Страшные истории и мистические истории

Её сокровище родное -
Дитя капризное, грудное.
"Скорее глазки закрывай!
Усни, малютка! Баю-бай!"

Ведь мама тоже хочет спать,
И тело просится в кровать
Всего на несколько часов
В объятия самых сладких снов.

А поутру вдвоём опять
С дочуркой крохотной играть.
Ну а пока Морфей рукой
Подарит матери покой...

Всё тело сладостно томится.
Душа умчится, будто птица.
Во власти длительного сна
Лежит недвижима она...

С подругою своей
В компании друзей,
Предавшись шумному веселью, на вечеринке я сидел.

Но вот, в какой-то миг
Погасли вдруг огни,
И в темноту всё погрузилось. Пугать нас кто-то захотел.

Шутник - один из нас,
Свет выключил в тот час.
Раздался женский визг протяжный и кто-то сдуру закричал.

Меня же темнота
Пугала, как всегда.
И я от страха и волненья во мраке полном задрожал.

Стоит заморская таверна
В глуши тропических лесов,
И слухам верит суеверный,
Что дьявол там нашёл свой кров.

Но что за чёрт? Какой там дьявол?!
Хозяин тот - старик седой,
Уже весь немощный и дряхлый,
Трясёт дрожащею рукой!

Он еле ходит и не слышит,
Смеётся часто без причин,
На том спасибо, что он дышит.
Вреда отнюдь не причинит.

Лишь по ночам свистит беззубый
Напев, подобный трели птиц.
При этом выглядит безумно:
Глаза горят из-под ресниц!

Музыкант взял лезвие в зубы,
И разрезал кожу вдоль вены,
Но, порезав нечаяно губы,
Он от боли упал на колени.

Он представил, что это скрипка,
И смычком заводил по венам,
На лице появилась улыбка,
Поклонился, как зрителям, стенам ...

Очень быстро жилы порвались -
Слишком низкие были ноты,
И всегда ему сложно давались,
Музыкальные эти высоты...

Один сбежавший заключённый,
Проживший десять лет в неволе,
Решил укрыться от погони
На кукурузном крупном поле.

Большие стебли достигали
На поле том высот огромных
И беглеца от глаз скрывали
Густой обширностью просторной.

А дождь несильный, моросивший,
Замёл следы при этом чисто.
И нюх ищеек-псов, скуливших,
Сошёл на нет довольно быстро.

Беглец сквозь смех от счастья плакал
И расстегнул свою рубаху,
Прижался телом потным к злакам,
Вдыхая вновь свободы запах.

Сегодня бьет набат над церковью распятья.
И в душных казематах я слышу грешных зов.
А солнце жжет мечом, когда пытаюсь встать я,
Глаза свои взывая к бездушности оков.

Сегодня черный день, но пир для гильотины,
Сегодня она вдоволь напьется наших душ.
И тюрьмы на меня опустят свои стены,
Незыблемой оставя гнилую пустоту.

Сегодня будет петь и плакать пепелище,
И храмы возрастут на наших черепах.
И, разрывая плоть крестами, они выше
Все будут поднимать несчастие и страх.

В гробу он видел настоящую любовь,
Причём, в прямом и переносном смысле слова.
Запретным ядом пропиталась в жилах кровь.
Позволит дьявол насладиться страстью вдоволь.

Размыта грань в его сознании между миром
Живых людей и перешедших в мир иной.
Чума позволит упиваться дивным пиром,
А смерти запах стал давно уже родной.

Свою он милую достанет из могилы.
Любовь до гроба для него всего лишь флирт.
Ведь возбуждает только ужас трупной гнили,
И так приятен белоснежный женский лик.

Закоченевшие давно её конечности,
Скрипя, с потугой поддаются на изгиб.
Блестит на пальце безымянном символ вечности.
Черты лица приобрели кошмарный вид.

Однажды летним вечерком,
С прогулки долгой возвращаясь,
В чужой зайти решил я дом,
Чтоб попросить стаканчик чая.

Вблизи не видел магазинов.
Вечерний сумрак подступал,
А этот дом стоял в низине
И взгляд мой сразу приковал.

Всё дело в том, что я замёрз,
И жажда мучила несносно.
Согрев руками длинный нос,
Нашёл звонок, нажал на кнопку.

Я долго ждал - не отворяли.
Внутри всё тихо, света нет.
Похоже, здесь не проживали
И век придётся ждать ответ.

В пылу мирских сует
Увидел мрачный свет
Пришел посланник тьмы
Из ледяной зимы

Пришел из мира грёз
Он ночь с собой принес
Терновый взял венец
Тот ужаса творец

Мне на главу надел
С тоскою оглядел
Сказав, что все пройдет
И смерть ко мне придет

Но так же как и здесь
Не будет там чудес
Лишь мрака черный хлад
Лишь запредельный ад

На званый ужин к Лицемеру Люциферу
Со всех концов явились гости во дворец,
Успех имевшие в различных жизни сферах
И постояльцы человеческих сердец.

Гостей дворецкий проводил в просторный зал.
Под звон тарелок все за стол садиться стали.
Огонь свечей их лица тускло освещал,
Глаза хозяина притворно улыбались.

Любовь Свободу потеснила за столом
И задевало много раз её локтём.
Измена, глядя на Любовь, не замечала,
Что Страсть вино в бокал ей тихо подливала.

Высокомерие спиной сидело к Дружбе.
В руках Молчание пустую грело кружку.
Со смехом Похоть пролила вино небрежно.
А Честь от этого испачкала одежду.