Страшные истории и мистические истории

Артем бросил горсть земле в двухметровую яму, туда, где спала его девушка, с которой он часто проводил время. Алина для него была самым близким человеком на свете.
Его родителей постоянно не было дома, да и Тема не вписывался в их компанию. Они любили ездить в другие страны, города. Каждый год они ездили в Париж и фотографировались на фоне Эйфелевой Башни целующимися. Артему было неприятно от мысли, что родители про него забывают, поэтому он делал все, чтобы они его заметили: одевался, как клоун, убирался каждый день, а потом забил на всю эту ерунду, купил себе гитару и стал усиленно заниматься.
Не сказать, что родители не любили сына, но и любви как таковой не было. Им было хорошо вдвоем и Артем решил им не мешать.
Поэтому, когда Тема стал играть в группе, он перестал чувствовать себя одним, а когда пришла Алина и вовсе забыл про это. Им было хорошо вместе. Ему нравилось кормить ее печеньками, а ей играть для него.
Тема вспомнил, как обжег руку о противень, когда учился печь овсяное печенье. Алина тогда извинялась, как сумасшедшая, потому что считала, что в этом ее вина, ведь это он для нее готовил. Она мазала руку Артема всякими настоями, мазями, но шрам так и остался. Тема погладил белое пятно на предплечье и улыбнулся.
Он, как наивный дурак, любил эту девушку и думал, что они всегда будут вместе. Болван, совсем не рассчитывал на такой конец.
Теперь он стоял около могилы и говорил стандартные слова: "Прощай. Покойся с миром". Вся эта церемония была дурацкой и гроб выбрали дурацкий и венки тоже какие-то дурацкие. Артем засунул руки в карманы и встал рядом с Ниной Ивановной - мамой Алины. Та уже выплакала все глаза и, бледная и осунувшаяся, стояла и принимала соболезнования. Ничего, кроме "Спасибо" женщина выдавить из себя не могла.
Артем надел гитару, упакованную в чехол, на плечи и подал Нине Ивановне свежий платок.
- Спасибо, - все с тем же тоном сказала она и утерла мокрые глаза.
- Что же ты наделала Алина? - подумал Тема, - Из-за тебя плачет твоя мать, страдают родственники, а я опять остался один. Неужели ты не могла подождать каких-то жалких двенадцать часов? Мы смогли бы попрощаться, мама была бы спокойней. Дура ты, Алина. Совсем не бережешь наши чувства.