Баронесса уже ожидала за столом. Критическим взглядом оценив внешний вид внучки, Женевьева осталась довольна, но не сдержалась от укора за опоздание. Гвен заняла место по правую руку от баронессы. Радовало, что на завтрак подали овсянку с одной ложкой, а не гору столового серебра пополам с фарфором. Она еще не успела вызубрить все эти вилки-тарелки.
- Как тебе спалось? – в скучающе-светской манере поинтересовалась Женевьева.
- Хорошо, спасибо.
- Спальня, которую подготовила для тебя Сара раньше принадлежала твоему деду. Барон проводил в ней практически все свободное время, даже работать предпочитал там же. Его гордостью был спальный гарнитур и рабочее бюро. Эту мебель удалось сохранить после пожара в четырнадцатом веке.
- Да, - через силу кивнула девушка, - очень необычная кровать. Охота на ведьм, думаю, актуальная тема для того времени.
Запнувшись, она облизала губы. Явно лишнего брякнула. Но на удивление красной, словно портьеры Гвен, баронесса едва заметно улыбнулась.
- Как тебе спалось? – в скучающе-светской манере поинтересовалась Женевьева.
- Хорошо, спасибо.
- Спальня, которую подготовила для тебя Сара раньше принадлежала твоему деду. Барон проводил в ней практически все свободное время, даже работать предпочитал там же. Его гордостью был спальный гарнитур и рабочее бюро. Эту мебель удалось сохранить после пожара в четырнадцатом веке.
- Да, - через силу кивнула девушка, - очень необычная кровать. Охота на ведьм, думаю, актуальная тема для того времени.
Запнувшись, она облизала губы. Явно лишнего брякнула. Но на удивление красной, словно портьеры Гвен, баронесса едва заметно улыбнулась.
- Гвендолен, какое у тебя образование?
- Я закончила три года назад медицинский институт и получила квалификацию судмедэксперта.
- Замечательно! – с восторгом произнесла Женевьева. – Не страшно будет тебе передать семейное дело. У нас главный доктор Мидлтон, ему как раз нужна ученица. Думаю, ты великолепно справишься.
- С удовольствием, - воодушевилась девушка. – А когда можно приступить?
- Через неделю, - тон бабушки отдал повелительной окраской. – Доктор уехал в Лондон, а без него тебе в морге делать нечего. Наш морг отличается от привычных тебе, Гвендолен, и только Мидлтон способен ввести тебя в курс дела.
- Бабушка, над камином я заметила гобелен с генеалогическим древом Макалистеров. Так вот, - она кашлянула в кулак, - человек, который мог оказаться моим отцом...
- Твоего отца звали Беннет. Его имя выжег углем Джейми еще, когда им было по восемь лет. Повздорили мальчишки.
- А моя мать?
- Простолюдинка. Она бросила тебя у порога церкви в день твоего рождения, - с неприязнью отчеканила каждое слово баронесса.
- Вот оно что...
- Не стоит ворошить прошлое, - Женевьева слегка сжала ее руку. – Живи настоящим, иначе будущего у тебя не будет. А если ты хочешь узнать своих предков поближе, пообщаться с праотцами, то посети кладбище Макалистеров. Могилы говорят лучше пыльных книг.
Женевьева взглянула на внучку так, словно могла видеть ее насквозь. И без того темные глаза сделались черными, будто омуты колодцев, жаждущих затянуть несчастную в свои недра. А односторонне-кривая улыбка с прищуром заставила Гвен почувствовать себя куропаткой перед драконом.
- Я, пожалуй, прямо сейчас туда и отправлюсь, - девушка вынужденно улыбнулась, и вылетела из столовой, едва не перецепившись через стул.
Кладбище раскинулось в десяти минутах ходьбы от особняка на равнине. Внушительная каменная стена поросла мхом и плющом, кованые ворота удерживала цепь с подвесным замком. Пауки плели сети и здесь. Их паутина распространялась на камень и завивала в коконы человеческие скелеты. В скудном свете дня глаза статуй поблескивали изумрудной крошкой.
- Я принесла белые лилии, мисс Гвен.
Девушка вскрикнула и громко выругалась.
- Сара, нельзя подкрадываться к людям. Особенно в таких местах.
- Простите, мисс.
- Открывай же.
Ухоженность и утонченность остались за пределами ворот. Само кладбище расползлось по территории более ста акров. Четко выраженных тропинок или каких-либо указателей оно не имело. Надгробия торчали из-под зеленого настила травы, словно зубы в пасти старого дракона – хаотично и во все стороны. Самые первые захоронения датировались началом десятого века. Растрескавшийся камень не сохранил имен, некоторые плиты разрушились практически до основания, но у подножия могил по-прежнему лежали белые лилии.
- Сгинь...
- Что ты сказала, Сара?
- Ничего, мисс, - девушка облизнула губы. – Пойдемте, я покажу вам склеп вашего дедушки.
Служанка подобрала полы платья и засеменила вдоль рядов могил. Гвен поспешила за ней. Сара вела себя странно, но возможно она просто боялась кладбищ.
Чем дальше Гвендолен углублялась в кладбищенские недра, тем сильнее ей хотелось вернуться обратно. Небо хмурилось. Ветер завывал в углах фамильных склепов и в порывах его слышался шепот. Слов было не разобрать, но от глухих, напрочь лишенных эмоций слов, кровь приливала к голове, а ноги не хотели идти.
Сара остановилась напротив группы склепов с треугольными крышами, что полукругом возвышалась над остальными могилами. Кирпич к кирпичу, плита к плите. Все десять склепов были точной копией друг друга. Бравшая начало от небольшого озера лестница, разветвлялась настолько же пролетов, и сливалась с замурованными дверями склепов.
- А здесь кто похоронен? – Гвен указал на две могилы, размешенные по бокам от лестницы, примерно на ее середине.
- Девочка, - ответила Сара. – В младенчестве умерла, имени у нее нет. А если и было, то в веках потерялось. Вторая же, вроде как, троюродному племяннику баронессы принадлежит.
На постаменте стояла стеклянная коробка. Внутри на коленях стояла маленькая девочка с кукольными кудряшками. Ладони были крепко прижаты к лицу, и сквозь покрытые ссадинами руки на гостью смотрел белесый глаз без зрачка. Реалистичность скульптуры поражала даже больше странности. Кому вообще могло в голову прийти установить ребенку такой памятник? Рыдающий избитый ребенок в плену стеклянной коробки.
От статуи на второй могиле остался только торс и рука, что тянулась, будто в мольбе, к девочке. Либо бабушка невменяема сделалась с годами, либо же смотритель весьма странным образом подходит к уходу за могилами. Надо же додуматься притянуть кусок статуи и установить в качестве памятника.
- Пойдем, - Гвен взяла Сару за руку и потянула к могиле девочки.
Корзинка выскользнула из рук прислужницы. Первые капли дождя скатились по белоснежным лепесткам лилий. Ветер зазвенел серебристым ручейком детского смеха, и Сара попятилась от могилы. Гвен судорожно вдохнула, но воздух стал ей поперек горла. Пальцы сжали шею в месте, где у статуи в стеклянной коробке ремешок с колокольчиком перетянул горло.
- Пойдемте в дом, мисс. Простудитесь.
- Что это за дерево на холме? – сбросив с плеча руку Сары, спросила Гвен.
- Не знаю.
- Врешь.
- Мисс, - заскулила девушка, - нехорошее там место. Дуб этот сухой стоит уже лет двадцать. И трава вокруг него не растет. Не заставляйте меня туда идти!
- Трусиха. Здесь жди тогда.
Дождь усиливался. Небо заслало серым, словно камень склепов, покрывалом, ветер стегал ветви деревьев, не щадя. Ангелы из гранита роняли слезы из дождевой воды, земля разбухала от влаги, но дуб с кроной-трезубцем не шелохнулся под натиском стихии. Его корни глубоко вросли в землю и ничто, казалось, не сумеет разлучить мертвое дерево с его мертвецами.
Трава не росла не только вокруг дуба. Холм был лишен растительности напрочь. Голый атолл в лагуне сочной зелени. Большую часть верхушки занимала плоская плита, исписанная рунами, похожими на кельтские. Корни дуба взрыхлили почву, и камень пошел трещинами. Из-под них теперь сочилось нечто белесого цвета.
- А это откуда здесь?
Гвен прищурилась, а затем потерла глаза, но петля никуда не исчезла. Горло свело спазмом, и девушка оперлась рукой о ствол. Когда это дождь успел закончиться? Сердце заскулило в предчувствии беды. Тысячи взглядов уперлись стрелами ей в спину. Воздух со свистом «цеплял» искусанные губы. Глаза с трудом различали лица статуй и очертания надгробий. Днем вдруг стало темно, словно ночью, а еще этот дождь!
- Стоп, - она вытянула руки и не одна капля не разбилась о ладони, - почему там есть, а под деревом без листьев нет?
Сталь блеснула перед глазами, сорвав сдавленный крик. Дыхание перехватило, и девушка рухнула на колени. Белое вещество из-под плиты обволакивало сапоги с брызгами крови, подбиралось к ней. Сил держать глаза открытыми почти не осталось. Хватая ртом воздух подобно рыбе, девушка уронила голову на плиту.
«Странно, - думала Гвен. – Каждое место имеет свой особенный запах. Не обязательно неприятный. А это не имеет. Как родной дом...»
Скрип открывающейся двери всколыхнул вязкий туман, единолично «царящий» в голове. Кого там еще могло принести? Так не вовремя. Нужно открыть глаза, посмотреть...
Шарк... шарк... К шагам примешивается режущий слух звон колокольчика. Визитер глухо стонет и с шумом выдыхает, принюхивается. Гвен приподнялась на локтях. Почему здесь так темно? Грудной стон с хлюпаньем вырывается из груди неизвестного. Девушка вскрикнула и поспешно зажала рот руками. Звон колокольчика раздался откуда-то слева. Совсем близко. Низкий вой мешался с этим треклятым звоном, и сердце все чаще пропускало удары. Гвен, словно маленькая, натянула на голову одеяло. Оно совсем близко, оно...
- Гвендолен...
Резкий запах, похожий на краску для волос, заставил поморщиться.
- Апчхи!
- Будь здорова, дорогая.
Гвен с удивлением взглянула на бабушку. Тучный мужчина с блестящей лысиной наконец-то убрал от ее лица вату с аммиаком.
- Ты поскользнулась на кладбище, дорогая, - пояснила баронесса. – Начался ливень, помнишь?
- Вроде бы.
- Посмотрите на меня, мисс Мур, - мужчина посветил фонариком-ручкой ей в глаза. – Зрачки одинаковые, реагируют на свет. Что-то беспокоит? Тошнота? Головокружение?
- Нет, голова только немного болит.
- Сотрясения нет. Я обработал рану, выпишу рецепт и навещу вас послезавтра. А сейчас – отдых и только отдых. Поправляйтесь, мисс Мур.
- Спасибо.
Гвен с удовольствием прикрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось побыть одной. Жуткое кладбище, правда, все никак не хотело оставлять мысли девушки. Но мысли и кошмары нематериальны, поэтому бояться их не стоит. Нужно будет найти Сару. Чего бы ни стоило, а Гвен вытрясет из этой девицы всю известную ей информацию о доме, кладбище, чокнутой семейке Макалистеров. Но сначала переедет в другую спальню.
Автор Мира Рейн
© Copyright: Мира Рейн, 2019
Свидетельство о публикации №219041101991
- Я закончила три года назад медицинский институт и получила квалификацию судмедэксперта.
- Замечательно! – с восторгом произнесла Женевьева. – Не страшно будет тебе передать семейное дело. У нас главный доктор Мидлтон, ему как раз нужна ученица. Думаю, ты великолепно справишься.
- С удовольствием, - воодушевилась девушка. – А когда можно приступить?
- Через неделю, - тон бабушки отдал повелительной окраской. – Доктор уехал в Лондон, а без него тебе в морге делать нечего. Наш морг отличается от привычных тебе, Гвендолен, и только Мидлтон способен ввести тебя в курс дела.
- Бабушка, над камином я заметила гобелен с генеалогическим древом Макалистеров. Так вот, - она кашлянула в кулак, - человек, который мог оказаться моим отцом...
- Твоего отца звали Беннет. Его имя выжег углем Джейми еще, когда им было по восемь лет. Повздорили мальчишки.
- А моя мать?
- Простолюдинка. Она бросила тебя у порога церкви в день твоего рождения, - с неприязнью отчеканила каждое слово баронесса.
- Вот оно что...
- Не стоит ворошить прошлое, - Женевьева слегка сжала ее руку. – Живи настоящим, иначе будущего у тебя не будет. А если ты хочешь узнать своих предков поближе, пообщаться с праотцами, то посети кладбище Макалистеров. Могилы говорят лучше пыльных книг.
Женевьева взглянула на внучку так, словно могла видеть ее насквозь. И без того темные глаза сделались черными, будто омуты колодцев, жаждущих затянуть несчастную в свои недра. А односторонне-кривая улыбка с прищуром заставила Гвен почувствовать себя куропаткой перед драконом.
- Я, пожалуй, прямо сейчас туда и отправлюсь, - девушка вынужденно улыбнулась, и вылетела из столовой, едва не перецепившись через стул.
Кладбище раскинулось в десяти минутах ходьбы от особняка на равнине. Внушительная каменная стена поросла мхом и плющом, кованые ворота удерживала цепь с подвесным замком. Пауки плели сети и здесь. Их паутина распространялась на камень и завивала в коконы человеческие скелеты. В скудном свете дня глаза статуй поблескивали изумрудной крошкой.
- Я принесла белые лилии, мисс Гвен.
Девушка вскрикнула и громко выругалась.
- Сара, нельзя подкрадываться к людям. Особенно в таких местах.
- Простите, мисс.
- Открывай же.
Ухоженность и утонченность остались за пределами ворот. Само кладбище расползлось по территории более ста акров. Четко выраженных тропинок или каких-либо указателей оно не имело. Надгробия торчали из-под зеленого настила травы, словно зубы в пасти старого дракона – хаотично и во все стороны. Самые первые захоронения датировались началом десятого века. Растрескавшийся камень не сохранил имен, некоторые плиты разрушились практически до основания, но у подножия могил по-прежнему лежали белые лилии.
- Сгинь...
- Что ты сказала, Сара?
- Ничего, мисс, - девушка облизнула губы. – Пойдемте, я покажу вам склеп вашего дедушки.
Служанка подобрала полы платья и засеменила вдоль рядов могил. Гвен поспешила за ней. Сара вела себя странно, но возможно она просто боялась кладбищ.
Чем дальше Гвендолен углублялась в кладбищенские недра, тем сильнее ей хотелось вернуться обратно. Небо хмурилось. Ветер завывал в углах фамильных склепов и в порывах его слышался шепот. Слов было не разобрать, но от глухих, напрочь лишенных эмоций слов, кровь приливала к голове, а ноги не хотели идти.
Сара остановилась напротив группы склепов с треугольными крышами, что полукругом возвышалась над остальными могилами. Кирпич к кирпичу, плита к плите. Все десять склепов были точной копией друг друга. Бравшая начало от небольшого озера лестница, разветвлялась настолько же пролетов, и сливалась с замурованными дверями склепов.
- А здесь кто похоронен? – Гвен указал на две могилы, размешенные по бокам от лестницы, примерно на ее середине.
- Девочка, - ответила Сара. – В младенчестве умерла, имени у нее нет. А если и было, то в веках потерялось. Вторая же, вроде как, троюродному племяннику баронессы принадлежит.
На постаменте стояла стеклянная коробка. Внутри на коленях стояла маленькая девочка с кукольными кудряшками. Ладони были крепко прижаты к лицу, и сквозь покрытые ссадинами руки на гостью смотрел белесый глаз без зрачка. Реалистичность скульптуры поражала даже больше странности. Кому вообще могло в голову прийти установить ребенку такой памятник? Рыдающий избитый ребенок в плену стеклянной коробки.
От статуи на второй могиле остался только торс и рука, что тянулась, будто в мольбе, к девочке. Либо бабушка невменяема сделалась с годами, либо же смотритель весьма странным образом подходит к уходу за могилами. Надо же додуматься притянуть кусок статуи и установить в качестве памятника.
- Пойдем, - Гвен взяла Сару за руку и потянула к могиле девочки.
Корзинка выскользнула из рук прислужницы. Первые капли дождя скатились по белоснежным лепесткам лилий. Ветер зазвенел серебристым ручейком детского смеха, и Сара попятилась от могилы. Гвен судорожно вдохнула, но воздух стал ей поперек горла. Пальцы сжали шею в месте, где у статуи в стеклянной коробке ремешок с колокольчиком перетянул горло.
- Пойдемте в дом, мисс. Простудитесь.
- Что это за дерево на холме? – сбросив с плеча руку Сары, спросила Гвен.
- Не знаю.
- Врешь.
- Мисс, - заскулила девушка, - нехорошее там место. Дуб этот сухой стоит уже лет двадцать. И трава вокруг него не растет. Не заставляйте меня туда идти!
- Трусиха. Здесь жди тогда.
Дождь усиливался. Небо заслало серым, словно камень склепов, покрывалом, ветер стегал ветви деревьев, не щадя. Ангелы из гранита роняли слезы из дождевой воды, земля разбухала от влаги, но дуб с кроной-трезубцем не шелохнулся под натиском стихии. Его корни глубоко вросли в землю и ничто, казалось, не сумеет разлучить мертвое дерево с его мертвецами.
Трава не росла не только вокруг дуба. Холм был лишен растительности напрочь. Голый атолл в лагуне сочной зелени. Большую часть верхушки занимала плоская плита, исписанная рунами, похожими на кельтские. Корни дуба взрыхлили почву, и камень пошел трещинами. Из-под них теперь сочилось нечто белесого цвета.
- А это откуда здесь?
Гвен прищурилась, а затем потерла глаза, но петля никуда не исчезла. Горло свело спазмом, и девушка оперлась рукой о ствол. Когда это дождь успел закончиться? Сердце заскулило в предчувствии беды. Тысячи взглядов уперлись стрелами ей в спину. Воздух со свистом «цеплял» искусанные губы. Глаза с трудом различали лица статуй и очертания надгробий. Днем вдруг стало темно, словно ночью, а еще этот дождь!
- Стоп, - она вытянула руки и не одна капля не разбилась о ладони, - почему там есть, а под деревом без листьев нет?
Сталь блеснула перед глазами, сорвав сдавленный крик. Дыхание перехватило, и девушка рухнула на колени. Белое вещество из-под плиты обволакивало сапоги с брызгами крови, подбиралось к ней. Сил держать глаза открытыми почти не осталось. Хватая ртом воздух подобно рыбе, девушка уронила голову на плиту.
«Странно, - думала Гвен. – Каждое место имеет свой особенный запах. Не обязательно неприятный. А это не имеет. Как родной дом...»
Скрип открывающейся двери всколыхнул вязкий туман, единолично «царящий» в голове. Кого там еще могло принести? Так не вовремя. Нужно открыть глаза, посмотреть...
Шарк... шарк... К шагам примешивается режущий слух звон колокольчика. Визитер глухо стонет и с шумом выдыхает, принюхивается. Гвен приподнялась на локтях. Почему здесь так темно? Грудной стон с хлюпаньем вырывается из груди неизвестного. Девушка вскрикнула и поспешно зажала рот руками. Звон колокольчика раздался откуда-то слева. Совсем близко. Низкий вой мешался с этим треклятым звоном, и сердце все чаще пропускало удары. Гвен, словно маленькая, натянула на голову одеяло. Оно совсем близко, оно...
- Гвендолен...
Резкий запах, похожий на краску для волос, заставил поморщиться.
- Апчхи!
- Будь здорова, дорогая.
Гвен с удивлением взглянула на бабушку. Тучный мужчина с блестящей лысиной наконец-то убрал от ее лица вату с аммиаком.
- Ты поскользнулась на кладбище, дорогая, - пояснила баронесса. – Начался ливень, помнишь?
- Вроде бы.
- Посмотрите на меня, мисс Мур, - мужчина посветил фонариком-ручкой ей в глаза. – Зрачки одинаковые, реагируют на свет. Что-то беспокоит? Тошнота? Головокружение?
- Нет, голова только немного болит.
- Сотрясения нет. Я обработал рану, выпишу рецепт и навещу вас послезавтра. А сейчас – отдых и только отдых. Поправляйтесь, мисс Мур.
- Спасибо.
Гвен с удовольствием прикрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось побыть одной. Жуткое кладбище, правда, все никак не хотело оставлять мысли девушки. Но мысли и кошмары нематериальны, поэтому бояться их не стоит. Нужно будет найти Сару. Чего бы ни стоило, а Гвен вытрясет из этой девицы всю известную ей информацию о доме, кладбище, чокнутой семейке Макалистеров. Но сначала переедет в другую спальню.
Автор Мира Рейн
© Copyright: Мира Рейн, 2019
Свидетельство о публикации №219041101991
Visterio Vortax
"Женевьева взглянула на внучку так, словно могла видеть ее насквозь. И без того темные глаза сделались черными, будто омуты колодцев, жаждущих затянуть несчастную в свои недра. А односторонне-кривая улыбка с прищуром заставила Гвен почувствовать себя куропаткой перед драконом." - Именно об этом говорил Джеймс Фрай, когда утверждал, что писателю нужно ещё быть немного поэтом.
Гвен стала ярче, как персонаж. Оценивая её через трехгранность Лайоса Эгри, то да я могу её назвать многогранной, но оценивая по методичке "Каким должен быть хороший персонаж" от Аарона Эхоза я не могу назвать её сильной, но теперь я вижу, что она может стать такой в будущем. Рано конечно судить, но ревью, есть ревью.
Сюжет интересен и эти статуи намекают о чудовище по типу Вассилиска или Медузы Горгоны. Я определенно хочу узнать чем эта история закончиться, как говориться - будем посмотреть.
Visterio Vortax,
"Оценивая её через трехгранность Лайоса Эгри, то да я могу её назвать многогранной, но оценивая по методичке "Каким должен быть хороший персонаж" от Аарона Эхоза" - тавтология слова "оценивая" выбивает из погружения, но совсем чуть-чуть.
П.с. Если обыграть свои проблемы, то это считаеться за работу над ошибками (нет).