Голова
Говорят, что голова
Похуже будет, коль одна,
А если станет две башки,
Мне легче сочинять стишки.
Три голо́вушки уже,
И три тела в неглиже,
Как без них, без головёнок,
Медовуху лить в бочонок,
За что палач их не взлюбил?
- На царя стакан разлил!
- Я царевича побил!
- А я просто глупым был!
Но ведь за глупость не казнят!
Его ведь Боги не простят!
Говорят, что голова
Похуже будет, коль одна,
А если станет две башки,
Мне легче сочинять стишки.
Три голо́вушки уже,
И три тела в неглиже,
Как без них, без головёнок,
Медовуху лить в бочонок,
За что палач их не взлюбил?
- На царя стакан разлил!
- Я царевича побил!
- А я просто глупым был!
Но ведь за глупость не казнят!
Его ведь Боги не простят!
- Царю не страшен божий суд!
Иначе, не лежал б я тут!
- Скажи на милость, юный друг,
Почему за твой недуг
Тебя собственный отец
Приказал гнать до небес?
- Я знаю, друг мой, знаю
И его я понимаю,
Как мог единственный наследник
В руке держать уметь лишь веник?
Князь из города большого
Свистит народ, а князь кричит,
Дружинник рядом с ним лежит,
Четвертовать хотят глупца,
Городского подлеца,
- Ишь ты, удумал, сволочь!
Кричит старуха люду в помощь
- Опять посмел прийти сюда!
Ребята, рвите "храбреца"!
Не думал князь, что у древлян
Не сможет снова взять он дань,
- Зачем послушал свою стражу?
Зачем я к злату чуял жажду?
Пол дружины в Киев скачет,
Обо мне им кто расскажет?
Как без меня княгиня будет?
Как власть ее воспримут люди?
Так значит, время мне пришло
С мечом погибнуть наголо!
Подумал князь о славной смерти,
Однако, смерть его украли ветви.
Суп шута
Хоть шут не повар, знает люд,
Он видел сотни разных блюд,
И повторить их шут горазд,
Но никому их не отдаст!
Возьмёт водицы питьевой,
Цветок ландыша лесной,
Добавит парочку опят
И пальцы умерших ребят.
Ох, снова шут наестся так,
Что заработает пятак,
На выступленьях у дворца
Перед друзьями молодца,
Чей палец видел он на блюде.
И хорошо, не знают люди,
Почему не трогал царь шута,
Когда ему открыл врата
Стражник злой, девятипалый,
Принесший труп прокля́тый,
Его любимого сынка,
военачальника полка,
Что дружинник мог царю шепнуть,
Раз шута боятся даже пнуть?
Иначе, не лежал б я тут!
- Скажи на милость, юный друг,
Почему за твой недуг
Тебя собственный отец
Приказал гнать до небес?
- Я знаю, друг мой, знаю
И его я понимаю,
Как мог единственный наследник
В руке держать уметь лишь веник?
Князь из города большого
Свистит народ, а князь кричит,
Дружинник рядом с ним лежит,
Четвертовать хотят глупца,
Городского подлеца,
- Ишь ты, удумал, сволочь!
Кричит старуха люду в помощь
- Опять посмел прийти сюда!
Ребята, рвите "храбреца"!
Не думал князь, что у древлян
Не сможет снова взять он дань,
- Зачем послушал свою стражу?
Зачем я к злату чуял жажду?
Пол дружины в Киев скачет,
Обо мне им кто расскажет?
Как без меня княгиня будет?
Как власть ее воспримут люди?
Так значит, время мне пришло
С мечом погибнуть наголо!
Подумал князь о славной смерти,
Однако, смерть его украли ветви.
Суп шута
Хоть шут не повар, знает люд,
Он видел сотни разных блюд,
И повторить их шут горазд,
Но никому их не отдаст!
Возьмёт водицы питьевой,
Цветок ландыша лесной,
Добавит парочку опят
И пальцы умерших ребят.
Ох, снова шут наестся так,
Что заработает пятак,
На выступленьях у дворца
Перед друзьями молодца,
Чей палец видел он на блюде.
И хорошо, не знают люди,
Почему не трогал царь шута,
Когда ему открыл врата
Стражник злой, девятипалый,
Принесший труп прокля́тый,
Его любимого сынка,
военачальника полка,
Что дружинник мог царю шепнуть,
Раз шута боятся даже пнуть?
EdWeber