Предновогодняя погода
Понамела вокруг сугробов.
Мороз немного отступил,
Чуть-чуть теплее стал наш мир.
Отец семьи, хрустя снежком,
В еловый бор один пошёл.
Дороговаты нынче ёлки,
А настоящие под боком.
Ни капли химии – природа.
Ещё бесплатно, для народа!
Идти придётся лишь пешком,
Дороги нынче замело.
Но выгода всёж велика -
Довольны дети и жена.
Понамела вокруг сугробов.
Мороз немного отступил,
Чуть-чуть теплее стал наш мир.
Отец семьи, хрустя снежком,
В еловый бор один пошёл.
Дороговаты нынче ёлки,
А настоящие под боком.
Ни капли химии – природа.
Ещё бесплатно, для народа!
Идти придётся лишь пешком,
Дороги нынче замело.
Но выгода всёж велика -
Довольны дети и жена.
И вот, подходит он уж к бору,
Стоит прекрасная погода.
И солнце, искрами сверкая,
На корке снега отливает.
А иногда, играя светом,
Меняет снег свои оттенки:
Блестящий, белый, серебристый,
Чуть синий, тёмный, золотистый...
И ели, распушив иголки,
Блестят нарядами на солнце.
Вся их зеленая одежда
Покрыта сверху белым мехом.
И стоит к ветви прикоснуться -
Мех опадает перламутром.
Тот лес казался снежным царством,
Дышалось свежестью и сказкой...
Он любовался, поискал.
В итоге ёлку подобрал.
Она, совсем ещё младая,
Была пушистая такая!
Как будто маленький ребёнок,
И словно слышен смех с иголок.
И только он достал пилу,
Вдруг, кто-то говорит ему:
«Не трогай ёлочку, мужик».
Мужик со страху аж приник.
Он огляделся – никого.
Чуть подождал и ничего.
Подумал: «Может показалось?»
Пила над ёлкой вновь поднялась...
«Не трогай ёлочку мужик» -
Тот голос снова говорит.
И снова никого не видно.
Так кто же это говорил-то?
«А, может, я схожу с ума?
Давай пилить - домой пора».
«Не трогай ёлочку мужик».
Он огляделся - и пилить.
«Не трогай ёлочку мужик!»
Вниманья ноль, пила вжик-вжик...
И тут сугробы затряслись!
Из них наружу поднялись...
Нет, не Гринпис, не лесники...
Из снега лезут мертвяки!
Покрыты инеем, мычат -
Мужик дар речи потерял!
Они уж ближе, руки тянут.
Мужик пилою в руку – застряла!
Толкнув с дороги мертвяка,
Мужик бегом рванул тогда.
А лес стал мрачным - не как в сказке.
Стали зловещими все краски.
Пропало солнце, потемнело.
Тянули свои лапы ели,
Цепляясь крепко в мужика,
Мешая убежать назад...
Мужик, в который раз, споткнулся
Об корень, что в снегу тянулся.
Упал в сугроб, поднялся вновь.
Сверкнула тень среди кустов!
Раздался вой, мелькнула лапа!
Он ойкнул, к животу прижался.
Сквозь пальцы рук сочилась кровь.
Он, потихоньку, но побрёл...
Увидел впереди двоих.
Окликнул их, они пошли.
«Спасите... ранен... очень сильно» -
Язык тяжёл, всё помутило.
Нет сил, осел он на колени.
На них последняя надежда.
Там вроде девушка и парень...
У девушки рука в кармане...
Они подходят... очень быстро...
Ухмылка на обоих лицах...
И девушка, подняв руку,
Стальную держит в ней звезду!
Верхушкой в лоб ему воткнула!
У мужика обмякли руки...
Из живота на снег кишки...
И кровь струёй из головы...
«Ну что тебе я говорил –
В лесу мы ёлочку нашли!» -
Тот парень тело потащил,
В улыбке обнажив клыки...
Не ожидал мужик такого,
Что станет древом новогодним!
На нём гирлянда из кишок,
И пентаграмма вбита в лоб!
А нечисть водит хоровод -
Наступит скоро Новый Год!
Стоит прекрасная погода.
И солнце, искрами сверкая,
На корке снега отливает.
А иногда, играя светом,
Меняет снег свои оттенки:
Блестящий, белый, серебристый,
Чуть синий, тёмный, золотистый...
И ели, распушив иголки,
Блестят нарядами на солнце.
Вся их зеленая одежда
Покрыта сверху белым мехом.
И стоит к ветви прикоснуться -
Мех опадает перламутром.
Тот лес казался снежным царством,
Дышалось свежестью и сказкой...
Он любовался, поискал.
В итоге ёлку подобрал.
Она, совсем ещё младая,
Была пушистая такая!
Как будто маленький ребёнок,
И словно слышен смех с иголок.
И только он достал пилу,
Вдруг, кто-то говорит ему:
«Не трогай ёлочку, мужик».
Мужик со страху аж приник.
Он огляделся – никого.
Чуть подождал и ничего.
Подумал: «Может показалось?»
Пила над ёлкой вновь поднялась...
«Не трогай ёлочку мужик» -
Тот голос снова говорит.
И снова никого не видно.
Так кто же это говорил-то?
«А, может, я схожу с ума?
Давай пилить - домой пора».
«Не трогай ёлочку мужик».
Он огляделся - и пилить.
«Не трогай ёлочку мужик!»
Вниманья ноль, пила вжик-вжик...
И тут сугробы затряслись!
Из них наружу поднялись...
Нет, не Гринпис, не лесники...
Из снега лезут мертвяки!
Покрыты инеем, мычат -
Мужик дар речи потерял!
Они уж ближе, руки тянут.
Мужик пилою в руку – застряла!
Толкнув с дороги мертвяка,
Мужик бегом рванул тогда.
А лес стал мрачным - не как в сказке.
Стали зловещими все краски.
Пропало солнце, потемнело.
Тянули свои лапы ели,
Цепляясь крепко в мужика,
Мешая убежать назад...
Мужик, в который раз, споткнулся
Об корень, что в снегу тянулся.
Упал в сугроб, поднялся вновь.
Сверкнула тень среди кустов!
Раздался вой, мелькнула лапа!
Он ойкнул, к животу прижался.
Сквозь пальцы рук сочилась кровь.
Он, потихоньку, но побрёл...
Увидел впереди двоих.
Окликнул их, они пошли.
«Спасите... ранен... очень сильно» -
Язык тяжёл, всё помутило.
Нет сил, осел он на колени.
На них последняя надежда.
Там вроде девушка и парень...
У девушки рука в кармане...
Они подходят... очень быстро...
Ухмылка на обоих лицах...
И девушка, подняв руку,
Стальную держит в ней звезду!
Верхушкой в лоб ему воткнула!
У мужика обмякли руки...
Из живота на снег кишки...
И кровь струёй из головы...
«Ну что тебе я говорил –
В лесу мы ёлочку нашли!» -
Тот парень тело потащил,
В улыбке обнажив клыки...
Не ожидал мужик такого,
Что станет древом новогодним!
На нём гирлянда из кишок,
И пентаграмма вбита в лоб!
А нечисть водит хоровод -
Наступит скоро Новый Год!
Киара