Я молодая одинокая женщина, слегка за 30. Живу одиноко, так сложилось что ни семьи ни близких у меня нет, днем работаю продавцом-консультантом, хоть с людьми общаюсь, а по вечерам бывает хочется выть от одиночества.
Моя соседка по лестничной площадке, Татьяна Ивановна, одинокая старушка слегка за 70. Она небольшого роста, маленькая и сухонькая, с аккуратно подстриженными седыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Я почувствовала к ней симпатию с первых минут знакомства и мы быстро сдружились. По вечерам я часто заходила почаевничать к Татьяне Ивановне, она прекрасная рассказчица, к тому же несмотря на свой возраст сохранила необыкновенную ясность ума, так что нам вместе скучно не бывает. Иногда я делюсь с ней наболевшим и она не раз давала мне дельные советы. С соседскими старушками Татьяна Ивановна не общалась, считая ниже своего достоинства сидеть с ними около дома и перемывать всем косточки, телевизор не смотрела, предпочитая ему чтение книг. Дома у нее было много старинных вещей, создававших уют и напоминавших мне мое детство. Наша дружбой со старушкой длилась уже несколько лет.
Стала я замечать, что начала соседка моя сдавать, то с постели целый день не встает, то жалуется что голова болит и спину ломит, то в глазах двоится. Иногда просила меня в магазин сходить, по хозяйству помочь или почитать ей вслух ее любимые книги. А один раз она достала из шкафчика толстую потрепанную тетрадку и попросила почитать, сказала что это от мужа - покойника осталось, он всегда говорил ей, что если силы покидать ее начнут, пусть прочитает от начала до конца.
Моя соседка по лестничной площадке, Татьяна Ивановна, одинокая старушка слегка за 70. Она небольшого роста, маленькая и сухонькая, с аккуратно подстриженными седыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Я почувствовала к ней симпатию с первых минут знакомства и мы быстро сдружились. По вечерам я часто заходила почаевничать к Татьяне Ивановне, она прекрасная рассказчица, к тому же несмотря на свой возраст сохранила необыкновенную ясность ума, так что нам вместе скучно не бывает. Иногда я делюсь с ней наболевшим и она не раз давала мне дельные советы. С соседскими старушками Татьяна Ивановна не общалась, считая ниже своего достоинства сидеть с ними около дома и перемывать всем косточки, телевизор не смотрела, предпочитая ему чтение книг. Дома у нее было много старинных вещей, создававших уют и напоминавших мне мое детство. Наша дружбой со старушкой длилась уже несколько лет.
Стала я замечать, что начала соседка моя сдавать, то с постели целый день не встает, то жалуется что голова болит и спину ломит, то в глазах двоится. Иногда просила меня в магазин сходить, по хозяйству помочь или почитать ей вслух ее любимые книги. А один раз она достала из шкафчика толстую потрепанную тетрадку и попросила почитать, сказала что это от мужа - покойника осталось, он всегда говорил ей, что если силы покидать ее начнут, пусть прочитает от начала до конца.
Я с интересом взяла тетрадку, синяя потрепанная обложка, кое-где в пятнах. Открыв ее, я увидела пожелтевшие страницы исписанные ровным каллиграфическим почерком. Я начала читать и остановилась, слова все были бессмысленным набором букв, просто абракадабра какая-то. Но Татьяна Ивановна попросила меня продолжать, сказав, что тут главное не смысл, а звучание и ей от моего голоса становится легче. Я продолжила чтение, несмотря на бессмысленность слов, читать было легко и даже приятно, звуки сами собой складывались в не то песню, не то молитву. В голове стало тяжело, туман застилал глаза, как через сон я слышала свой голос.
Очнулась я от голоса старушки "Сон тебя сморил, дорогая, умаялась ты видно, иди к себе, отдохни, а завтра приходи еще, почитаешь".
На следующий день я пришла и все повторилась сначала, тот же туман, те же непонятные слова. Татьяна Ивановна говорила, что ее боли уходят от звуков моего чтения и просила меня приходить каждый день и читать пока мы не дойдем до конца тетрадки. Я с радостью согласилась, дело в том, что мне это чтение доставляло странное наслаждение, в груди подымалась какая-то сладостная волна, сердце билось быстрее и как исход каждый раз я проваливалась в зыбкий сон. Да и чувствовать я себя стала лучше, на работе порхала как бабочка, тело не знало усталости, ум стал более острым.
А вот дела мой соседки становились все хуже, она чахла на глазах, я все время говорила ей, что надо вызвать врача, подлечиться, но она отмахивалась от меня, говоря - вот дочитаем тетрадку, тогда делай что хочешь.
И вот, в тетрадке осталось две страницы, я приступила к чтению, с радостью говоря себе, что сегодня же, как закончу читать, вызову упрямой старухе врача. Как обычно непонятные слова полились песнью, сердце радостно забилось в груди, всю меня охватил жар и трепет и я провалилась в небытие.
Очнувшись, я почувствовала себя лежащей на кровати Татьяны Ивановны, вокруг была привычная обстановка ее квартиры, самой же старушки нигде не было. Я огляделась по сторонам и тут взгляд упал на мои руки - они были все в старческих пятнах, пальцы искривлены ревматизмом, в ужасе я побежала к зеркалу и увидела там отражение мой соседки Татьяны Ивановны, в ужасе я закричала. В это время я увидела выходящую из кухни саму себя, смеющуюся и жизнерадостную: "прощай, сердобольная дурочка, мне всего лишь нужен был человек, согласившийся прочитать тетрадь от начала до конца, а тетрадку я, кстати, забираю с собой".
Она ушла, а я в изнеможении сидела на полу, произошедшее просто не укладывалось в моей голове. Не знаю сколько я просидела так, часов, дней... Из ступора вывел меня дверной звонок - она все же вызвала мне врача... Теперь я доживаю свои дни в доме-интернате для престарелых и все считают меня вздорной сумасшедшей старухой, а где-то кто-то проживает мою жизнь.
Очнулась я от голоса старушки "Сон тебя сморил, дорогая, умаялась ты видно, иди к себе, отдохни, а завтра приходи еще, почитаешь".
На следующий день я пришла и все повторилась сначала, тот же туман, те же непонятные слова. Татьяна Ивановна говорила, что ее боли уходят от звуков моего чтения и просила меня приходить каждый день и читать пока мы не дойдем до конца тетрадки. Я с радостью согласилась, дело в том, что мне это чтение доставляло странное наслаждение, в груди подымалась какая-то сладостная волна, сердце билось быстрее и как исход каждый раз я проваливалась в зыбкий сон. Да и чувствовать я себя стала лучше, на работе порхала как бабочка, тело не знало усталости, ум стал более острым.
А вот дела мой соседки становились все хуже, она чахла на глазах, я все время говорила ей, что надо вызвать врача, подлечиться, но она отмахивалась от меня, говоря - вот дочитаем тетрадку, тогда делай что хочешь.
И вот, в тетрадке осталось две страницы, я приступила к чтению, с радостью говоря себе, что сегодня же, как закончу читать, вызову упрямой старухе врача. Как обычно непонятные слова полились песнью, сердце радостно забилось в груди, всю меня охватил жар и трепет и я провалилась в небытие.
Очнувшись, я почувствовала себя лежащей на кровати Татьяны Ивановны, вокруг была привычная обстановка ее квартиры, самой же старушки нигде не было. Я огляделась по сторонам и тут взгляд упал на мои руки - они были все в старческих пятнах, пальцы искривлены ревматизмом, в ужасе я побежала к зеркалу и увидела там отражение мой соседки Татьяны Ивановны, в ужасе я закричала. В это время я увидела выходящую из кухни саму себя, смеющуюся и жизнерадостную: "прощай, сердобольная дурочка, мне всего лишь нужен был человек, согласившийся прочитать тетрадь от начала до конца, а тетрадку я, кстати, забираю с собой".
Она ушла, а я в изнеможении сидела на полу, произошедшее просто не укладывалось в моей голове. Не знаю сколько я просидела так, часов, дней... Из ступора вывел меня дверной звонок - она все же вызвала мне врача... Теперь я доживаю свои дни в доме-интернате для престарелых и все считают меня вздорной сумасшедшей старухой, а где-то кто-то проживает мою жизнь.
SamayaSamaya