Лишь только ночь накроет город,
Погаснут все огни в домах,
Он снова чувствует свой голод
И привкус крови на губах.
По крышам этот хищник древний
Скорей порхает, чем бежит,
А темный взгляд его надменный
Мечом над жертвою висит.
Когда же путник одинокий,
Укрыться в доме не успев,
Попал под этот взгляд жестокий,
Вампир, свирепый, будто лев,
Погаснут все огни в домах,
Он снова чувствует свой голод
И привкус крови на губах.
По крышам этот хищник древний
Скорей порхает, чем бежит,
А темный взгляд его надменный
Мечом над жертвою висит.
Когда же путник одинокий,
Укрыться в доме не успев,
Попал под этот взгляд жестокий,
Вампир, свирепый, будто лев,
Клыками разрывает шею,
Лакает жадно его кровь,
Ликуя, наслаждаясь ею.
Она прекрасней, чем любовь.
В свое убежище вернувшись,
Убийца тут же ляжет в гроб.
А ночью, ото сна очнувшись,
Он будет кровь лакать взахлеб!
Лакает жадно его кровь,
Ликуя, наслаждаясь ею.
Она прекрасней, чем любовь.
В свое убежище вернувшись,
Убийца тут же ляжет в гроб.
А ночью, ото сна очнувшись,
Он будет кровь лакать взахлеб!