Шел казак с войны домой,
Он был отважный, волевой.
Завел его лукавый бес
В какой-то темный, мрачный лес.
И видит он, что на опушке,
У своей маленькой избушки,
Сидит старуха на скамье,
Сутулая и вся в рванье,
На одном глазу бельмо,
Будто дьявола клеймо.
Но казак не устрашился
И к старухе обратился:
"Позволь-ка мне сегодня, мать,
В твоей избе заночевать,
Похоже, сбился я с пути,
Дорогу не могу найти".
Он был отважный, волевой.
Завел его лукавый бес
В какой-то темный, мрачный лес.
И видит он, что на опушке,
У своей маленькой избушки,
Сидит старуха на скамье,
Сутулая и вся в рванье,
На одном глазу бельмо,
Будто дьявола клеймо.
Но казак не устрашился
И к старухе обратился:
"Позволь-ка мне сегодня, мать,
В твоей избе заночевать,
Похоже, сбился я с пути,
Дорогу не могу найти".
Ответила старуха сухо:
"Ступай в избу, в округе глухо,
Здесь больше негде ночевать,
Ведь не в лесу же помирать".
Пустила в избу казака
И, глянув как-то свысока,
Сказала: "Нечем угощать,
Влезай на печку, будешь спать".
Ответил ей тогда казак:
"Не страшно, мать, это пустяк".
На печь полез он почивать,
Успел за день в пути устать.
Но вдруг он слышит в час ночной
Старухин шепот, тихий, злой.
Открыл казак свои глаза
И видит: что за чудеса!
Старуха в воздухе парит
И заклинание творит,
В руке ее зажат кинжал,
А на лице застыл оскал.
Летела ведьма к казаку,
И он ей крикнул: "Рассеку!"
В ответ воскликнула старуха:
"Сейчас вспорю тебе я брюхо,
Хочу отведать потрошков
И мяса несколько кусков.
Заговорила свой кинжал,
Чтоб в сердце он твое попал".
И бросилась на казака,
Но у того тверда рука:
Взмах шашки - голова долой.
Но не закончен страшный бой:
Скатилась на пол голова,
А ведьма все равно жива.
На казака напало тело,
Оно ничуть на ослабело.
Смеялась с пола голова,
Шептала некие слова.
И, чтоб закончить эту битву,
Казак произносил молитву.
А от молитвы чудотворной
Иссякли силы ведьмы черной.
Нанес казак удар ей в грудь
И сердце так сумел проткнуть.
Раздался ведьмин громкий крик,
Похожий на звериный рык.
На пол упало ее тело,
Все съежилось и пожелтело,
Закрылись ведьмины глаза.
И разразилась вдруг гроза,
Попала молния в трубу,
Аж зашатало всю избу.
Бежал казак из дома прочь
Да Бога он молил помочь.
Ударил в небе страшный гром,
И рухнул старой ведьмы дом.
Поцеловал казак свой крест,
Окинув взглядом все окрест,
Во тьме увидев новый путь,
Он поспешил туда свернуть,
Чтобы попасть скорей домой,
В свою станицу, в край родной.
"Ступай в избу, в округе глухо,
Здесь больше негде ночевать,
Ведь не в лесу же помирать".
Пустила в избу казака
И, глянув как-то свысока,
Сказала: "Нечем угощать,
Влезай на печку, будешь спать".
Ответил ей тогда казак:
"Не страшно, мать, это пустяк".
На печь полез он почивать,
Успел за день в пути устать.
Но вдруг он слышит в час ночной
Старухин шепот, тихий, злой.
Открыл казак свои глаза
И видит: что за чудеса!
Старуха в воздухе парит
И заклинание творит,
В руке ее зажат кинжал,
А на лице застыл оскал.
Летела ведьма к казаку,
И он ей крикнул: "Рассеку!"
В ответ воскликнула старуха:
"Сейчас вспорю тебе я брюхо,
Хочу отведать потрошков
И мяса несколько кусков.
Заговорила свой кинжал,
Чтоб в сердце он твое попал".
И бросилась на казака,
Но у того тверда рука:
Взмах шашки - голова долой.
Но не закончен страшный бой:
Скатилась на пол голова,
А ведьма все равно жива.
На казака напало тело,
Оно ничуть на ослабело.
Смеялась с пола голова,
Шептала некие слова.
И, чтоб закончить эту битву,
Казак произносил молитву.
А от молитвы чудотворной
Иссякли силы ведьмы черной.
Нанес казак удар ей в грудь
И сердце так сумел проткнуть.
Раздался ведьмин громкий крик,
Похожий на звериный рык.
На пол упало ее тело,
Все съежилось и пожелтело,
Закрылись ведьмины глаза.
И разразилась вдруг гроза,
Попала молния в трубу,
Аж зашатало всю избу.
Бежал казак из дома прочь
Да Бога он молил помочь.
Ударил в небе страшный гром,
И рухнул старой ведьмы дом.
Поцеловал казак свой крест,
Окинув взглядом все окрест,
Во тьме увидев новый путь,
Он поспешил туда свернуть,
Чтобы попасть скорей домой,
В свою станицу, в край родной.
Монстрёнок