Москва 2004 год.
В поезде, отправлявшемся в Самару, сидел пожилой мужчина. Он был спокоен, тих и, казалось, не обращал ни на кого внимания. Ни на проводницу, которая вот уже несколько раз проходила мимо, ни на симпатичную девушку, вдруг «приземлившуюся» рядом с ним, ни на ее короткое приветствие. Впрочем, ему действительно не было ни до кого дела. Он всеми своими мыслями был в прошлом.
Теперь, когда ему оставалось жить совсем немного, Николай Макарыч часто вспоминал о том, что было когда-то — о своих безвременно ушедших родителях, без которых в жизни пришлось ох как непросто, о своей карьере, о войне. Ему в ней довелось поучаствовать. Но у него не было никаких сожалений о прошедшем времени, о том, что нельзя вернуться назад, и что-то там исправить. Он прожил свою жизнь так, как сумел. Что ж поделать, если она оказалась тяжелой?
В поезде, отправлявшемся в Самару, сидел пожилой мужчина. Он был спокоен, тих и, казалось, не обращал ни на кого внимания. Ни на проводницу, которая вот уже несколько раз проходила мимо, ни на симпатичную девушку, вдруг «приземлившуюся» рядом с ним, ни на ее короткое приветствие. Впрочем, ему действительно не было ни до кого дела. Он всеми своими мыслями был в прошлом.
Теперь, когда ему оставалось жить совсем немного, Николай Макарыч часто вспоминал о том, что было когда-то — о своих безвременно ушедших родителях, без которых в жизни пришлось ох как непросто, о своей карьере, о войне. Ему в ней довелось поучаствовать. Но у него не было никаких сожалений о прошедшем времени, о том, что нельзя вернуться назад, и что-то там исправить. Он прожил свою жизнь так, как сумел. Что ж поделать, если она оказалась тяжелой?
— Дедушка, дайте свой билет, — отвлекла его от грустных мыслей проводница.
— Да-да, дочка, сейчас, — начал хлопать Николай Макарыч себя по карману, мучительно вспоминая, куда же он его положил. Старость — не радость. То, что было давным-давно, он знал хорошо. А о том, что произошло совсем недавно, забывал уже через пять минут. Склероз, что ж поделаешь?
— Дедушка, давайте чуть поживее. Иначе мы будем вынуждены высадить вас.
— Не нужно его высаживать. Вот возьмите, у меня тут два, — заступилась за него сидящая напротив девушка.
Проводница не обратила на нее никакого внимания. Будто бы этой девушки и не было.
— А вот все нашел... Нашел, — обрадовался Николай Макарыч, обнаружив, наконец, нужный талон.
— Ух, какая злыдня, — прошептала девушка, как только проводница скрылась из глаз. — Не положено, видите ли. А старого человека высаживать из поезда положено. Это нормально...
Только тут мужчина обратил внимание на свою попутчицу. Красивая. Увидел бы в молодости, обязательно бы женился. Да, старость не радость.
— Как тебя зовут, дочка?
— Алеся.
— Ну, а меня Николай Макарыч, — назвал он свое имя.
— Очень приятно.
После у них уже завязался разговор. Беседовали на самые различные темы — о жизни, судьбе, природе и погоде. Девушка, казалось, знала ответы на все вопросы. Но больше интересовалась его мнением. И это пожилому человеку было по душе.
За беседой незаметно пролетело время. Николай Макарыч и сам не заметил, как поезд домчал их до нужного города. Вот уже нужно было выходить. Он встал, чтобы достать свой чемодан, отвернулся, а когда обернулся, девушки и след простыл. Решив, что она уже ушла, взял свой багаж и вышел в тамбур, не обратив внимания, как внимательно за ним наблюдает молодой человек, стоящий перед дверьми поезда. А если бы обратил, то сильно удивился, почему у этого парня такие знакомые глаза. И призадумался бы над тем, почему в них полыхает такая злоба и вспыхивают красные всполохи. Но, увы, он этого не сделал.
Стоит отметить, что до дочери Николай Макарыч так и не доехал. Он даже не вышел с поезда. Да и попытки обнаружить мужчину сидящим или спящим где-то в вагоне не увенчались успехом. Он просто исчез. Пассажиры, которые ехали рядом всю дорогу, при вопросах о нем просто крутили пальцем у виска. Мол, ехал, всю дорогу разговаривал сам с собой, смеялся над чем-то непонятным. Потом встал и вышел в тамбур. Куда делся мужчина далее — никто не знал.
— Да-да, дочка, сейчас, — начал хлопать Николай Макарыч себя по карману, мучительно вспоминая, куда же он его положил. Старость — не радость. То, что было давным-давно, он знал хорошо. А о том, что произошло совсем недавно, забывал уже через пять минут. Склероз, что ж поделаешь?
— Дедушка, давайте чуть поживее. Иначе мы будем вынуждены высадить вас.
— Не нужно его высаживать. Вот возьмите, у меня тут два, — заступилась за него сидящая напротив девушка.
Проводница не обратила на нее никакого внимания. Будто бы этой девушки и не было.
— А вот все нашел... Нашел, — обрадовался Николай Макарыч, обнаружив, наконец, нужный талон.
— Ух, какая злыдня, — прошептала девушка, как только проводница скрылась из глаз. — Не положено, видите ли. А старого человека высаживать из поезда положено. Это нормально...
Только тут мужчина обратил внимание на свою попутчицу. Красивая. Увидел бы в молодости, обязательно бы женился. Да, старость не радость.
— Как тебя зовут, дочка?
— Алеся.
— Ну, а меня Николай Макарыч, — назвал он свое имя.
— Очень приятно.
После у них уже завязался разговор. Беседовали на самые различные темы — о жизни, судьбе, природе и погоде. Девушка, казалось, знала ответы на все вопросы. Но больше интересовалась его мнением. И это пожилому человеку было по душе.
За беседой незаметно пролетело время. Николай Макарыч и сам не заметил, как поезд домчал их до нужного города. Вот уже нужно было выходить. Он встал, чтобы достать свой чемодан, отвернулся, а когда обернулся, девушки и след простыл. Решив, что она уже ушла, взял свой багаж и вышел в тамбур, не обратив внимания, как внимательно за ним наблюдает молодой человек, стоящий перед дверьми поезда. А если бы обратил, то сильно удивился, почему у этого парня такие знакомые глаза. И призадумался бы над тем, почему в них полыхает такая злоба и вспыхивают красные всполохи. Но, увы, он этого не сделал.
Стоит отметить, что до дочери Николай Макарыч так и не доехал. Он даже не вышел с поезда. Да и попытки обнаружить мужчину сидящим или спящим где-то в вагоне не увенчались успехом. Он просто исчез. Пассажиры, которые ехали рядом всю дорогу, при вопросах о нем просто крутили пальцем у виска. Мол, ехал, всю дорогу разговаривал сам с собой, смеялся над чем-то непонятным. Потом встал и вышел в тамбур. Куда делся мужчина далее — никто не знал.
Mason15