Страшилка » Утопленники » Скорая помощь

 
 
 

Скорая помощь

Автор: Rediska от 18-05-2023, 12:13

- Ребята, пустите с дороги, старшина с писарем идет!
- Герасиму Алпатычу, с праздником! - гудит толпа навстречу старшине. - Дай бог, чтоб, значит, Герасим Алпатыч, не вам, не нам, а как богу угодно.

Подгулявший старшина хочет что-то сказать, но не может. Он неопределенно шевелит пальцами, пучит глаза и надувает свои красные опухшие щеки с такой силой, как будто берет самую высокую ноту на большой трубе. Писарь, маленький, куцый человек с красным носиком и в жокейском картузе, придает своему лицу энергическое выражение и входит в толпу.

- Который тут утоп? - спрашивает он. - Где утоплый человек?
- Вот этот самый!

Длинный, тощий старик, в синей рубахе и лаптях, только что вытащенный мужиками из воды и мокрый с головы до пят, расставив руки и разбросав в стороны ноги, сидит у берега на луже и лепечет:
- Святители угодники... братцы православные... Рязанской губернии, Зарайского уезда... Двух сынов поделил, а сам у Прохора Сергеева... в штукатурах. Таперича, это самое, стало быть, дает мне семь рублев и говорит: ты, говорит, Федя, должен тепереча, говорит, почитать меня заместо родителя. Ах, волк те заешь!
- Ты откеда? - спрашивает писарь.
- Заместо, говорит, родителя... Ах, волк те заешь! Это за семь-то рублев?

- Вот этак лопочет и сам не знает по-каковски, - кричит сотский Анисим не своим голосом, мокрый по пояс и, видимо, встревоженный происшествием. - Дай я тебе объясню, Егор Макарыч! Ребята, постой, не галди! Я желаю всё как есть Егору Макарычу... Идет он, значит, из Курнева... Да погоди, ребята, не болтай зря! Идет он, значит, из Курнева, и понесла его нелегкая бродом. Человек, значит, выпивши, не в своем уме, полез сдуру в воду, а его с ног сшибло и зачало вертеть, как щепку. Кричит благим матом, а тут я с Ляксандрой... Чего такое? По какому случаю человек кричит? Видим, тонет... Что тут делать? Бросай, кричу, Ляксандра, к шуту гармонию, мужика спасать! Лезем прямо, как есть, а там вертит и крутит, вертит и крутит - спаси, царица небесная! Попали в самую вертячую... Он его за рубаху, я за волосья. Тут прочий народ, который увидел, бежит на берег, крик подняли... каждому спасать душу желается... Замучились, Егор Макарыч! Не подоспей мы вовремя, совсем бы утоп ради праздника...

- Как тебя звать? - спрашивает писарь утопленника. - Какого происхождения?
Тот бессмысленно поводит глазами и молчит.
- Очумел! - говорит Анисим. - И как не очуметь? Почитай, полное брюхо воды. Милый человек, как тебя знать? Молчит! Какая в нем жизнь? Видимость одна, а душа небось наполовину вышла... Экое горе ради праздника! Что тут прикажешь делать? Помрет, чего доброго... Погляди, как рожа-то посинела!
- Послушай, ты! - кричит писарь, трепля утопленника за плечо. - Ты! Отвечай, тебе говорю! Какого ты происхождения? Молчишь, словно тебе весь мозух в голове водой залило. Ты!
- Это за семь-то рублей? - бормочет утопленник. - Поди ты, говорю, к псу... Мы не желаем...
- Чего ты не желаешь? Отвечай явственно!

Утопленник молчит и, дрожа всем телом от холода, стучит зубами.

- Одно только звание, что живой, - говорит Анисим, - а поглядеть, так и на человека не похож. Капель бы ему каких...
- Капель... - передразнивает писарь. - Какие тут капли? Человек утоп, а он - капли! Откачивать надо! Что рты поразевали? Народ бесчувственный! Бегите скорей в волостное за рогожей да качайте!

Несколько человек срываются с места и бегут к деревне за рогожей. На писаря находит вдохновение. Он засучивает рукава, потирает ладонями бока и делает массу мелких телодвижений, свидетельствующих об избытке энергии и решимости.

- Не толпитесь, не толпитесь, - бормочет он. - Которые лишние, уходите! Поехали за урядником? А вы бы уходили, Герасим Алпатыч, - обращается он к старшине. - Вы назюзюкались, и в вашем интересном положении самое лучшее теперь сидеть дома.

Старшина неопределенно шевелит пальцами и, желая что-то сказать, так надувает лицо, что оно того и гляди лопнет и разлетится во все стороны.

- Ну, клади его, - кричит писарь, когда приносят рогожу. - Берите за руки и за ноги. Вот так. Теперь кладите.
- Поди ты, говорю, к псу, - бормочет утопленник, не сопротивляясь и как бы не замечая, что его поднимают и кладут на рогожу. - Мы не желаем.
- Ничего, ничего, друг, - говорит ему писарь, - не пужайся. Мы тебя малость покачаем и, бог даст, придешь в чувство. Сейчас приедет урядник и составит протокол на основании существующих законов. Качай! Господи благослови!

Восемь дюжих мужиков, в том числе и сотский Анисим, берутся за углы рогожи; сначала они качают нерешительно, как бы не веря в свои силы, потом же, войдя мало-помалу во вкус, придают своим лицам зверское, сосредоточенное выражение и качают с жадностью и с азартом. Они вытягиваются, становятся на цыпочки, подпрыгивают, точно хотят вместе с утопленником взлететь на небо.
- Рраз! Раз! Раз! Раз!

Вокруг них бегает куцый писарь и, вытягиваясь изо всех сил, чтобы достать руками рогожу, кричит не своим голосом:
- Шибче! Шибче! Все сразу, в такт! Раз! Раз! Анисим, не отставай, прошу тебя убедительно! Раз!

Во время короткой передышки из рогожи показываются всклокоченная голова и бледное лицо с выражением недоумения, ужаса и физической боли, но тотчас исчезают, потому что рогожа вновь летит вверх направо, стремительно опускается вниз и с треском взлетает вверх налево. Толпа зрителей издает одобрительные звуки:
- Так его! Потрудитесь для души! Спасибо!
- Молодчина, Егор Макарыч! Потрудись для души, - это правильно!
- А уж мы его, братцы, так не отпустим! Как, значит, станет на ноги, в ум придет - ставь ведро за труды!
- Ах, в рот те дышло с маком! Гляди-кась, братцы, шмелевская барыня с приказчиком едет. Так и есть. Приказчик в шляпе.

Около толпы останавливается коляска, в которой сидит полная пожилая дама, в pince-nez и с пестрым зонтиком; спиной к ней, на козлах, рядом с кучером, сидит приказчик - молодой человек в соломенной шляпе. У барыни лицо испугано.

- Что такое? - спрашивает она. - Что это делают?
- Утоплого человека откачиваем! С праздником! Маленько выпивши, потому, собственно, такое дело - нынче поперек всей деревни с образами ходили! Праздник!
- Боже мой! - ужасается барыня. - Они утопленника откачивают! Что же это такое? Этьен, - обращается она к приказчику, - подите, ради бога, скажите им, чтобы они не смели этого делать. Они уморят его! Откачивать - это предрассудок! Нужно растирать и искусственное дыхание. Идите, я вас прошу!

Этьен прыгает с козел и направляется к качающим. Вид у него строгий.
- Что вы делаете? - кричит он сердито. - Нешто можно человека откачивать?
- А то как же его? - спрашивает писарь. - Ведь он утоплый!
- Так что же, что утоплый? Обмерших от утонутия надо не откачивать, а растирать. Так в каждом календаре написано. Будет вам, бросьте!

Писарь конфузливо пожимает плечами и отходит в сторону. Качающие кладут рогожу на землю и удивленно глядят то на барыню, то на Этьена. Утопленник уже с закрытыми глазами лежит на спине и тяжело дышит.

- Пьяницы! - сердится Этьен.
- Милый человек! - говорит Анисим, запыхавшись и прижимая руку к сердцу. - Степан Иваныч! Зачем такие слова? Нешто мы свиньи, не понимаем?
- Не смей качать! Растирать нужно! Берите его, растирайте! Раздевайте скорей!
- Ребята, растирать!

Утопленника раздевают и под руководством Этьена начинают растирать. Барыня, не желающая видеть голого мужика, отъезжает поодаль.

- Этьен! - стонет она. - Этьен! Подите сюда! Вы знаете, как делается искусственное дыхание? Нужно переворачивать с боку на бок и давить грудь и живот.
- Поворачивайте его с боку на бок! - говорит Этьен, возвращаясь от барыни к толпе. - Да живот ему давите, только полегче.

Писарь, которому после кипучей, энергической деятельности становится как-то не по себе, подходит к утопленнику и тоже принимается растирать.

- Старайтесь, братцы, убедительно вас прошу! - говорит он. - Убедительно вас прошу!
- Этьен! - стонет барыня. - Подите сюда! Давайте ему нюхать жженые перья и щекочите... Велите щекотать! Скорей, ради бога!

Проходит пять, десять минут... Барыня глядит на толпу и видит внутри ее сильное движение. Слышно, как пыхтят работающие мужики и как распоряжаются Этьен и писарь. Пахнет жжеными перьями и спиртом. Проходит еще десять минут, а работа все продолжается. Но вот, наконец, толпа расступается, и из нее выходит красный и вспотевший Этьен. За ним идет Анисим.

- Надо было бы с самого начала растирать, - говорит Этьен. - Теперь уж ничего не поделаешь.
- Где уж тут поделать, Степан Иваныч! - вздыхает Анисим. - Поздно захватили!
- Ну, что? - спрашивает барыня. - Жив?
- Нет, помер, царство ему небесное, - вздыхает Анисим, крестясь. - О ту пору, как из воды вытащили, движимость в нем была и глаза раскрывши, а теперича закоченел весь.
- Как жаль!
- Значит, планида ему такая, чтоб не на суше, а в воде смерть принять. На чаек бы с вашей милости!

Этьен вскакивает на козла, и кучер, оглянувшись на толпу, которая сторонится от мертвого тела, бьет по лошадям. Коляска катит дальше.

Автор: А.П.Чехов, 1887 год.
Читайте русскую классику!

Категория: Утопленники

 
<
  • Публикаций: 1
  • Комментариев: 58
  • ICQ: 666
28 мая 2023 16:46

s.м.e.р.t.ь.

Цитата
  • Группа: Посетители
  • Регистрация: 12.05.2023
 
Вау!


Добавление комментария

Имя:   (только буквы-цифры)
Комментарий:
Введите код: