Меня зовут Настя, мне 15 лет. Я живу с мамой, папой и младшим братишкой, который недавно еле-еле начал выговаривать слово "дай". Мама у нас домохозяйка, она уволилась с работы когда еще была беременна мной. А папа работает дальнобойщиком. Мы его редко видим, по-этому очень скучаем, особенно мама.
После обеда мама попросила помочь ей с посудой. Я стояла у раковины и намыливала губку. Она быстро вспенилась, мыльные пузырьки белыми стайками просачивались через губку и сразу же лопались. Иногда я могла подолгу стоять так наблюдая за пеной или за водой, текущей из крана, за что нередко получала леща - трата воды и тому подобное... Вот и в этот раз я как завороженная уставилась на струйку воды. Я думала о папе, он, кстати, скоро должен вернуться домой. Месяца два-три и я услышу уставший, но радостный голос "Настюша, обними меня, доченька".
Я взяла большую кастрюлю и начала тщательно тереть ее губкой. Иногда я отвлекалась, виной были тому мои мысли или братишка Егорка, который всхлипывал в зале. Иногда мои мысли были настолько "сладкими", что я закрывала глаза от удовольствия.
Я закрыла глаза и почувствовала усталость, мне нестерпимо захотелось спать, руки стали как ватные, а голове было очень тяжело, будто она сейчас отвалится, сорвется с шеи и покатится колобком под стол. Я чувствовала невесомость в теле, а потом, я будто пропала, исчезла.
Очнулась. Кухня, посуда, губка и кастрюля, которую я мою.
- Настя-Настя, мой быстрей, папа уже уезжает!
Я выронила кастрюлю из рук. Обернулась, а передо мной стоит Егорка, который дергает меня за край футболки. Егорка.
- Что?
- Папа уже уезжает! - он хохотнул и выбежал из кухни.
После обеда мама попросила помочь ей с посудой. Я стояла у раковины и намыливала губку. Она быстро вспенилась, мыльные пузырьки белыми стайками просачивались через губку и сразу же лопались. Иногда я могла подолгу стоять так наблюдая за пеной или за водой, текущей из крана, за что нередко получала леща - трата воды и тому подобное... Вот и в этот раз я как завороженная уставилась на струйку воды. Я думала о папе, он, кстати, скоро должен вернуться домой. Месяца два-три и я услышу уставший, но радостный голос "Настюша, обними меня, доченька".
Я взяла большую кастрюлю и начала тщательно тереть ее губкой. Иногда я отвлекалась, виной были тому мои мысли или братишка Егорка, который всхлипывал в зале. Иногда мои мысли были настолько "сладкими", что я закрывала глаза от удовольствия.
Я закрыла глаза и почувствовала усталость, мне нестерпимо захотелось спать, руки стали как ватные, а голове было очень тяжело, будто она сейчас отвалится, сорвется с шеи и покатится колобком под стол. Я чувствовала невесомость в теле, а потом, я будто пропала, исчезла.
Очнулась. Кухня, посуда, губка и кастрюля, которую я мою.
- Настя-Настя, мой быстрей, папа уже уезжает!
Я выронила кастрюлю из рук. Обернулась, а передо мной стоит Егорка, который дергает меня за край футболки. Егорка.
- Что?
- Папа уже уезжает! - он хохотнул и выбежал из кухни.
Меня не было шесть лет. То есть была, но не я. Мама мне рассказала, что в тот день я грохнулась в обморок и проснулась через три дня в больничной палате. Врачи ничего не диагностировали, они продержали меня еще один день и отправили домой. Дома я вела себя нормально. Сначала. А потом, я стала спать по утрам, ночью бодрствовать, а когда меня силком отправляли в школу, пыталась специально пораниться. В ход шло все: от обычной, безобидной, ложки, до ножей, штопоров, вилок и отверток. А потом, мне это понравилось, я стала калечить себя с поводом и без. Однажды мама зашла ко мне в комнату, а я сижу и ковыряюсь в своей руке плоскогубцами. Когда от меня спрятали все колющие и острые предметы, я часами сидела в комнате и пыталась расцарапать вены.
Вы знаете сколько у меня шрамов? Их много. Некоторые еще болят...
К нам вызывали всех. Священники, экзорцисты, демонологи, знахари. Они ничего не находили.
Почитают свои молитвы, возьмут плату и довольные покидают наш дом.
Меня наконец-то отвели к нужному человеку - психотерапевт.
Меня долго лечили, пичкали витаминами, проводили со мной беседы, иногда одевали смирительную рубашку, потому что я вела себя плохо. Я называла себя Артемом, рассказывала, что мне 34 года, что жила я в однушке, что у меня есть взрослый сын и что я принадлежу к секте, где принято калечить себя, мол, так мы ближе к Люциферу.
Врач говорил моей маме, что поздно или рано, я приду в себя. Мне прописали таблетки, которые подавляли во мне Артема, а когда я почувствовала себя лучше - отправили домой.
На самом деле, людей с моим заболеванием много.
Меня зовут Настя, у меня раздвоение личности.
Вы знаете сколько у меня шрамов? Их много. Некоторые еще болят...
К нам вызывали всех. Священники, экзорцисты, демонологи, знахари. Они ничего не находили.
Почитают свои молитвы, возьмут плату и довольные покидают наш дом.
Меня наконец-то отвели к нужному человеку - психотерапевт.
Меня долго лечили, пичкали витаминами, проводили со мной беседы, иногда одевали смирительную рубашку, потому что я вела себя плохо. Я называла себя Артемом, рассказывала, что мне 34 года, что жила я в однушке, что у меня есть взрослый сын и что я принадлежу к секте, где принято калечить себя, мол, так мы ближе к Люциферу.
Врач говорил моей маме, что поздно или рано, я приду в себя. Мне прописали таблетки, которые подавляли во мне Артема, а когда я почувствовала себя лучше - отправили домой.
На самом деле, людей с моим заболеванием много.
Меня зовут Настя, у меня раздвоение личности.
Miss Кошка
За историю 5+!!!