Думаю, сейчас я могу об этом рассказать. Прошло много лет с моего первого опыта общения с потусторонним и я свыкся с мыслью, что никто и никогда, как бы сильно он ни старался, не будет по-настоящему одинок. В любой момент рядом с тобой может быть кто-то, кто услышит тебя, когда, казалось бы, ты разговариваешь только с самим собой. Не важно, плачешь ли ты в темноте, причитая о своей горькой судьбе или смеешься собственной же шутке. Никто никогда не одинок. Поэтому прошу вас - думайте прежде, чем что-либо сказать просто так, в полной уверенности, что вас никто не слышит. И уж точно не стоит просить о помощи, когда тебя окружает лишь тьма.
Все началось, когда мне было 15 лет. Отец пил. Он был неплохим человеком, но когда доходило до больших количеств алкоголя, а тем более бесплатного, он не мог остановиться. Частенько устраивал "разгон" мне и матери. Я злился. Пару раз даже дрался с ним - я, малолетка в 55 килограммов весу и он - ростом под два метра, весом в два с половиной раза больше моего.
В один из таких вот паршивых дней отец вернулся поздно и в подпитии. Начал орать, грозиться, что сначала мать убьёт, потом меня. С кулаками лез, я стал отпор давать, получил оплеуху, а отец, кажется, успокоился. Испугался, что ли.
Стоя с распухшим синим ухом в своей тёмной комнате, я дрожащей рукой кое-как вынул учебники из серванта, положил их в портфель, бормоча себе под нос, как бы я расправился с собственным отцом, если бы был чуточку сильнее, если бы у меня была хоть какая-то помощь... Голова загудела, мысли спутались... Я отчётливо помню, что тьма, заполнявшая углы комнаты, будто бы угрюмо кивнула. Не было никакого чувства всепоглощающего ужаса, оно пришло гораздо позже. Я медленно отступил на шаг от серванта, как вдруг его стеклянная дверца рассыпалась на тысячи осколков размером с гречневое зернышко. Что-то как будто рвалось из моей спины наружу...
Все началось, когда мне было 15 лет. Отец пил. Он был неплохим человеком, но когда доходило до больших количеств алкоголя, а тем более бесплатного, он не мог остановиться. Частенько устраивал "разгон" мне и матери. Я злился. Пару раз даже дрался с ним - я, малолетка в 55 килограммов весу и он - ростом под два метра, весом в два с половиной раза больше моего.
В один из таких вот паршивых дней отец вернулся поздно и в подпитии. Начал орать, грозиться, что сначала мать убьёт, потом меня. С кулаками лез, я стал отпор давать, получил оплеуху, а отец, кажется, успокоился. Испугался, что ли.
Стоя с распухшим синим ухом в своей тёмной комнате, я дрожащей рукой кое-как вынул учебники из серванта, положил их в портфель, бормоча себе под нос, как бы я расправился с собственным отцом, если бы был чуточку сильнее, если бы у меня была хоть какая-то помощь... Голова загудела, мысли спутались... Я отчётливо помню, что тьма, заполнявшая углы комнаты, будто бы угрюмо кивнула. Не было никакого чувства всепоглощающего ужаса, оно пришло гораздо позже. Я медленно отступил на шаг от серванта, как вдруг его стеклянная дверца рассыпалась на тысячи осколков размером с гречневое зернышко. Что-то как будто рвалось из моей спины наружу...