Я умер. Знаете, не так. Здесь всё не так, как в детстве мне казалось...
Нет черепов, чертей и адских врат. Мне страшно, я признаюсь, и не малость!
Я не ушёл в загробную страну, и Ангелы мне Божьи не явились,
Как будто... Как сказать, нет я не сплю, но словно все кошмары мои сбылись!
Я вижу всё, что будет, всё, что есть, но крика проронить, увы, не в силах,
Их миллионы или больше, мне не счесть... Они мертвы и мечены могилой.
Я знаю, когда встречусь я с роднёй. Со мной играя, Смерть раскрыла эти даты.
Как хочется ей крикнуть: "Эй, постой, они же ведь ни в чём не виноваты!"
Нет черепов, чертей и адских врат. Мне страшно, я признаюсь, и не малость!
Я не ушёл в загробную страну, и Ангелы мне Божьи не явились,
Как будто... Как сказать, нет я не сплю, но словно все кошмары мои сбылись!
Я вижу всё, что будет, всё, что есть, но крика проронить, увы, не в силах,
Их миллионы или больше, мне не счесть... Они мертвы и мечены могилой.
Я знаю, когда встречусь я с роднёй. Со мной играя, Смерть раскрыла эти даты.
Как хочется ей крикнуть: "Эй, постой, они же ведь ни в чём не виноваты!"
Читая мысли, свой немой ответ мне на ухо прошепчет еле слышно:
"Да я бы рада всех забрать, но только Бог решает, кто на свете белом лишний!"
В забытьи, в абсолютной тишине, в которых неподвластно даже время,
Так одиноко и тоскливо мне, как жаль, что мы мгновения не ценим,
Когда мы счастливы, любимы, но слепы... Не замечаем изменившейся дороги,
Которая ведёт туда, где есть кресты. В объятья Смерти, в её вечные чертоги...
"Да я бы рада всех забрать, но только Бог решает, кто на свете белом лишний!"
В забытьи, в абсолютной тишине, в которых неподвластно даже время,
Так одиноко и тоскливо мне, как жаль, что мы мгновения не ценим,
Когда мы счастливы, любимы, но слепы... Не замечаем изменившейся дороги,
Которая ведёт туда, где есть кресты. В объятья Смерти, в её вечные чертоги...
NeStRashno