Страшные истории и мистические истории

Так вот как оно выглядит...
Сухая, слегка подгоревшая трава, сгоревшие и лишенные листьев деревья, пыльные булыжники, мертвая земля, поваленные кусты, летящее перекати-поле из сухой травы. Все это Макс видел впервые. От любопытства ему захотелось потрогать все это, ощутить далекий отголосок той довоенной жизни. А небо... Яркое голубое небо... На это Макс смотрел очень долго. Это было непередаваемое ощущение бесконечности и отсутствия ограничений от которого голова закружилась и солнце такое яркое, такое красивое. А ветер... Его парень ощущал впервые и это чувство можно было сравнить разве что с оргазмом. Он даже снял шлем чтобы насладиться ощущениями. Готов был снять и всю одежду, но нельзя. А вокруг тишина. Мертвая. Настоящая идиллия. Завораживающая одним своим видом. Ему было страшно, но в то же время ощущения счастья и радости переполняли его. Наконец он смог познать то, чего не дано познать тем кто живет в убежище.

Только Максим сделал шаг вперед, как внезапно наступил на что-то, от чего он едва ли не потерял равновесие и не упал. Это был череп. Обычный человеческий череп, весь грязный, почерневший и в пыли, забытый. Судя по всему он здесь с самого начала атомной бомбардировки и принадлежит одному из тех несчастных, кому в убежище не хватило места или просто вовремя не успел... С отвращением Макс перешагнул его и едва ли не споткнулся об еще одну кость, бедренную. Много их тут было, костей, лежавших на земле среди рваного тряпья. И ни одного целого скелета. Наверное их растащили какие нибудь вандалы или дикие звери. Рассматривая их юноша понимал, как много людей было оставлено снаружи умирать. Все умерли, вне зависимости от пола и возраста. Среди останков кое-где фиксировался радиационный фон и поэтому Макс решил здесь не задерживаться. Последний раз посмотрев на грязные, потертые и заржавевшие гермворота с нарисованными родными цифрами, ведущие в родное убежище под номером 110, Максим пошел вперед, на ходу одевая шлем на голову.
Через несколько шагов он вышел на стоянку, где судя по всему парковались, тогда еще будущие, жильцы убежища и последнее довоенное поколение. Все парковочные места были заняты. За парковкой располагалось шоссе, на обочине которой также стояло множество машин и другого разного транспорта. Большинство из транспорта, ранее бывшего красивым и рабочим, а теперь ржавым и сломанным, было разобрано неизвестно кем и неизвестно зачем. Та техника, которая оказалась неразобранной, излучали повышенный радиационный фон и нахождение рядом с ними было чревато лучевой болезнью. Асфальт был сильно поврежден в связи с прошествием полувека и даже если бы у Макса был рабочий транспорт, то проехать вряд ли получилось бы. Внутри некоторых машин также находились скелеты. Были так же перевернутые машины и врезавшиеся в то, что до войны было столбами с линией электропередач. Теперь эти столбы были облезлые и ржавые, с оборванными проводами и имели заброшенный вид, как все вокруг.

«Сколько людей... Черт... Проклятая война... Неужели вот так погибли все кто остались на поверхности?» — думал про себя Макс, осматриваясь. — «Так вот ты какой, мир. Мертвый, брошенный, мрачный но завораживающий. Добро пожаловать на поверхность, Макс. Дом твоих предков».
Внезапно ему стало плохо. Его охватила острая горечь, дискомфорт и агораофобия. Он уселся возле остова неизвестной разобранной машины и, сняв шлем и закрыв лицо руками, дал волю слезам. Он ощущал себя потерянным и находился в полном отчаянии, не зная что делать. Адреналин, помогавший ему в убежище, исчез. Парню стало чертовски плохо на душе и не только. Макс в один день лишился всего:дома, родителей, работы, друзей... Неизвестно, жив ли сейчас отец или нет. Сможет ли без подготовки Максим прожить хотя бы день на неизведанной и населенной неизвестно кем поверхности? У него нет ни воды, ни еды; а ведь он даже еще и не позавтракал. Куда идти и что делать он тоже не знал, нет какой либо информации, даже карты. А дороги назад нет. К тому же болела рука — укус крысы.

Так он просидел примерно десять минут, привыкая к открытым пространствам и думая как быть дальше. Заодно и вспоминал все самые теплые моменты прожитые в убежище и дорогих ему людей добрым словом, даже тех кто был безвозвратно потерян. Потом, сообразив, что сидя ничего не добиться, для начала решил залезть на возвышенность и как следует рассмотреть окрестности. Самой подходящей точкой являлась скала, под которой возведено убежище 110. Туда он и пошел, привыкая к неровной поверхности под ногами.
Ни спереди, ни слева, ни справа не представлялось возможным взобраться на скалу и поэтому он решил зайти сзади. Ожидания Макса подтвердились: подъем с той стороны был вполне пологим и реально можно было бы взобраться. Так же здесь не было множества костей, которые так угнетали и нервировали Белова. У них в убежище не было привычного для всех кладбища, тела умерших подлежали кремации, а прах вручали родственникам. Места хранения бренных тел, кроме морга, не было.

Подняться на вершину скалы оказалось непросто, пару раз Макс срывался, рискуя повредить конечности и оба раза ему казалось, словно кто-то хватает за ногу и тянет вниз. Но все же, стерев свои руки до крови, ему это удалось. Вершина оказалась плоской но очень неровной и Максим передвигался чуть ли не на четвереньках, чтобы не упасть, тем более не привык к такому.
«Красота... Если под землей был рай, то на земле это ад. Красивый, однако, ад». — Подумал про себя Максим и он отчасти был прав.
Вид с возвышенности был захватывающим. Все было видно как на ладони. На юношу, впервые оказавшегося в открытом пространстве, это произвело особое впечатление, тем более он не привык к такому. Огромная пустошь из сгоревшей в атомном пожаре растительности и техники, развалин построек и кучи разнообразного мусора. А где-то вдалеке видны обугленные руины некогда большого и благополучного города. Черноград. Центр Черноградской Области. Город, принявший на себя всю мощь, весь вред упавших ядерных бомб. Сзади же и по бокам раскинулась пустошь, в довоенное время, вместо которой был живописный горный лес. Максим подумал и решил: он пойдет в город. И да, там возможно будут большие очаги радиации. Да, там может обитать что-то или кто-то, представляющее смертельную опасность, но ведь больше идти по сути некуда, а иных идей нет.
«По сути, терять было нечего» — решил про себя юноша. Немного поколебавшись, Макс начал аккуратно спускаться вниз. Затем он, встряхнув с себя пыль, песок и грязь, он отправился назад к стоянке, а оттуда по шоссе в город.

Когда шел к шоссе, парень обратил внимание на ржавую «фонящую» машину, бывшую когда-то белой, роскошной BMW. Он вспомнил пересказанную в детстве отцом историю, услышанную от самого дедушки Марата о их приходе в убежище и впал в ступор: он видел ту самую машину, на которой его предки спасались от смертельной опасности. Поистине семейный раритет, который, теперь, даже отдаленно не был похож на белый. К сожалению, из-за высокого уровня радиации, он не мог до него дотронуться и даже просто приблизиться, поэтому выходец из убежища продолжил свой путь до города, не задерживаясь.

По дороге то и дело встречалась разнообразная техника, которую не пощадило время. Изредка попадались всё те же истлевшие кости. Один раз попалось валявшееся на дороге большое сгнившее дерево неопределенной породы, которое пришлось обойти. Казалось бы, что чем дальше, тем хуже становилась дорога. И пустошь оказалась не такой уж и безжизненной, как показалось на первый взгляд.
Сначала вдалеке раздался то ли собачий, то ли волчий вой, здорово испугавший Макса. Затем из-под ржавого пикапа выбежала небольшая крыса, облезлая, грязная с метровым хвостом. Потом мимо проскакал заяц, но не обычный: у него было четыре уха, сам он был чуть больше, чем обычно а шерсть, черная от грязи, местами повыпадала, обнажив гнойные струпья на коже. Встречались также неестественно скрюченные деревья и кустарники, хотя что их так выгнуло оставалось загадкой. Взять хотя бы почерневшую сосну с желтыми иглами - она была странно покореженной, словно что-то пыталось скрутить ее в узел. Максим наблюдал, как здорово ядерная война потрепала природу, изуродовав флору и фауну, уничтожив людей. Война ведь никого не пожалела... Дети, взрослые, старики... Он с отвращением вспоминал какие твари пролезли в убежище, ему было страшно подумать какие же еще мутанты могут существовать на поверхности, в этих пустошах и руинах города. А ведь это уже не убежище, это поверхность, пустошь, дикий и опасный мир, принадлежащий как раз таки разного рода тварям, коих наверное расплодилось не мало за время отсутствия людей.
Выходец прошел уже километр по шоссе. Дорога становилась просто ужасной, но отклоняться от нее он не стал, так как боялся заблудиться и по шоссе было проще всего ориентироваться.

Желудок уже начал урчать, подавая сигналы своему хозяину о легком голоде. В какой то момент его застала легкая нужда облегчиться и, посчитав что никто его не увидит, сделал это дело возле сломанной машины, частично разобранной и поэтому ее марку невозможно было определить. Как только Макс закончил и застегивал штаны, совсем рядом раздался вой. Тот самый. Буквально в десятках метрах.

Максим тотчас же схватился за автомат и начал им водить из стороны в сторону, выискивая возможную угрозу. Сердце забилось чаще, ствол ходил ходуном, он явно не был готов к такому. Если простые крысы, пусть и мутировавшие, представляли такую угрозу для людей, то чего ожидать от обладателей этого загробного воя смерти? Страх пробирал насквозь, будоража разум и заставляя фантазию придумывать различные образы воющих тварей.

Опасность не заставила себя долго ждать. Ровно в пятнадцати метрах от парня, из груды поваленных деревьев выглянули три морды, отдаленно напоминавшие собачьи. По сути это они и есть — практически без шерсти, со множеством язв, огрызками ушей, голодным и злобным взглядом, и оскалившийся пастью с внушительным набором больших и острых зубов, с которой обильно капала пена. По одному этому выражению морд этих псов сразу ясно: просто так человеку не уйти, не отделаться, собачки хотят позавтракать именно человечиной.

Это понял и сам человек. Макс, хорошо прицелившись, дал длинную очередь по собакам. Те, скуля, скрылись в груде деревьев и завыли во второй раз. И тут же сзади, прямо рядом с бедром парня, злобно рыча клацнула зубами еще одна уродливая псина, почти пролезшая через кабину автомобиля. Макс развернулся и короткой очередью расстрелял её. А потом он также резко развернулся, подавшись в сторону и не зря: на то место, где он стоял с громким лаем приземлился крупный пес. Максим, не мешкая, расстрелял и его, практически в упор. Он отчетливо понял, что промедление сейчас подобно смерти. Вновь раздался вой и со стороны леса стремительно приближались еще несколько собак, громко лающих. Несмотря на свой потрепанный вид, они передвигались довольно резво.
В поле зрения Макса попался старый сломанный грузовик, судя по всему «Урал». Быстро сообразив, что на земле стая мигом его разорвет, а на крыше грузовика он имеет шанс отстреляться, парень шустро рванул к нему. Ему без особого труда и достаточно резво удалось залезть на крышу машины, несмотря на то, что он с трудом залезал на скалу. Оно и верно: когда жизни живого существа что-то угрожает, оно начинает активно использовать все возможности своего организма, подстегиваемое выбросом в кровь адреналина, даже если до этого существо не могло похвастаться навыками ловкости, силы или храбрости.

Едва Макс успел залезть, как на него прыгнул мелкий пес, но чрезвычайно быстрый и ловкий. Но к счастью для юноши, животное промахнулось, так как тот успел вовремя убрать свою ногу с линии атаки твари. Парень встал на ноги и начал вокруг вертеть своим автоматом злых и шустрых собак. Те пытались достать его, желая отведать свежей человечины, но добыча расположилась высоко и им оставалось лишь громко выть, злобно лаять и рычать, клацать зубами, прыгать и искать способ взобраться на верх.
Максим хорошо запомнил уродливые морды псов, а их тела выглядели ничуть не лучше. Многочисленные язвы, раны, кровоподтеки, в некоторых местах выпадала шерсть, у некоторых особей напрочь отсутствовали хвосты, у остальных это были жалкие огрызки. Лапы все были ободранные, но при этом могли похвастаться внушительного вида когтями. Они настолько потрепаны, что породу определить невозможно. Но это были простые, бывшими когда-то друзьями человека, одичавшие собаки, которые пережили войну и превратились в смертельно опасных стайных хищников. Их здорово потрепала неблагоприятная окружающая среда, нехватка пищи и встречи с такими же изголодавшими, побитыми тварями. А еще напрягало то, что у большинства собак шла пена из пасти. Следствие воздействия радиации или же заражение какой-то болезнью?

Попасть по зверям было непросто, так как они постоянно двигались с большой скоростью, но все же Максу удалось убить еще две твари прежде чем у него закончились патроны в магазине. А собаки явно не желали уходить, твердо намереваясь расправиться с человеком. Три особи принялись пожирать тела убитых сородичей, остальные продолжали кружить вокруг «Урала». Похоже, что пока все либо почти все псы не будут уничтожены, уйти не получится, но на это может уйти много боеприпасов—самих собак, не считая мертвых, было около полторы дюжины.
Макс перезарядил оружие и очередью срезал еще одну тварь. Внезапно, с передней части грузовика, снизу на него прыгнул здоровенный мохнатый пес, наверное это вожак стаи. Тварюга была довольно мускулистой, с хорошо развитыми лапами, что помогло ей совершить внушительный прыжок. Собака прижала парня к кузову всем своим весом и жадно щелкала большой пастью, пытаясь добраться до свежего мяса, но ей мешал выставленный поперек автомат. Из ее пасти прямо на забрало шлема капала пена, вперемешку со слюной и сопровождалось это отвратительным смрадом гнили и чего-то еще, не менее тошнотворного. Тварь активно царапалась и кусалась, испытывая на прочность комбинезон,броню и самого носителя. Несмотря на защиту остро ощущались сильные атаки вожака. Макс со всей силы пнул его коленом между лап, затем и в брюхо. Пес, заскулив, ослабил хватку, но не отпустил. Однако, этого хватило, чтобы парень достал пистолет и выстрелил в пасть вожака, предварительно сняв с предохранителя ПММ. Забрало шлема тут же залило кровью и остатками мозга твари. Макс сбросил с себя тело собаки и оно, словно мешок с песком, упало вниз.

Смерть вожака охладило пыл стаи но полностью не остановило. Половина стаи накинулось на мертвое тело вожака и стремительно раздирало его на куски, каждый стремился отхватить кусок пожирнее.

Это дало Максу небольшую передышку и он начал спешно разыскивать глазами потерянный автомат. Тот нашелся лежащим на самом краю кузова и лишь чудом не упал вниз, к собакам. Однако как только юноша взял его за рукоятку, тут же в руку вцепился достаточно внушительных габаритов пес. Рыча, тот сильно рванул вниз и парень, потеряв равновесие, упал с криком вниз. Упав, он сильно ударился головой об асфальт и тут все померкло. Появилась абсолютная чернота и лишь сильная боль в укушенной руке какое-то время напоминала о том что парень еще жив, но вскоре и это ощущение исчезло.

17 мая, 2080 год, 14:00, деревня Ольцовка, госпиталь.

Первое, что он почувствовал - это сильная головная боль. Потом легкое головокружение и тошнота. Затем боль в области живота, рук и ног, слабость. И тишина...

Макс с трудом разлепил, казалось, залитые свинцом, веки. К своему изумлению он обнаружил, что очутился в каком-то помещении достаточно обширных размеров. Стены, потолок и пол были сооружены из дерева, старого, но еще надежного, шесть окон с деревянными рамами и стальными решетками, а справа была дверь из того же дерева. В углу стояли два больших шкафа и опять из дерева. Вдоль стен располагалось шесть односпальных кроватей с белыми простынями и такого же цвета одеяла и подушки. На одной из них лежал Макс и еще какой то человек на соседней.
«Где я? Я же был на шоссе, на меня напали собаки... Я умер? Это что, такое чистилище?» — Максим задумался. Он помнил, что он убил вожака стаи диких псов. Потом его скинула вниз одна из тварей. Он упал и... Он тут. От раздумий отвлек голос того самого человека, что лежал на соседней койке:
— Очнулся, живчик? Это очень хорошо. С возвращением на этот свет!
Голос был довольно грубым, дребезжащим и немного старческим. Впрочем, его обладатель выглядел соответствующе: короткостриженный с небольшой проседью темнорусый мужчина, на вид пятидесяти лет, со сморщенным лицом и серыми глазами. Он с интересом разглядывал Максима, оторвавшись от своей старой и потрепанной книжки, которую до этого читал.
— Я... Эм... Здрасьте... — парень тоже рассматривал своего собеседника, не скрывая своего недоумения.
— Здрасьте, хе-хе! — мужчина внезапно хохотнул. — Ну и видок у тебя! Конечно, очнулся фиг знает где, снаряги нет, самочувствие будто после пьянки с последующим дебошем а рядом какой-то хмырь лежит и интересуется! Ладно, не дуйся, я просто шучу. И не боись, ты в безопасности, а не где нибудь в подворотне Чернограда. Не стесняйся, я не кусаюсь. Меня кстати Петрович зовут. А тебя, молодой человек?
— Макс. Меня зовут Макс. А где я? И как я тут оказался? Я помню, что на меня напала стая каких то собак по дороге в город. И... Мда... — парень еще не отошел от шока, а как только он пришел в себя, мозг еще не совсем работал как надо и все мысли убегали куда-то далеко, плюс головная боль.
— Приятно познакомиться, Макс! Ладно, не перенапрягайся, а то только очнулся и столько всего сразу. Ты находишься в Ольцовке - в самом тихом поселении в этой области! Пожалуй в наиболее безопасном по сравнению с другими поселениями в местах, не столь отдаленных. А конкретно - в местной больничке для менее удачливых лиц или тех у кого только лицо и осталось. Я в Ольцовке уже тридцать лет живу и ни о чем не жалею! — Петрович гордо постучал по груди себя. — А то что ты ломанулся прямо в город - ты полный дурак! Каждая собака в области знает, что там есть очаги с высоким уровенем радиации, самый высокий фон и всякая пакость водится! Хотя, говорят и там люди живут, но я в это мало верю.
При слове «собака» Макса покоробило. Супер, теперь после той встречи со стаей кошмарных псов у него выработалась некая фобия или просто отвращение.
— А как я здесь оказался? — он повторил свой вопрос.
— Местные добытчики притащили. Говорят, что услышали пальбу и вовремя подоспели - стая псов уже во всю рвала тебя. К счастью, на тебе был какой-то комбез неизвестный, который фиг прокусишь, но потрепали они тебе его знатно. Пришлось вымыть его, а то мало ли какой бодяги ты там набрался. Сам-то жив, но без сознания. Шлем вообще пришлось выкинуть - от удара прогнулся будь здоров и пластик треснул. Блин, это ж каким олухом надо быть, чтоб в таком виде да в открытую пойти в самый центр! Не местный видать, да и одежка твоя вообще чудо-юдо. Про тебя во всей Ольцовке говорят. Кто же ты, молодой человек?
— Погодите... — парень вспомнил про свои вещи и осмотрел себя. Вместо привычного красного комбинезона на нем был одет чисто белого цвета халат, а под ним нижнее белье и многочисленные ссадины, синяки и гематомы на теле. Новая одежда воспринималось как нечто совершенно иное, непривычное и от этого даже поежился. Но потом парень, справившись с собой, ответил вопросом на вопрос:
— А где мои вещи?
— Да не боись, мы ж не воры какие нибудь, нам чужого не надо. Все твои вещи на хранении сейчас у местного командира.
— А как вы здесь оказались? — спросил Макс.
— Я? — Петрович улыбнулся. — А я один из тех самых добытчиков, которые подобрали тебя. Собрались возвращаться с ходки, вдруг услышали пальбу и решили посмотреть, а там ты от местных баскервилей отстреливаешься. Успели как раз тогда, когда тебя, бессознательного, едва ли не разорвали. Ух и злые же да голодные были! Одна из них кстати мне левую ногу искусала, поэтому я тут с тобой отлеживаюсь. — Он демонстративно вытащил свою ногу из-под одеяла, являя взору Макса полностью перебинтованную левую икру. — Здоровенная тварина была, наверное отпрыск того вожака, которого ты там угробил. Ничего, заживет как на той же собаке! Заодно и парня молодого спас и еще одна хищная стая не будет топтать землю.
— Понятно... Спасибо вам большое. Вы вовремя... — Максим замялся, не зная как лучше всего отблагодарить своего спасителя, а ведь он мог просто пройти мимо. Спасение. Поистине бесценный поступок. Такое не забывается.
— Да ладно! — Петрович отмахнулся. — Ты вот мне лучше скажи, кто таков, откуда будешь и с какой целью ты направился в самое пекло этих земель? Расскажешь - мы с тобой в расчете. В наше время информация тоже бесценна, в конце концов. Особенно, если она касается выживания рода людского и его продолжения. — он добродушно подмигнул.

Максим задумался. Стоит ли рассказывать про свою жизнь, планы, дом? Пусть и спасителю, который получил увечье в процессе спасения незнакомого салаги, но все же тоже незнакомому. Впрочем неизвестно, сможет ли юноша вернуться в убежище раньше, чем сгинет, сможет ли вообще, что нибудь достичь. И к тому же представился отличный вариант расплатится за свое спасение и завести хоть какие-то связи в незнакомом, чужом и опасном мире. В итоге Макс рассказал ему об убежище 110, самих убежищах, о жизни внутри, о снаряжении и почему покинул безопасные стены.
— Да уж, дела-а-а... — протянул Петрович, переваривая услышанное. — Если честно, многие думали, что там настоящий рай под землей. А в итоге там свои бытовые проблемы, вечная изоляция и так далее. Мда... а броню-то у вас там на совесть делают! Не то что наш старый армейский камуфляж или потрепанные кожаные куртки. А знаешь сколько легенд ходит про эти ваши убежища? Примерно также как и у вас там о поверхности. Вывод: нигде не хорошо, везде виднеется жопа мира... Неудивительно, кстати, что ваши бойцы, выходившие на поверхность, не возвращались - в первое время радиационный фон был хоть яйца запекай, а повсюду шарили стаи всяких тварюг, к тому же это не так уж и далеко от центра было. Это сейчас пустошь пустошью, а тогда... Хреновое, короче, время было. Мы хоть как-то выживали, нам, деревенским проще было - в отдалении от центра да и к жизни приспособлены лучше городских. Хотя, я б лучше посидел бы в убежище. А городские-то сгинули все, наверное. Зиму, думаю, не пережили. — Петрович скупо улыбнулся. — А что тебя, искатель приключений, потянуло в этот ад на земле?
Максим рассказал про внезапное исчезновение отца, дал подробное описание его внешности и спросил, не встречали ли его.
— Хм... Тебе лучше спросить нашего старосту, Иван Дуб звать. Он здесь живет еще до «ядерного дня», заправляет всеми делами, настоящий «первый парень на деревне». Я же с мужиками по полям шарился, разное добро искал. Он тобой, кстати, лично интересовался, больно ты интересный хлопец. Ну да, не каждый день встретишь выходцев из убежищ. Так что обязательно поговорите. Но позже. Тем более тебе, да и мне, восстановится надо.
— Хорошо... А что такое «Ядерный день»? Извините, просто я совсем не понимаю, что тут да как. Расскажите о жизни на поверхности пожалуйста.
Так завязалась довольно длительная беседа между жителем подземного мира и жителем наземного. Максим был переполнен разного рода вопросами, что заставляло его чувствовать маленьким и недалеким мальчиком. Петрович же охотно рассказывал, не менее интересуясь жизнью в убежище и чувствовал себя кем-то вроде аборигена.
Итак, как оказалось поверхность не такая уж и безжизненная. По всей территории Черноградской области, большая часть которой превратилось в радиоактивную и заброшенную пустошь, были расположены несколько независимых друг от друга и очень разных поселений, контролируемых разными сообществами людей, то торгующих, то воюющих друг с другом. Петрович рассказал про простых людей, пытающихся выжить, про бандитов-налетчиков, про группировку работорговцев на востоке, про группу контрабандистов, выращивающих и создающих где-то на западе некое подобие наркотиков на основе какого-то мутировавшего гриба. Также рассказал про другие убежища, 111 и 112, в первом, еще в начале атомной бомбардировки, случилась какая-то авария и первые гермворота остались открытыми, а второе за все время так и не открывалось ни разу. Пояснил что такое «Ядерный день» - так в народе называли тот роковой день, когда упали атомные бомбы.

Также рассказал, что в Черноградской области упала только одна бомба, на севере, прямо за городом, в результате вся жизнь в области не была уничтожена, а юг пострадал куда меньше, во всех смыслах, чем север, так как город принял на себя большую часть осадков и мощи, идущих с севера. К слову о самом Чернограде и территории за ней — там хаос. Настоящие радиоактивные руины, от которых мало что осталось. Туда мало кто рискует лезть и то лишь на окраины, поскольку защиты от источников с высоким уровнем радиации не было, а вблизи разгуливали всякие уроды.
Насчет зверья Петрович рассказывал неохотно, было видно что он не любил эту тему. Животные обитавшие на территории Черноградской области подверглись воздействию радиационного излучения и большинство просто погибло. Оставшиеся, со временем, мутировали, но не так сильно, как показывалось во множестве довоенных фильмах и компьютерных играх. Большинство хвасталось лишь наличием лишних частей тел, увеличением размеров, обостренным восприятием. Встречались и исключения. Местная фауна со временем прекрасно адаптировалась к новым условиям жизни, осмелела, чувствуя что человек больше не царь мира. А после падения бомб и появления множество очагов бешенства, заразы, существовавшей еще до войны, сделало некоторых зверей особо агрессивными. Также по округе были распространены легенды о настоящих монстрах, обитающих в отдаленных уголках.
— И не советую охотиться на местную животинку. - добавил Петрович. — Мало ли какую дрянь они в себе скопили. Поешь их мяска - поутру все зубы на подушке найдешь и сдохнешь в мучениях к вечеру.

О растениях он также рассказал: большинство были выжжены, оставшиеся мутировали в причудливые формы. Нередко можно увидеть необыкновенной красоты цветы или изуродованные деревья. Контакт с ними нежелателен, если дорого здоровье. Разве что Петрович упомянул красный подорожник — довольно редкое растение, помогающее заживлять раны. Достаточно было его приложить и раны затягиваются быстрее в два раза. А отвар из него хорошо помогает при отравлениях, да и просто пожевать не повредит.

Рассказал Петрович и о Ольцовке. Маленькое поселение - деревенька, находящееся на границе области и имевшее репутацию одного из самых безопасных мест в окрестностях. Промышляет преимущественно коровьим молоком, свининой и свиной шкурой, во многом благодаря вовремя укрытому в погребе скоту, а также выращиванию зерновых культур и созданием местного самогона под веселым названием «пьюн», который имел определенную популярность. Ведет бойкую торговлю с другими поселениями, в ходу у них также шли рубли по старой привычке, да и печатать новые деньги некому было, иногда просто проходил бартерный обмен. Население невелико (примерно 40 с лишним человек) и состоит, по словам Петровича, из «самых суровых мужиков и самых решительных баб, каждый из них владеет оружием и способен постоять за себя и свое хозяйство». Глава или же староста деревни Иван по прозвищу Дуб, слывший большим авторитетом и самым старым жителем деревни, жившим здесь еще до «Ядерного дня», сделал многое для развития и сохранения поселения — соорудил укрепления, организовал сельское хозяйство и не только.
— А ведь в некоторых местах даже старого названия не сохранилось! Так что у нас относительно хорошо, уютно. Вот что: оставайся у нас, приживешься, нам нужны молодые и крепкие хлопцы. Разумеется, когда сделаешь все свои дела. — подмигнул рассказчик слушателю.

За время беседы Макс почувствовал усталость и решил немного отоспаться. Невзирая на свой голос и внешность, дружелюбный и общительный Петрович не стал ему мешать.
Спал юноша крепким сном, без сновидений. После сна он чувствовал себя заметно лучше и тело уже не так ломило. Рядом всё также лежал читающий свою книжку Петрович.
— Добрый день, соня! — поприветствовал его сосед. — К тебе приходили. Сказали чтоб когда ты проснешься, отправился к Ивану. Он тебя уже ждет, да не дождется.
— Доброе... Хорошо, я как раз чувствую себя значительно лучше... — парень зевнул. —Время дорого для лени. Кстати, а который сейчас час?
— Почти два часа дня. — мужик посмотрел на свои наручные механические часы. — Твоя одежда на соседней кровати. Не боись, всё чистое, стерильное. Советую поспешить, Дуб не любит ждать!
Максим сам не был большим любителем ждать, тем более пока он тут отлеживается его отец бродит где-то в опасной пустоши. Если он еще жив, конечно. Это придало парню сил и заставило поторопиться.

Парень снял свой халат и быстро надел старые синие джинсы, черные носки, затоптанные белые кроссовки, тельняшку и старый ватник. Непривычная одежда сперва вызвала легкий дискомфорт, но потом он быстро привык. Затем Макс резво прошагал к выходу из «госпиталя», оказавшегося переоборудованной избушкой.
Когда он вышел наконец на улицу, выходец подивился размеренной жизни в поселении.
Ольцовка оказалось крупной деревенькой, в ней было всего десять жилых домов, три из которых двухэтажные. Также был внушительных размеров хлев и еще шумное домишко, судя по всему местный трактир. Вокруг строений были возведены стены из деревянных бревен, относительно невысокие но достаточно крепкие и укрепленные металлоломом. Сама деревня находилась где-то в лесу, судя по многочисленным деревьям вокруг, большинство из которых просто выжжены. Из деревни вела только одна грунтовая дорога и как раз таки через лес. Импровизированные ворота также были сооружены из дерева. По деревне разгуливали местные стражники — взрослые дядьки в потертых ватниках, кожаных куртках и плащах с охотничьими ружьями наперевес, один из них даже носил старый автомат Калашникова, причем не укороченный, а полноразмерный. Простые люди, женщины, молодые парни и подростки общались между собой, курили, занимались бытовыми обязанностями, где-то кто-то играл на классической гитаре. Все жители выглядели довольно потрепано и устало, одежда многих из них была стертой и перелатанной много раз. Все они, особенно стражники, с любопытством поглядывали на Макса, который чувствовал себя как белая ворона.

В конечном счёте Макс дошел до резиденции старосты, если так можно назвать старый двухэтажный дом и, судя по почти выцветшей краске, покрашенный в синий цвет. Возле входа дежурил один из стражников в дырявой шапке.
— Куды намылился, пацан? — старый мужик, сидящий на табурете у входа, лениво преградивший путь стволом старой двухстволки, спросил дребезжащим старческим голосом.
— Я к Ивану Дубу. Он вызывал меня к себе. — ответил спокойно Макс.
— А, это ты, чужак. Ну проходи. И не бузи! Иначе вперед ногами вынесем. — мужик с усмешкой убрал ствол и парень беспрепятствено вошел внутрь.
Внутри было теплее и уютнее чем снаружи и царил более менее порядок. В одной из комнат между собой играли в карты два лысых мужика в поношеном камуфляже и берцах, ребята явно серьезнее простых сторожей снаружи. Оружия при них Макс не заметил. Оба проводили парня любопытствующими взглядами и перешептывались между собой. Также и старая женщина, что-то готовившая на кухне. Третья комната, уже наверху, была заперта. Четвертая дверь, ведущая в последнее помещение, была раскрыта нараспашку. В этой же комнате и располагался своеобразный кабинет главы местного сообщества.
— Э... Добрый день, господин. Вы - Иван Дуб? — немного замявшись, произнес Максим, встав на пороге.
— Добрый день. Хотя он давно добрым не бывает. Проходи пацан, садись. И ноги вытри. — ответил хозяин тихим, басистым и хрипловатым голосом. Выходец вытер подошвы о старый застиранный коврик и прошел внутрь комнаты.
В помещении царил поистине царский порядок. Как и во всём доме, стены, пол и потолок были вымыты до блеска. На полу в кабинете лежал большой красный ухоженный ковер с черными узорами. На стене слева от входа висел еще один ковер, но синего цвета с белым переливом. Справа был расположен большой еловый шкаф с закрытыми дверцами, на котором не было ни пылинки. На стенах также висели живописные картины довоенного времени, изображавшие природу до ядерной войны. В конце не очень большой комнаты между двух закрытых окон с белыми занавесками располагался, не менее чистый, письменный стол, на котором горела керосиновая лампа и лежала старая газета. На стене сзади висел старый, но ухоженный автомат АКМ, к тому же явно модифицированный: магазин больше обычного, был прикреплен оптический прицел ПСО и подствольный гранатомет ГП-25. А над ним, поразившее Макса, чучело головы медведя. Несмотря на то что он был уже давно мертв, зверь и сейчас внушал своим видом страх и уважение к убившему его, а судя по размерам самой головы, при жизни этот зверь был очень крупным.
Сам хозяин кабинета и вообще всей деревни заслуживает особого внимания. Это был старик примерно лет пятидесяти-семидесяти на вид. Волосы отсутствуют напрочь. Один глаз был закрыт повязкой как у пиратов, о которых в детстве любил читать Макс. Всё лицо было посечено шрамами разной давности. Одет он был в кожаную жилетку коричневого цвета, черную майку, зеленые камуфляжные штаны и черные носки. Рядом лежали вычищенные берцы. Сидел он на деревянном стуле и курил самокрутку, а единственный зеленый глаз внимательно следил за гостем.
— Чего встал, Макс? Непривычная обстановка, да? У нас, чистюля из убежища, тоже цивилизация и нам не чужд порядок. Садись, давай. Нам еще многое предстоит обсудить. — сказал Иван, указывая на стул.
— И да, Петрович мне сказал откуда ты и кто таков, так что не строй мне глаза удивленные.
Максим послушно уселся на стул. Не сказать что удобно, у них в убежище делали стулья лучше. Он уставился на Ивана. Несмотря на свой почтенный возраст, он внушал уважение, силу. И даже сейчас он выглядел относительно здоровым, мускулистым и внушительным, хоть и был, в силу возраста, немного полноват.
— Чего уставился? У нас в деревне девки есть, на них глазей да и то не советую. — скупо улыбнулся Иван Дуб. — Да, свежий воздух и физические упражнения с закалкой разной степени тяжести лучше влияют на здоровье, чем эти ваши душные убежища. Я б на тебя в старости посмотрел, да боюсь не доживу до этого. — он горько усмехнулся. — Ладно, давай по делу. Рассказывай. Я думаю ты понял что я имею в виду?
— Да. Сейчас я вам всё расскажу... — Макс начал свой рассказ.

Рассказал он о убежище и жизни в нем. Рассказал как оказался на поверхности и с какой целью. Рассказал как пытался добраться до города и как подвергся нападению диких собак. И на этом весь рассказ закончился. Также спросил не проходил ли тут его отец и дал подробное описание его внешности.
— О как... — Дуб задумался.— Интересно... Ну думаю ты потом полюбишь свое убежище, после того как проживешь на пустошах какое то время, если раньше коней не двинешь. Чистюля... И дурак, что сразу поперся в пекло. Мало того, что тебя там едва не порвали, так еще один из моих людей пострадал. Кстати, еще двое твоих спасителей сейчас внизу, играют в карты, не забудь поблагодарить их. А насчет твоего отца - мы уже трое суток никого из чужаков не встречали. Так что ничем не могу помочь, разве что верну снаряжение, накормлю и дам переночевать. Извиняй, но завтра тебе придется покинуть наше поселение. Таковы правила.
— И на том спасибо. — Макс вздохнул.
— Ага, не за что. Но наводку я тебе дать могу. Есть у нас на пустоши одно крупное поселение. Называется Хаб. Что-то вроде нейтральной территории. Самая крупная торговая точка в нашей области. И именно там обычно собираются лидеры сообществ чтобы заключить между собой договоры и прочее. В общем самый центр. Авось, найдешь там своего отца. Кстати. Завтра мы посылаем туда караван. Если хочешь, я отправлю тебя с ним в качестве усиления, у нас каждый человек на счету. Отправишься с ними, заодно поможешь в случае чего и не потеряешься. Идти придется десять километров. Надеюсь вас там в убежище готовили к подобному.
— Я согласен. Я пойду вместе с караваном. — сразу решился парень.
— Вот и отлично. Заодно отплатишь нам за своё спасение. В нашем мире «спасибо» сыт не будешь, тут принято отдавать долги. Ладно, мне сейчас надо кое-что сделать. Свободен. Можешь осмотреться, новости послушать, пообедать, я передам Тане, чтобы накормила тебя. Будет нужно - я тебя позову.
— Спасибо вам, Иван. — искренне поблагодарил хозяина Макс и покинул помещение, а затем и дом, не забыв поблагодарить тех двух спасителей.

Погрузившись в свои раздумья, юноша гулял по Ольцовке. В хлеву громко хрюкали свиньи, почти не пострадавшие от радиации. Рядом стояла черная корова на привязи, у которой было два хвоста. Пару раз Макс видел стариков с сильными ожогами от излучений, у одного из них причем отрос лишний палец, но вряд ли люди с этими ожогами долго проживут. Время от времени местные косились на Макса, но не предпринимали попыток завязать разговор и вообще старались его избегать.

«Это наверное из-за того что я житель убежища. Бывший уже правда. Зависть и злость за то, что их бросили на произвол судьбы, а сами скрылись в теплых убежищах берет своё». — с горечью думал он. — «Ладно, спасли, выходили, помогли и это главное. Интересно как они живут? Как они выстояли? Поразительно. Эх, батя, где ты, что с тобой?»
Размышления и не очень долгую прогулку прервал зов обедать, той самой женщины из дома. Смешно, а ведь он еще даже не завтракал. И поэтому Макс поспешил наконец-то употребить пищу.

Пищей отказалась хорошо прожареная свинина с грибами в собственном соку и стакан чистой воды в придачу. И всё это пригодно к употреблению и очень вкусно даже в такие тяжелые времена! Удивительно, откуда они берут безопасную провизию, как вообще выживают? На вопросы Макса Таня отвечала не слишком охотно и ссылалась на торговлю с другими поселениями, местное хозяйство и редкие, маленькие «клондайки» незараженных земель где-то в лесу. Как бы то не было, он насытился и, не зная куда себя деть, принялся слушать со стороны разные песни под гитару, множество баек у костра, анекдотов и прочее. Очень много баек было про Черноград, но судя по всему о нем никто ничего толком не знал. Денег у него не было и приобрести что либо в местном «магазине» он не мог. Местные не охотно шли на контакт, а после того как один из них презрительно назвал его «чистюлей» парень потерял всякое желание общаться. Вспомнив множество костей возле входа в убежище 110 Макс не удивился.
Время текло медленно, уныло. Постепенно солнце уходило за горизонт. Ни с кем кроме Петровича пообщаться нормально не получалось. Тот рассказывал разные истории, как родился в Ольцовке, правда уже после войны, как рос вместе со своими друзьями, с которыми стал бродить по пустоши и добывать всё ценное (те самые двое спасителей), как они развивали поселение, как на них напала банда рейдеров-отморозков, а затем и стая голодных собак и всё в таком духе. Также Петрович обучал азам выживания в пустошах, рассказывал что да как, а Макс сидел и слушал с нескрываемым интересом. Под вечер они играли в карты в различные игры и часто Петрович выходил победителем. Ввиду ограничения провизии ужин получился таким же как и обед, но и это было очень вкусно.

К ночи Ольцовка окончательно стихла, за весь день не было ни одного происшествия. Ночью у укреплений дежурило несколько стражников, больше никто в деревне в столь поздний час не бордствовал.

В отличии от крепко спящего Петровича, Максу спалось плохо — сказывалась непривычная обстановка и тревожные мысли об отце, убежище и его друге, Диме, который помог вырваться наружу и сохранить жизнь. Как они, что с ними? Чтобы отвлечься и немного расслабиться, Макс решил устроить ночную прогулку. Надев уже привычную одежду (старую еще не выдали), он тихо вышел из «госпиталя» и размерянным шагом бродил вдоль домов, наслаждаясь тишиной, прохладным ветром и завораживающим звездным небом с луной. Красота. Непередаваемое зрелище, которое было ему чуждо. Боже, какой прекрасный мир загубили люди...

Стражники, поначалу подозрительно смотрящие на Макса, вскоре перестали обращать внимание на него. Парень во время очередного обхода заметил, что что-то или кто-то лежит за хлевом. Когда он подошел поближе, то обнаружил, что это лежит один из стражников, тот самый у входа в резиденцию Ивана. А лежал он, потому что у него был проломлен череп. При нём не было каких либо вещей и мужчина явно был мертв. Испугавшись, Макс собрался крикнуть чтобы позвать людей, но не успел: кто-то или что-то внезапно сильно ударило его сзади по голове. Он потерял сознание еще до того как упал рядом с мертвым сторожем и уже ничего не чувствовал, не видел и не слышал.

© INFERNUM & Демон