Страшные истории и мистические истории

Две тёмных фигуры пробирались в сумраке через кучи строительного мусора, что окружали заброшенное панельное здание. Там за этими буграми стояли обычные, хоть уже и старые дома. Заброшка подозрительно близко располагалась к жилым зданиям. Вся голая, серая, покрытая странными граффити то тут, то там, с заколоченными окнами, некоторые из которых были ещё прикрыты каким-то синим брезентом, огороженная высокой сеткой забора. Фигуры как раз приблизились к нему, ища лаз и стараясь это делать скрытно.

Долго искать не пришлось - часть забора просто отсутствовала, давая не только пройти людям, но и проехать какому-нибудь грузовому автомобилю достаточно больших габаритов. Ветер поднимал сухую пыль грязной улицы, завывая где-то в глубине заброшки, в её пустых коридорах. Приближаясь к одному из разбитых не заколоченных окон, фигуры могли сказать - холод крепчает. Оставалось лишь ёжиться, тщетно прячась за тканью тщательно подобранного костюма - плотному, с множеством карманов и обвешенному верёвками и другой нужной аппаратурой. Перелезая через подоконник, в рюкзаке одного что-то громко звякнуло. Второй нервно обернулся и цыкнул, оглядывая комнату, где они оказались, включил налобный фонарь.

Мы привыкли к тому, что сказки — это для сопливых детишек. Однако, когда-то давно, веке в XVI, сказки были вполне взрослым развлечением, за которыми кроиться смела мораль суровой реальности.

Гензель и Гретель

Ещё один небезызвестный сказочный сюжет, повествующий о брате и сестре, которые попадают в лапы к ведьме-каннибалу, живущей в лесном доме, построенном из сладостей.

От первого до последнего слова в этой сказке веет ужасом. Во-первых, фигура отца, отправляющего родных детей в лес на верную погибель под давлением своей жены, мачехи Гензеля и Гретель. Во-вторых, образ старухи, заставляющей сестру откармливать своего брата. В-третьих, сами дети. В этой сказке они не являются жертвами в традиционном понимании этого слова: брат и сестра оказываются весьма находчивыми малышами, а в жестокости отчасти не уступают своей тюремщице. Гретель обманом заманивает ведьму в печь и дотла сжигает её. После этого дети грабят дом старухи. Они возвращаются к отцу и на вырученные от награбленного деньги живут в достатке.

Основано на реальном разговоре с серийным убийцей.

- Пока человек считается без вести пропавшим, у его близких есть надежда, что он жив и вернётся. Поэтому я считаю, что оказывал великую услугу. Если бы я сбрасывал тела где-то на ночных улицах, их бы обнаруживали тем же утром. Родственникам приходилось бы тратить немалые суммы на похороны, а я хоронил бесплатно. Так что меня можно разве что обвинить в содержании кладбища без лицензии. Но я не уверен, что такая статья вообще существует.

- А с чего вы думаете, что жертвы... Вернее - мои любовники. Это вы их почему-то считаете жертвами... Что они мучались? Я никого специально не убивал. Мы занимались любовью. Все они любили удушение. И в момент близости просили затянуть верёвку ещё сильнее. Я всего лишь исполнял их просьбы. Моей вины нет в том, что они умирали.

- Котик, я приготовила твои любимые макароны с пармезаном и филейное куре в сливочном соусе, - донеслось до моего уха с кухни.
Я написал в чате игры АФК и буквально побежал к столу.

Ужин, как всегда, оказался вкуснейший и закончился ароматным мятным чаем с долькой лимона.
Поцеловав любимую, я было собрался вернуться к компьютеру, но, увидев ее грустный взгляд, решил остаться помыть посуду.

- Давай посмотрим какой-то фильм? - предложил я, натирая тарелку губкой с моющим средством.
В ее глазах я увидел блеск, а краешки губ немного улыбнулись.
- А какой? - спросила она, обняв меня за талию.
Наши вкусы в кинематографе сильно отличались. Я предпочитал ужасы, триллеры, боевики, она же любила, как и многие другие девушки, романтику или драмы.

Майкл, как всегда, после работы уселся на диване читать новости из газеты. Тут его глаз упал на странную заметку с названием "Лесное Чудовище". Удивившись, Майкл прочитал:

ЛЕСНОЕ ЧУДОВИЩЕ
Недавно в лесу заметили что-то странное ростом аж до двенадцати метров. В то же время в лесу гуляла группа туристов, состоявшая из десяти человек. Живыми вышли из леса только трое, семеро пропали бесследно. "Мы гуляли в лесу как вдруг услышали оглушительный вой сирены. Потом какая-то рука, даже можно сказать, лапа схватила сразу семеро из нас и утащило куда-то вверх. Только тогда у нас наконец-то сработала лампочка и мы пустились бежать, пока эта лапа и нас не схватила. Мы быстро сели в машину и дали полный газ. Я порылся в рюкзаке, достал мой дрон, который я взял с собой чтобы снимать фотографии леса сверху, включил и выпустил в окно. С телефона я следил за дроном и, пока мы ехали в сторону города, дрон полетел в лес. Дрон полетал и вдруг я увидел такое, что не описать словами. Поверх деревьев стояло высокое нечто, с какой-то палкой вместо головы и на палке две сирены. Я направил дрон поближе, но тут случился какой-то глюк и дрон упал, и потом связь прервалась. Мы как полоумные уехали, не знаю как мои товарищи, а я еще долго успокаивался", - рассказывает нам один из тех туристов, выживших в этом кошмаре.

Уже давно глубокая ночь. Фонари вот-вот загорят и осветят мою комнату своим тёплым светом. Но пока её освещает только холодный цифровой свет экрана ноутбука, где открыт один из секвенсоров, в котором я тщетно пытался соединить ноты хоть в сколько-то складную мелодию. Однако ничего кроме четырёх аккордов цифрового фортепиано до сих пор не было. Это же вроде так легко! Аккорды есть, а значит и гармония должна быть ясной, но всё не то. Не меняя ноты, не меняя сами инструменты — я не мог достичь нужного мне результата. Хотя, а какой результат мне нужен?
И так вот уже множество дней.
За окном проехала машина, осветив мою сумеречную обитель. Стол был давно завален чашками, тарелками и жестяными банками из-под энергетиков. Мне ничего не помогало. Даже в те моменты, когда наигрывая очередную, только что придуманную последовательность нот я думал, что «вот оно!», коварная мысль подкрадывалась и возвращала меня в начало. Мысль, которая так терзала меня всё время, даже когда что-то получалось. «Зачем это всё? У тебя уже с десяток композиций в интернете, но получил ли ты отклик, признание? Думаешь, сейчас что-то изменится?». Но я уже ничего думал, машинально садясь и продолжая пытаться сделать хоть что-то, что хоть как-то умею.

Вдохновил меня на эту историю нашумевший сериал "Извне".

27 января. Заснеженный лес. Сил нету, но приходится идти. Тело требует, чтобы я, прямо сейчас, остановился и завалился спать или хотя бы просто полежать в какую-нибудь мягкую гору снега, но делать этого нельзя. Смерть, жестокая и мучительная, сейчас буквально идет со мной под ручку, и желание жить само передвигает мои ноги. Иду я так уже не менее пяти часов. Совсем недавно, когда солнце еще только садилось, я пытался просить помощи у людей, что встретил недалеко в лесу, однако вместо этого они открыли по мне огонь, приняв за одного из них. Страх и опасение за свою жизнь полностью вытеснили доверие и человечность в людях. Обернувшись назад, передо мной предстала ужасная картина – за мной тянулся след. Ничего удивительного в следах от ног, но только каждая вмятина от стопы на снегу была заполнена горячей червонного цвета жидкостью. Остановившись, приподнял штанину и посмотрел в место, куда меня подстрелили лесничие – рана. Глубокое пулевое ранение, кровь текла без остановки. "Как я еще выжил?" – вопрос без единого ответа. Набрав горсть снега и приложив сугроб к ранению, нога сразу загорелась. Жжение в ране слегка угасало, когда ветер подул и пробежался по увечью.

Покупать души я начал еще лет пять назад.
Жил на тот момент в общаге с толпой разношерстного народа.
Часто пили, курили и вообще любили "культурно" отдохнуть. Ну, в общем, жил там паренек Филя, который по жизни должен был всем денег. Ну и во время очередной гулянки ему звонит баба, зовет к себе с недвусмысленными намеками, а у Фили, как всегда, денег хрен да нихрена, даже на такси нет. Походил он с горестным видом, попопрошайничал, в итоге приковылял ко мне.

— Серый, ну дай тыщу, — канючил он, — гадом буду, с получки сразу отдам.
— Филимон, я б дал, но ты мне и так уже две торчишь. Скоро буду под проценты тебе давать, задрал уже! Твоя кредитоспособность не внушает доверия.
— Да пофиг, хоть под проценты! Че тебе надо?

Был я в приподнято-захмелевшем настроении, поэтому мозг рандомно выдал какую-то фигню:
— А продай мне душу!

Жил один мальчик. Он жил с мамой, папой и маленькой сестрёнкой. Папа иногда рассказывал, что его предки были кочевниками и когда-то давно жили в пустыне. А дедушка даже мог рассказать, как нужно находить воду в песках и ухаживать за верблюдом.

- Помнишь дедушку? - спрашивал папа, - мы однажды ездили к нему.
- Не помню, - отвечал мальчик.
Но на самом деле мальчик очень хорошо помнил старика, похожего на опасную хищную птицу и помнил его глаза - как два куска темного льда.

Мальчик тогда так сильно испугался, что убежал бы, но ноги его застыли как камень и он не сдвинулся с места. А дедушка громко расхохотался и сказал, что такой слабый ребенок не смог бы выжить в пустыне. И больше не обращал на мальчика внимания.

С самого начала времен, когда боги только обрели свою силу, вечное противостояние их волей и амбициями раздирало саму ткань реальности. Имматериум — бескрайняя бесформенная вселенная, где мысли и эмоции принимают зримую форму, — стал ареной для эпической схватки двух богов, чей конфликт был неизбежен. Это была не просто битва за власть, но борьба за саму природу существования. На одной стороне — Кхейн, божество войны и разрушения, полное гнева, пламенного и жестокого. На другой — Слаанеш, Бог излишеств, чувственности и соблазнов, воплощение извечной жажды удовольствий, пределов которых не существует.

Тысячелетиями пламя этой войны тлело в тени сознания существ галактики, отражаясь в нескончаемых конфликтах и амбициях их смертных слуг. Но теперь час расплаты настал. Силы обоих божеств столкнулись в финальном акте их противостояния, вершившегося среди хаоса и страданий.

Бой начался в тьме, где никто не знал, где заканчивается реальность и начинается сон. В этой безмерной пустоте, за гранью времени, ни одно существо, смертное или бессмертное, не могло выжить в вихре силы, что двигала этим конфликтом. Но эти двое не знали страха и боли, ибо были выше этого.