Страшные истории и мистические истории

В школе, на шумной перемене, я рассказал Петьке и о поручении матери, и о том, что видел в квартире бабки Любы. Он очень заинтересовался рассказом о чучелах животных и, мечтательно закатывая глаза, заявил:
- Как бы я сам хотел на всё это посмотреть! Может, она отдаст мне эти чучела, если им всё равно пора на свалку?! Сань, а попроси свою мать уговорить старуху отдать их мне... - Петька просительно заглядывал мне в глаза, его лицо сияло надеждой, как лицо религиозного фанатика, который мечтает прикоснуться к святыне! Я пообещал другу поговорить с матерью, но предупредил заранее, что, скорее всего, ничего не выйдет и мать попросту откажется. Петька заметно приуныл на пару минут, а затем прозвенел звонок, и мы пошли в класс на очередной урок.

Должен признаться, что рассказ матери о бабке Любе меня заставил изменить к ней отношение. Теперь мои страхи казались мне детскими и надуманными. И мне стало стыдно перед матерью за то, что я повел себя, как маленькая девочка, начитавшаяся страшных сказок на ночь. Первый раз я задумался о старости и о том, что моя мама, несмотря на, как она говорит, плотный рабочий график, находит время помогать старикам, живущим по соседству. До меня стало доходить, как это страшно - жить в полном одиночестве... И я тогда сам напросился ходить вместе с матерью или одному, помогать старикам - кому сбегать в аптеку за лекарствами, кому в магазин за продуктами. Теперь у меня появилась возможность познакомиться поближе с Любовь Матвеевной, хотя я всё еще опасался оставаться у неё дома надолго. Не потому, что всё еще верил в то, что она ведьма, нет, просто запах старого, пыльного меха и перьев в сочетании с атмосферой одиночества и какого-то уныния, мне активному и стремительному ребёнку тогда казалось гнетущей.
Пару раз я брал с собой друга Петьку, когда ходил к бабке Любе домой. Я познакомил старуху с Петькой и сказал, что он мечтает посмотреть на чучела животных и птиц, она разрешила ему войти, и даже напоила нас чаем на травах, которым так гордилась. Знаете, он действительно оказался очень вкусным и ароматным. Глядя на Петьку, который с фанатичным блеском в глазах облазил все полки и шкафы, где стояли фигурки чучел, Любовь Матвеевна пообещала моему другу, что он может и дальше приходить, чтобы смотреть на них. Первый визит Петьки чуть не закончился конфузом: он, уходя вместе со мной от бабки, набрался храбрости и попросил у неё отдать ему все чучела. Любовь Матвеевна как-то странно на него посмотрела и сказала "нет". Я изо всех сил тянул Петьку за дверь, но он упёрся и не желал уходить, не получив положительного ответа. В конце-концов, устав от нас, бабка пообещала, что подумает и что Петька точно сможет забрать их себе, когда её не станет. Я попрощался с ней за нас двоих, поскольку он сам явно онемел от счастья и перспективы стать единоличным обладателем пыльных хвостов и крыльев. Когда мы сбегали по лестнице, я спросил друга, а что скажут его родители на то, что он притащит домой кучу старых чучел. На что Петька залихватски махнул рукой и заявил, что это его проблема, пусть бабка сначала отдаст их.
- Я ещё раз с тобой пойду, может она передумает и отдаст мне их сейчас. А если она ещё лет двадцать проживёт, мне уже тогда не до чучел будет. - Я спросил у него почему, он пожал и плечами и ответил. - Ну, я же вырасту, мне будет некогда, как моему отцу, у которого на уме только работа и футбол, как мать говорит! Взрослым быть скучно и неинтересно. Зря Петька надеялся на то, что бабка передумает: второй его визит закончился тем же, что и первый - Любовь Матвеевна мягко отказала и повторила, что ему придётся потерпеть некоторое время. Петька долго вздыхал и в конце концов смирился.

Пролетела незаметно весна. Лето пришло с птичьим гамом и жарким солнцем, листва сочная и ярко-зелёная радовала глаз, а наступающие каникулы грели душу. Мать купила мне путёвку в летний лагерь и мне оставалась всего неделя на то, что бы собрать вещи и попрощаться с домом и друзьями на целых два месяца. Петьку же отправляли в деревню, к бабушке, и мы с ним договорились встретиться здесь, через два месяца. А дальше сборы и дорожные хлопоты закружили меня, так что я и не заметил, как уже оказался в лагере.

Всем известно, что время на отдыхе летит быстрее быстрого, кажется - ещё вчера автобус полный гомонящих детей въезжал на территорию летнего лагеря. Но два месяца лета пролетели так не заметно, словно их и не было. Я снова дома. Едва мы с матерью переступили порог дома, как я, бросив сумку с вещами и пообещав ей разобрать вещи позже, отправился домой к Петьке. Пока мы с мамой ехали домой, она рассказала, что он вернулся ещё вчера и уже забегал к нам. Конечно, я сильно соскучился и по дому, и по маме, но ещё сильнее хотелось увидеть друга, нам было, что рассказать друг другу. Я вылетел из подъезда, как стрела, пущенная по ветру, и увидел, что мне на встречу идёт Любовь Матвеевна, выглядела она, на мой взгляд, очень непривычно. На голове уже не было чёрного траурного платка, волосы были уложены так же аккуратно, как и раньше, а благодаря светлому летнему платью она выглядела гораздо моложе, чем была. Я подошёл к ней и поздоровался, а она мне кивнула, приветливо улыбнулась и сказала:
- Здравствуйте, Саша, я знаю - что вы были в лагере и, по-моему, вы даже подросли немного за эти два месяца.
Я вежливо поблагодарил и, заметив, что, судя по сумке, она идёт из магазина, предложил ей донести пакет до квартиры. Пока мы с ней шли до подъезда, она с интересом слушала мою болтовню, а мне очень хотелось поделиться воспоминаниями о лагере и о ребятах, с которыми я там подружился. Я рассказывал - она слушала, и я видел, что ей действительно интересно. Когда мы уже поднимались к ней на третий этаж, она вдруг остановилась, призадумалась и говорит:
- Я, кажется, забыла молоко кошке купить. - Заглянула в пакет и повторила, - Точно, не купила, вот дырявая голова!
- Давайте я сбегаю, я быстро! Хотите? - предложил я. Мне очень хотелось помочь ей, как никогда. Она пожала плечами и согласилась, спросив, есть ли у меня деньги.
- Есть! - крикнул я, сбегая вниз по лестнице, и, выбежав из подъезда, помчался в магазин за углом. И чуть не сшиб с ног своего друга Петьку, который весело что-то насвистывая, шёл мне навстречу.
- Я в магазин, за молоком. - Переведя дух, пояснил я ему. - Любовь Матвеевна попросила кошке молока купить. Пойдёшь со мной?
- Конечно, пойду, я вообще-то к тебе шёл!
И вдруг задал вопрос, который мне даже не пришёл в голову:
- А что она кошку завела? - Я задумался и сказал, что не знаю, не видел, потому что не заходил к ней в квартиру, а сразу побежал в магазин.
Пока мы ходили туда и обратно, обсуждали кошку бабки Любы, какого она может быть цвета, котёнок или уже взрослая киса, которую она, возможно, подобрала и взяла домой. Наконец, войдя в подъезд и поднявшись на этаж бабки Любы, я собрался уже звонить в дверь, но тут Петька толкнул меня локтем в бок и показал головой на полоску бумаги, приклеенную к двери Любовь Матвеевны. Ничего подобного я тогда раньше не встречал и понятия не имел, что это такое. Продолговатый кусок белой бумаги был приклеен на дверь и дверной косяк, на нём большими, печатными чёрными буквами было написано: "ОПЕЧАТАНО", линялая печать и непонятная подпись под странным словом дополняли всё это. Мы с Петькой переглянулись, я не знал, что это значит и спросил у него:
- Что это? - он помотал головой и развёл руки в стороны, мол - не знаю.
Совсем растерявшись, я сделал самое простое - позвонил в дверь и услышал, как по ту сторону двери он пронзительно зазвенел, но звук был такой, что моя спина и руки покрылись мурашками. Звук был такой пронзительный и громкий, словно там за дверью было абсолютно пустое помещение.
Я испугался, и Петька тоже, я это увидел по его лицу, тогда я подёргал дверь за ручку - она, конечно же, была закрыта. Я словно впал в какую-то прострацию, Петька мне что-то говорил, но я его не слышал и начал стучать в дверь ногами, пока не открылась дверь напротив и из неё не выскочила женщина в халате и засаленном фартуке.
- Это, что это вы тут устроили, хулиганьё малолетнее?! - завопила она на всю площадку
- Мы не хулиганьё! Мы к Любовь Матвеевне пришли - она просила молока ей купить. А нам никто не открывает и здесь какая-то бумажка непонятная приклеена! - крикнул ей в тон Петька.
- Он тоже в этом доме живет, в соседнем подъезде! - показал он на меня пальцем.
Соседка где-то полминуты разглядывала нас с ним и, видимо, узнав меня и успокоившись, сказала:
- Опоздали, вы с молоком, ребята! На месяц бы пораньше пришли и застали бы её. - Добавила она ехидно.
- Я с ней сегодня разговаривал, и она меня попросила молока кошке купить. - Не выдержал я, - Вы знаете, где Любовь Матвеевна?
- На кладбище! Ты разве не знал? - Спросила она меня, ей видимо надоело отвечать на наши бестолковые вопросы, - Завтра сорок дней как умерла. - Женщина повернулась к нам спиной и добавила, - Идите по домам, мальчики, не уйдёте сами - вызову милицию! - Она повернулась к нам спиной и ушла в свою квартиру.
Оглушённые этой новостью, мы, молча, вышли на улицу, и только там я заметил, что до сих крепко сжимаю в руках пачку молока. Я предложил Петьке пойти ко мне домой и выяснить всё у моей матери, которая наверняка давно всё знала, но ничего пока мне не сказала.

В полном молчании, мы поднялись на мой этаж и остановились, как вкопанные перед дверью. На пороге моей квартиры, на пыльном коврике лежал, свернувшись клубочком, маленький белоснежный и невозможно пушистый котёнок. Услышав наши шаги, он поднял усатую мордочку и тоненько мяукнул, взглянув на нас. Мы с Петькой, не сговариваясь, посмотрели на пачку молока и друг на друга - кажется, мы подумали об одном и том же...