Страшные истории и мистические истории

В пыли начали появляться человеческие силуэты. Но судя по душераздирающим крикам, запаху гнили и светящимся глазам, это были не люди. Толпа приблизилась, и несколько полусгнивших людей набросились на бунтовщиков...
Поднялась паника. Заключенные бежали кто куда. Выжившие немцы, которым удалось добраться до оружия, открыли огонь по восставшим. Вооруженные бунтовщики начали стрелять по немцам и гнилым людям.
Нет, это были не люди... Гнилая кожа, светящиеся глаза, безумные крики, рваная одежда заключенных, красноармейцев, немецких солдат, рты, испачканные говорили, что это не люди. Эти существа набрасывались на каждого человека, скорее всего, жили по инстинктам, точно не имели разума и... были мертвы... Новое сражение разгоралось, исход был непредсказуемым...
Прошло полчаса. Из заключенных оставалось в живых около пятидесяти, немцев нигде не было видно. Поредели и ряды ходячих мертвецов. Мой дед и Бутаков держались вместе. Они рвались к зданию администрации управления концлагеря (ЗАУКЛ). Если забраться на крышу этого здания, можно прыгнуть с него так, что перепрыгнуть можно было и через забор, следовательно, оказаться на свободе. Мертвецы бросались на них, но, к счастью, заключенным удавалось уничтожить их. Они точно не знали точного расположения ЗАУКЛ и поэтому они заглядывали во все здания. Наконец они увидели самое приличное здание во всем лагере, над которым развивался флаг со свастикой...

Мой дед и несколько заключенных готовили восстание заключенных концлагере "Тоте Зона". Фашистов было около 500, заключенных около 9000. Разумеется, численное преимущество над узниками. Но подготовленная армия, три танка и два самолета свели это численное превосходство к минимуму. Но мало даже кто знал из немцев, не говоря уже про заключенных, что в этом концлагере имеется чудо-оружие, которое при доработке способно изменить ход войны в пользу Оси... Но если вооружить заключенных, то этого не случится! И разумеется, заговорщики на тайном собрании начали обсуждать именно этот вопрос. Планировалось ночью прокрасться к оружейному складу, уничтожить охрану, выкрасть оружие, вооружить заключенных, поднять бунт, а дальше - что Бог решит. Но Бутаков был расчетливым, и сказал:
- А что, если нас фрицы поймают ночью, когда мы будем из бараков выходить?
- Тогда руками их - в шутку сказал один из бунтовщиков, рядовой Иван Васильев.
- Ванька, хватит! И так тошно, когда о восстании думаю - сказал мой дед. - Тогда сначала оружие добудем.
- Какое?! Кирку из шахты или ножницы из лавки?
- А что, если в эту самую лавку их заманить и их там... - Заговорщик провел пальцем по горлу. - А оружие себе берем!
- Хорошая идея, а как мы их туда загоним?
- Я смогу! Они мне точно поверят!
- Нет, лучше я попробую!

Моему дедушке 83 года. Он участвовал в двух огромных конфликтах - Великой Отечественной и Корейской войнах. Служил летчиком, летал на самолетах Як-9, Ла-5ФН и МиГ-15. В ВОВ он сбил 5 самолетов, а в Корейской - 3. Он ушел на гражданку лейтенантом. Он имел две медали: "За оборону Сталинграда" и "За взятие Берлина".
Я любил слушать рассказы дедушки о войне, рассматривать его медали, которые хранились в маленьком чемоданчике. Однажды, когда я опять слушал дедушку, я осматривал его чемоданчик. Когда я убрал бархатное красное донышко, я увидел какую-то медаль. На ней было написано: За побег из "Тоте зона". Я спросил дедушку, что это за награда и, получив от меня обещание, что я никому не расскажу эту историю, дедушка начал свой рассказ.
Это было в далеком 1944 году. Мой еще молодой дедушка возвращался с боевого вылета на самолете ЯК-9. До советского аэродрома было всего десять километров, как вдруг на хвост ЯКа сел Фокевульф. Фашист дал очередь по своему врагу. Он попал в самолет моего дедушки. ЯК задымился, но продолжал свой полет. Дедушка сделал поворот, еще один, еще и оказался на хвосте Фокера. Едва он успел запустить снаряды по нацисту, как вдруг он почувствовал удар сзади и его самолет начал снижаться. Второй Фокевульф подбил ЯК. Дедушка прыгнул с парашютом.

Спустя почти полгода, я решил сделать продолжение данной рубрики. Надеюсь вам будет интересно!

Йозеф Менгеле
немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны. Менгеле лично занимался отбором узников, прибывающих в лагерь, проводил преступные эксперименты над заключёнными. Его жертвами стали десятки тысяч человек. После войны Менгеле бежал из Германии в Латинскую Америку, опасаясь преследований. Попытки найти его и предать суду не увенчались успехом. По утверждениям ветеранов «Моссада» Рафи Эйтана и Алекса Меллера, они выследили Менгеле в Буэнос-Айресе во время проведения операции по похищению Адольфа Эйхмана, но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу после этой операции было слишком рискованным. В кругу знакомых Йозефа Менгеле звали «Беппе» (итал. Beppe, уменьшительное от Джузеппе: итальянское произношение имени Josef), но миру он стал известен как «Ангел Смерти из Освенцима».

Я живу в Москве, а моя любимая бабушка в старой деревне. Там осталось очень мало людей. Во время войны там был концлагерь. Я не часто бываю там, но теперь мне пришлось поехать туда.
Я шла после школы. Очень хотелось лечь спать, но надо делать уроки. Хоть я и заканчивала в 10 класс, я вовремя делала уроки. Уже заканчивалась весна, скоро лето. Яркое солнце напоминало об этом. Я подняла голову вверх, закрыла глаза и подставила лицо палящему солнцу. Мысль, что через пару дней лето радовало меня.
Подходя к дому, я услышала крики. Я ускорилась, завернув к дому, я увидела то, что мне уже не забыть. Мой дом, мой родной дом полностью был в огне. Я вскрикнула и побежала к дому. Меня остановил сосед. Он держал меня за руку, а я смотрела и плакала.
Пожарные уже потушили дом. Папа приехал. Он плакал. Моего папу сложно довести до слез. Я сразу поняла. Что-то не так. Папа подошел ко мне и сквозь слёзы сказал:
- Вик. Доченька... Там мама была. Ей не удалось выйти. Она мертва.
Огромная боль взорвалась тысячами осколками, а из меня вырвались рыдания. Я плакала.
Похороны пошли незаметно. Всё было в тумане. Отец поселился у брата, а меня было решено отправить к бабушке.

Мой автобус тронулся. Ехать до деревни надо было пять часов. Я вздохнула и достала альбом. После смерти мамы я постоянно рисовала. Это занимало меня и немного приглушало мою боль. Все рисунки были мрачными и жестокими.
Пять часов прошли незаметно. Я вышла из автобуса одна. На этой остановке никто не выходил. Теперь мне осталось идти. Долго причем. Я огляделась. Около разбитой лавочки стоял полуразрушенный магазин. Кроме всего этого была чудесная природа: цветы притягивали своей яркостью и запахом, чудесные берёзки стояли рядом со мной, небо нежно голубого света притягивалось к ярко-зелёному лугу. Я достала альбом, села и начала рисовать. Когда я закончила уже темнело. Я опомнилась и быстро встала. Накинув мастерку я побежала.

Меня зовут Елена, мне 16 лет.

2011 год.
Сегодня был отличный день. 26 августа, конец лета. Весь день я гуляла с друзьями. Домой пришла часов в 9, уж очень спать захотелось. Домой пришла, в аську залезла, с друзьями пообщалась, планы на остаток лета обсудили и, часов в 11 уже пожелала родителям спокойной ночи и завалилась в кровать. Через часок самочувствие мое ухудшилось, мне даже не удалось уснуть, начала сильно болеть голова, появилось чувство голода, хотя я недавно поела, конечности похолодели, только собиралась встать, как провалилась в сон...

Я стою в шеренге, напротив нее стоят несколько человек в фашистской униформе. Вся шеренга начинает куда-то двигаться, я иду вместе со всеми. В какой-то непонятной полуподвальной комнате все раздеваются, я тоже делаю это вместе со всеми, голые исхудалые женщины становятся снова в шеренгу. К нам подходят 2 девушки в СС-совской форме, одна делает татуировки с цифрами на руках, другая записывает номер и имя в какой-то тетради. Вот они подошли ко мне. 97191.
- Имя?
- Горохова Мария, - неожиданно для самой себя говорю я.
Я-то знаю, что я Елена Королева, язык сам произносит чужое имя. Я не догадывалась, что это имя еще на длительный период станет моим.
К нам подходят люди и бреют головы. Жалко, очень жалко мне свои волосы. Нам выдают какую-то одежду, судя по расцветке смирительную. Ведут в баню. "Вам пять минут на все! Помыться, одеться, построиться. Schneller!" - произносит девушка с сильным акцентом.
Опять я делаю все на автомате. Снова стоим в том помещении шеренгой.
На моей одежде нашиты буквы SU. Мой мозг говорит мне, что я - военнопленный концлагеря Освенцим...