Чернеет парус одинокий среди бушующих морей,
На судне страшном в путь далёкий отходят тысяча детей,
Пустой причал, в тиши ни слова не скажет старый Капитан,
Лишь молча смотрит в даль, сурово - как будто серый истукан.
Он слышит стоны и биенье их заблудившихся сердец,
Не понимают, что мгновенье! И вот безжалостный конец
Улыбок милых материнских, сиянья солнечных лучей -
Жизнь оборвалась, лишь начавшись, а судно мчит ещё быстрей!
Он слышит мысли, что витают над чёрным судном в облаках,
Они не здесь, они не знают, куда плывут - сковал их страх!
Ах если б знали, что тот берег такой желанный для него,
Там нет ни боли, ни сомнений, там лишь свобода и добро!
На судне страшном в путь далёкий отходят тысяча детей,
Пустой причал, в тиши ни слова не скажет старый Капитан,
Лишь молча смотрит в даль, сурово - как будто серый истукан.
Он слышит стоны и биенье их заблудившихся сердец,
Не понимают, что мгновенье! И вот безжалостный конец
Улыбок милых материнских, сиянья солнечных лучей -
Жизнь оборвалась, лишь начавшись, а судно мчит ещё быстрей!
Он слышит мысли, что витают над чёрным судном в облаках,
Они не здесь, они не знают, куда плывут - сковал их страх!
Ах если б знали, что тот берег такой желанный для него,
Там нет ни боли, ни сомнений, там лишь свобода и добро!
Блуждал по страшным он дорогам в порочной юности своей,
Теперь тоскливо, одиноко, а судно мчит ещё быстрей!
Быть Капитаном честь большая, но это плата за грехи.
Пусть ты раскаялся, но знаешь, на тёплый берег не сойти!
Давно уже не гложет сердце, что стало камнем, жуткий крик.
Застрявши в вечности нетленной, он насмотрелся на таких,
Кто всех винит в своей кончине, злословит, словно грязный пёс,
Им не видать прекрасный остров, он их отвозит на утёс...
Откуда крики раздаются. Там пахнет "болью", кровью, потом!
Безумцы в панике смеются, словно спасаясь от кого-то...
И даже детские страданья уже нисколько не тревожат,
А ведь в начале, созерцая, не мог унять в коленках дрожи...
Чернеет парус одинокий среди бушующих морей,
На судне страшном виден остров глазами тысячи детей,
Пустой причал, в тиши ни слова не скажет старый Капитан,
Лишь молча смотрит в даль, сурово - как будто серый истукан...
Теперь тоскливо, одиноко, а судно мчит ещё быстрей!
Быть Капитаном честь большая, но это плата за грехи.
Пусть ты раскаялся, но знаешь, на тёплый берег не сойти!
Давно уже не гложет сердце, что стало камнем, жуткий крик.
Застрявши в вечности нетленной, он насмотрелся на таких,
Кто всех винит в своей кончине, злословит, словно грязный пёс,
Им не видать прекрасный остров, он их отвозит на утёс...
Откуда крики раздаются. Там пахнет "болью", кровью, потом!
Безумцы в панике смеются, словно спасаясь от кого-то...
И даже детские страданья уже нисколько не тревожат,
А ведь в начале, созерцая, не мог унять в коленках дрожи...
Чернеет парус одинокий среди бушующих морей,
На судне страшном виден остров глазами тысячи детей,
Пустой причал, в тиши ни слова не скажет старый Капитан,
Лишь молча смотрит в даль, сурово - как будто серый истукан...
Цунаде-сама