Приходим мы сюда тогда, когда никто не звал.
Уходим мы туда одни, где темноты провал.
Где нет дорог, где солнца луч уж не осветит путь.
Где лишь туман и только тень живая, словно ртуть.
Там виден смутно, вдалеке, старик на лодке, на реке.
И кажется, он спит. Но нет, поближе подойди, увидишь взгляд-магнит.
Он ждет здесь каждого из нас уже давным-давно.
Печален взор усталых глаз, в руках его весло.
Увидев вас, махнет рукой. Пустое место есть.
Душа наполнится тоской, поймешь, придется сесть.
Старик суров и молчалив. Спросить? Не даст ответ.
Перевезет и был таков, без платы за билет.
Уходим мы туда одни, где темноты провал.
Где нет дорог, где солнца луч уж не осветит путь.
Где лишь туман и только тень живая, словно ртуть.
Там виден смутно, вдалеке, старик на лодке, на реке.
И кажется, он спит. Но нет, поближе подойди, увидишь взгляд-магнит.
Он ждет здесь каждого из нас уже давным-давно.
Печален взор усталых глаз, в руках его весло.
Увидев вас, махнет рукой. Пустое место есть.
Душа наполнится тоской, поймешь, придется сесть.
Старик суров и молчалив. Спросить? Не даст ответ.
Перевезет и был таков, без платы за билет.
Он ждет здесь каждого из нас, с Начала Всех Времен.
И он не спит, безмолвный страж, зовут его Харон.
А сколько душ он перевез? Уже не сосчитать.
А сколько он перевезет? Нам не дано узнать.
Река Безвременья течет, и волны катит и несет.
Народ идет, идет, идет, старик Харон нас всех там ждет...
И он не спит, безмолвный страж, зовут его Харон.
А сколько душ он перевез? Уже не сосчитать.
А сколько он перевезет? Нам не дано узнать.
Река Безвременья течет, и волны катит и несет.
Народ идет, идет, идет, старик Харон нас всех там ждет...
Lenna