На званый ужин к Лицемеру Люциферу
Со всех концов явились гости во дворец,
Успех имевшие в различных жизни сферах
И постояльцы человеческих сердец.
Гостей дворецкий проводил в просторный зал.
Под звон тарелок все за стол садиться стали.
Огонь свечей их лица тускло освещал,
Глаза хозяина притворно улыбались.
Любовь Свободу потеснила за столом
И задевало много раз её локтём.
Измена, глядя на Любовь, не замечала,
Что Страсть вино в бокал ей тихо подливала.
Высокомерие спиной сидело к Дружбе.
В руках Молчание пустую грело кружку.
Со смехом Похоть пролила вино небрежно.
А Честь от этого испачкала одежду.
Со всех концов явились гости во дворец,
Успех имевшие в различных жизни сферах
И постояльцы человеческих сердец.
Гостей дворецкий проводил в просторный зал.
Под звон тарелок все за стол садиться стали.
Огонь свечей их лица тускло освещал,
Глаза хозяина притворно улыбались.
Любовь Свободу потеснила за столом
И задевало много раз её локтём.
Измена, глядя на Любовь, не замечала,
Что Страсть вино в бокал ей тихо подливала.
Высокомерие спиной сидело к Дружбе.
В руках Молчание пустую грело кружку.
Со смехом Похоть пролила вино небрежно.
А Честь от этого испачкала одежду.
С улыбкой милой у камина грелась Нежность.
Гостям казалось, рядом с ней валялась Слабость.
Твердосердечие у всех, во всяком случае,
Сомнений обликом своим не вызывало.
К себе все взгляды приковала Красота,
За ней лицо скрывала гримом Пустота.
А Доброта, когда все гости танцевали,
Была затоптана нечаянно ногами.
Печаль в наручниках с Разлукой неразлучны,
Их Смерть сковала, от оков сломала ключик.
Давилась Ненависть горячим ядом молча,
Через плечо на всех глядела взглядом волчьим.
Напившись, Ярость, как всегда, с кем-то подралась.
Её под руку увела из зала Жалость.
Пока никто не видел, Жадность набивала
Свои карманы бутербродами и салом.
Великодушию здесь было мало места
И очень душно, негде плюнуть, слишком тесно.
Ну а Тщеславие на стол уселось попою
Привлечь внимание старалось чем не попадя.
Самовлюблённость супротив зеркал сидела
И отражению нарцисс дарить хотела.
Веселье шуткой разряжало атмосферу,
Но в неприличии своём не знало меру.
Сорвала Смелость крики браво с восхищением,
Проделав сальто только ради развлечения.
Глядела Зависть на Богатство исподлобья,
Что умещалось на двух стульях с наглой мордой.
В углу сидела Скромность, будто бедный родственник,
И, как собаке, ей бросали гости косточки.
В любви до гроба поклялась кому-то Верность,
Но умерла среди гостей тех самой первой.
Вскочила с места, встрепенулась резко Правда
И норовила вилкой выколоть глаза.
Такому зверству далеко не были рады
И всей толпой поддали дружно ей под зад.
Но звала Истину она к себе в подмогу,
Та приподнимет тайный занавес теней!
Но прибежать на помощь Истина не может,
Поскольку с давних пор находится в вине.
Гостей покинуло вдруг молча Одиночество,
Ему наскучило давно всё это общество.
Но безобразнее всех оных - это Совесть,
Исподтишка кусала люд, причём без спросу.
Внезапно в зал ворвался Страх с больших испугом
И закричал: "Горим! Пожар! Спасайтесь, люди!"
И опрокинулись столы со всей посудой,
Поднялись паника и крики, пали стулья.
Спасаясь, гости раздавили все друг друга!
Сломали кости, задохнулись, всем конец!
Одна Надежда протянула слабо руку -
Последний вздох наполнил эхом сей дворец.
Гостям казалось, рядом с ней валялась Слабость.
Твердосердечие у всех, во всяком случае,
Сомнений обликом своим не вызывало.
К себе все взгляды приковала Красота,
За ней лицо скрывала гримом Пустота.
А Доброта, когда все гости танцевали,
Была затоптана нечаянно ногами.
Печаль в наручниках с Разлукой неразлучны,
Их Смерть сковала, от оков сломала ключик.
Давилась Ненависть горячим ядом молча,
Через плечо на всех глядела взглядом волчьим.
Напившись, Ярость, как всегда, с кем-то подралась.
Её под руку увела из зала Жалость.
Пока никто не видел, Жадность набивала
Свои карманы бутербродами и салом.
Великодушию здесь было мало места
И очень душно, негде плюнуть, слишком тесно.
Ну а Тщеславие на стол уселось попою
Привлечь внимание старалось чем не попадя.
Самовлюблённость супротив зеркал сидела
И отражению нарцисс дарить хотела.
Веселье шуткой разряжало атмосферу,
Но в неприличии своём не знало меру.
Сорвала Смелость крики браво с восхищением,
Проделав сальто только ради развлечения.
Глядела Зависть на Богатство исподлобья,
Что умещалось на двух стульях с наглой мордой.
В углу сидела Скромность, будто бедный родственник,
И, как собаке, ей бросали гости косточки.
В любви до гроба поклялась кому-то Верность,
Но умерла среди гостей тех самой первой.
Вскочила с места, встрепенулась резко Правда
И норовила вилкой выколоть глаза.
Такому зверству далеко не были рады
И всей толпой поддали дружно ей под зад.
Но звала Истину она к себе в подмогу,
Та приподнимет тайный занавес теней!
Но прибежать на помощь Истина не может,
Поскольку с давних пор находится в вине.
Гостей покинуло вдруг молча Одиночество,
Ему наскучило давно всё это общество.
Но безобразнее всех оных - это Совесть,
Исподтишка кусала люд, причём без спросу.
Внезапно в зал ворвался Страх с больших испугом
И закричал: "Горим! Пожар! Спасайтесь, люди!"
И опрокинулись столы со всей посудой,
Поднялись паника и крики, пали стулья.
Спасаясь, гости раздавили все друг друга!
Сломали кости, задохнулись, всем конец!
Одна Надежда протянула слабо руку -
Последний вздох наполнил эхом сей дворец.
123456789012