В вальпургиеву ночь на праздник, на весенний,
Устроили колдуньи шабаш себе отменный,
Они позвали гадов, всю нечисть пособрали,
И стали ждать хозяина, которого позвали.
Дурачились, смеялись, скакали через пень,
Как стукнуло двенадцать на башне Сен-Жермен.
Вдруг сразу все притихли, закрыли свои рты,
Козел явился страшный из вечной темноты.
Все вновь засуетились, упали ведьмы ниц,
Он хвост отодвигает от потных ягодиц...
Шампанское рекою; целуют в зад козла,
А он им отвечает клоакою в уста.
Устроили колдуньи шабаш себе отменный,
Они позвали гадов, всю нечисть пособрали,
И стали ждать хозяина, которого позвали.
Дурачились, смеялись, скакали через пень,
Как стукнуло двенадцать на башне Сен-Жермен.
Вдруг сразу все притихли, закрыли свои рты,
Козел явился страшный из вечной темноты.
Все вновь засуетились, упали ведьмы ниц,
Он хвост отодвигает от потных ягодиц...
Шампанское рекою; целуют в зад козла,
А он им отвечает клоакою в уста.
Доставши жабьей крови пузатый рыжий жбан,
Пустил его по кругу и стукнул в барабан,
"Сие причастье нате!" - Воскликнул Сатана...
"Да возликует вами полночная луна!"
"Мой канцлер Адрамелех запишет в книгу вас,
И примет ваши души в прискорбный смертный час".
Взметнув рога витые, к ветвям седых осин,
Исчез, оставив свиту среди лесных трясин.
Поднялся ветер, буря, солировал петух;
На метлах ввысь рванули шесть сморщенных старух...
С тех пор на этом месте растет трава дурман,
А в центре расцветает сиреневый тюльпан.
Пустил его по кругу и стукнул в барабан,
"Сие причастье нате!" - Воскликнул Сатана...
"Да возликует вами полночная луна!"
"Мой канцлер Адрамелех запишет в книгу вас,
И примет ваши души в прискорбный смертный час".
Взметнув рога витые, к ветвям седых осин,
Исчез, оставив свиту среди лесных трясин.
Поднялся ветер, буря, солировал петух;
На метлах ввысь рванули шесть сморщенных старух...
С тех пор на этом месте растет трава дурман,
А в центре расцветает сиреневый тюльпан.
destr