- Широка степь, Колька... широка... - попыхивая самокруткой, хриплым тихим голосом произнес пожилой мужчина. Его потемневшее лицо, испещренное морщинами, обдувал теплый степной ветер, а в отблеске почти потухших глаз красное солнце медленно садилось за горизонт.
- Бывало так... - продолжил он. - Сядешь с ребятами, хлебнешь кипятка - внутри тепло немножко. Так же на закат смотришь, и вроде кажется - вот, и война на закат... А как ночь, так громыхать начинает. И бежишь-бежишь по этой степи, думаешь: "А доживу ли я до следующего заката? До следующей кружки с кипятком?"
- И то верно, Федька, - в быстро наступающих вечерних сумерках вспыхнула еще одна самокрутка. - До сих пор, думается, воюем... А только за что? За кого?..
- За детей, за жен, за внуков, - старик глубоко вздохнул и хмыкнул. - Только ни дети, ни внуки за это медали тебе не дадут. Благодарность - вот она медаль, только такая редкая. Не у всех... блестит... А помнишь, Коль, вон там - на холмике - Толю с Сашкой оставили. До сих пор сердце за них болит - легли, да не отпетыми. Только и успели, что землей присыпать их. Как им там?
- Да как и всем, Федя... Как и всем. Богу думаешь, велика печаль, как кого присыпали и отпели? Как жил, что сделал - стало быть, это важно.
- Стало быть...
- Бывало так... - продолжил он. - Сядешь с ребятами, хлебнешь кипятка - внутри тепло немножко. Так же на закат смотришь, и вроде кажется - вот, и война на закат... А как ночь, так громыхать начинает. И бежишь-бежишь по этой степи, думаешь: "А доживу ли я до следующего заката? До следующей кружки с кипятком?"
- И то верно, Федька, - в быстро наступающих вечерних сумерках вспыхнула еще одна самокрутка. - До сих пор, думается, воюем... А только за что? За кого?..
- За детей, за жен, за внуков, - старик глубоко вздохнул и хмыкнул. - Только ни дети, ни внуки за это медали тебе не дадут. Благодарность - вот она медаль, только такая редкая. Не у всех... блестит... А помнишь, Коль, вон там - на холмике - Толю с Сашкой оставили. До сих пор сердце за них болит - легли, да не отпетыми. Только и успели, что землей присыпать их. Как им там?
- Да как и всем, Федя... Как и всем. Богу думаешь, велика печаль, как кого присыпали и отпели? Как жил, что сделал - стало быть, это важно.
- Стало быть...