза, рот и уши полностью заволокло жижей, теперь мне всегда будет тепло в её заботливых объятиях. Мои дыхательные пути полностью заполнились жижей, жир всё глубже проникал в моё тело сквозь, рот, нос и уши, дышать уже не представлялось возможным, теперь и внутренние органы были окутаны слизкой массой. Я не мог дышать, но мне вовсе не было плохо от этого. Теперь я знаю одно: я всегда буду окружён заботой. Теперь я всегда буду сыт...
- Я приготовила борщ пока ты гулял
Бабушка повернулась и окинула меня ласковым взглядом, я брезгливо посмотрел на бутерброды, которые она в этот момент сооружала. На обильно смазанных маслом кусках хлеба лежали совершенно неаппетитного вида кусочки чего-то серого, то ли рыбы то ли мяса, я так и не понял, но мне не захотелось узнать что это и я промолчал. Взяв тарелку и половник, я подошёл к кастрюле, жижа в ней мало напоминала борщ. Жёлтая масса с плавающими пузырьками жира, и никакого намёка ни на мясо, ни на овощи, я скривился, но заставил себя налить в тарелку несколько половников. Бабушка пожелала мне приятного аппетита и направилась в зал с тарелкой противных бутербродов.
Всё ещё стоя у плиты с тарелкой, я понюхал борщ и уловил мерзкое зловоние, меня чуть не вырвало. Внезапно захотелось вылить эту дрянь обратно, но бабушка бы наверняка догадалась о том, что я её обманываю, поэтому, печально бросив взгляд на жижу, всё-таки поплёлся к столу. По щекам текли слёзы когда я закончил, такой дряни я ещё в своей жизни не ел. Казалось, я проглотил огромный безвкусный комок жира с запахом тухлой рыбы. Через пару минут, когда я чистил зубы, меня вырвало прямо в раковину от воспоминаний об ужине. Слава богу, бабушка ничего не услышала, но так продолжаться больше не могло. Приготовленная ею пища была просто отвратительна, о чём свидетельствовало только что совершённое извержение содержимого моего желудка.
На следующий день меня посетила гениальная мысль, я остался завтракать, обедать и ужинать у себя в комнате, за компьютером. Естественно, бабушка была против, я выслушал множество негативных реплик по поводу склонности нынешней молодёжи, всё своё свободное время проводить в интернете, но мне удалось переубедить её, оправдав всё это тем, что он позволяет мне не прерывать изучение иностранных языков во время выходных, что для меня как для будущего переводчика безусловно важно. Я выливал супы в бутылки из-под колы через найденную на кухне воронку, а чебуреки, картошку и жирное мясо складывал в целофановые пакеты, после я прятал пакеты с сюрпризом в свой рюкзак и выкидывал на помойку, находящуюся через дорогу от нашего дома, когда отправлялся в школу. Питаться мне приходилось вне дома в гостях, в кафе на одолженные у друзей и одноклассников деньги. В целом, всё было неплохо, мне удавалось одурачивать бабулю, а та в свою очередь даже не подозревала, какое отвращение я испытываю к её стряпне.
Проснувшись утром я обнаружил, что нахожусь в квартире совсем один, бабушка то ли ушла на рынок, то ли уехала на дачу, мне захотелось скорее уйти к другу, но я не мог это сделать, не совершив свой любимый утренний ритуал, мне непременно нужно было выпить чашечку кофе. Под песню я достал с полки сахар, открыл ароматную баночку с кофе и вдохнул его аромат. Запах, восхитительно. Кофе был пожалуй единственным, что не вызвало у меня кривую улыбку отвращения в этом доме. Я впервые за время пребывания у бабушки заметил, что переключатели на панели управления плитой были совсем запущены, я покачал головой мысленно осуждая бабушку за пренебрежение уборкой кухни. Покрытые небольшим слоем жира. На вид и на ощупь они оказались липкими, снова пришлось мыть руки. Какое счастье, что через 5 дней я буду уже дома, мама бы никогда не позволила бы себе запустить так кухню, даже чайная ложка, которую я взял, чтобы помешать кофе, оказалась липкой. Когда кофе был готов, я поднял кружку с засыпанного хлебными крошками стола и в одном нижнем белье вернулся к себе в комнату. Когда я закрыл дверь, за стенкой послышалось бульканье, похожее на промывание горла водой. Сначала я не понял что могло быть источником звука, потом вспомнил о голубях, любящих поворковать утром, я успокоился. Хотя, скорее всего, это были соседи, стены-то тут как картонные.
Домой я вернулся в восьмом часу. Странно, но квартира всё ещё пустовала. Обычно бабушка не выходила на весь день, ну, если она не вернулась домой, пока меня не было, а потом снова ушла к подруге, например, но в таком случае она оставила бы мне записку, но никаких записок не было, меня охватило лёгкое волнение. К девяти я стал обзванивать всех бабушкиных подруг, но оказалась, что бабушки ни у кого не было. Кроме кофе и курицы в кафе я ничего не ел. Абсолютно не представляю как мне искать бабушку. Сначала я позвонил родителям, они встревожились и предложили поискать у соседей, скорее всего, она зашла к соседям и заболталась. Звонок родителям меня успокоил, но к соседям идти не хотелось, если бабушка у них, то скоро вернётся. Лучшей идеей на тот момент мне казалась идея перекусить. Посмотрев на раковину, меня удивило то, что коричневатый след походил на отпечаток ладони. Бабушка что, засунула руку в банку с чем-то жирным, а затем полной ладонью приложилась к раковине? Увиденное сделало моё нахождение в квартире неуютным. Я посмотрел на часы поло почти десять часов, пора бы сходить к соседям.
Тапки я небрежно бросил в зале, поэтому пришлось идти назад, я посмотрел на полуоткрытую дверь балкона и снова услышал этот звук, раздавался ли он с балкона, то ли откуда-то ещё, за ним последовала недолгая тишина и снова по спине и затылку побежали мурашки. Звук стал похож на утробный, я повернул голову в сторону кладовки, тёмной комнаты без окон, закрытой красной шторкой. Сама мысль пойти и проверить, не является ли источником звука это место, вызвало во мне дикий страх. Вспомнились глупые герои фильмов ужасов, в самые жуткие места на какой-то звук или голос, почему-то мои ноги не желали сотрудничать с мозгом, я пошёл туда. Звук то утихал, то становился громче, будто тот или то, что издавало его пыталось донести до меня какой-то смысл что-то сказать. Красная занавеска всё ближе.
Стоя в проёме и вглядываясь в темноту, я не мог понять, насколько больше стало того, что раньше было бабушкиным телом, кажется, жижа заполняла всю комнату. Она урчала и тряслась, её глаза были на уровне потолка, я разглядел их в темноте, они ласково звали к себе. Урчание стало разборчивым и отчётливым и больше не пугало, она звала рычащим голосом:
- Обними меня.
- Обними меняяяя.
Я обнял, глаза, рот и уши полностью заволокло жижей, теперь мне всегда будет тепло в её заботливых объятиях. Мои дыхательные пути полностью заполнились жижей, жир всё глубже проникал в моё тело сквозь, рот, нос и уши, дышать уже не представлялось возможным, теперь и внутренние органы были окутаны слизкой массой. Я не мог дышать, но мне вовсе не было плохо от этого. Теперь я знаю одно: я всегда буду окружён заботой. Теперь я всегда буду сыт...
Цунаде-сама