Весь остальной путь Саша не произнесла ни слова. Она молчала и ее молчание давило на меня. Я шла, опустив глаза в пол, а коридор снова менялся. Пол вернулся в нормальный вид и из углов исчезала паутина. Потолок снова приобрел свой стандартный белый цвет, а по стенам вновь заиграли старые оттенки. Вскоре, мы подошли к двери палаты. Краска на ней была сильно облуплена. Тут и там, сквозь побелку просвечивало дерево. Словно какой-то невиданный больничный зверь ободрал ее. Саша снова перевела на меня свой тяжелый взгляд, и сказала:
- Ничего не делай, пока я не разрешу. Молчи, пока я буду говорить, и главное - не разглядывай Беллу. Она этого не выносит. Еще и получишь напоследок.
Хотя, наверное, и нужно было что-то сказать, но я обиженно промолчала, и только кивнула, не поднимая глаз от пола.
Саша постучала в дверь три раза сначала костяшкой пальцев, затем один раз кулаком и четыре раза открытой ладонью. За дверью послышался шорох, как будто по полу тащили что-то тяжелое. И дверь отворилась.
Палата была совсем не похожа на мою. Желтые стены, вместо голубых, покрывал толстый слой пыли, а на окнах поблескивали сальные разводы, но самое главное в том, что палата была общей. По двум стенам стояли четыре кровати. На них сидели две абсолютно непохожие друг на друга девушки.
- Ничего не делай, пока я не разрешу. Молчи, пока я буду говорить, и главное - не разглядывай Беллу. Она этого не выносит. Еще и получишь напоследок.
Хотя, наверное, и нужно было что-то сказать, но я обиженно промолчала, и только кивнула, не поднимая глаз от пола.
Саша постучала в дверь три раза сначала костяшкой пальцев, затем один раз кулаком и четыре раза открытой ладонью. За дверью послышался шорох, как будто по полу тащили что-то тяжелое. И дверь отворилась.
Палата была совсем не похожа на мою. Желтые стены, вместо голубых, покрывал толстый слой пыли, а на окнах поблескивали сальные разводы, но самое главное в том, что палата была общей. По двум стенам стояли четыре кровати. На них сидели две абсолютно непохожие друг на друга девушки.