Страшные истории и мистические истории

- Ну где же она... где же... - Стейси рылась по всем тумбочкам и ящикам в поисках папки. Но, как назло, её нигде не было. Она бегала кругами, пока не заметила что камин (мисс Гройфленд решила сделать себе кабинет уютней, средств у больницы достаточно, почему бы и не побаловать себя?) горел ярким пламенем из-за того, что в нем что-то горело. Приглядевшись, она увидела папку. Схватив кочергу, она долго провозилась, чтобы как-то изъять уже совсем сгоревшую вещь. К сожалению, папка была сильно испорчена и сгорела полностью.
- Блин, как же я узнаю об неком карантине?! - она села, схватившись за голову.
Так просидела пять, десять, пятнадцать... и т.д. минут.
Неожиданно раздался душе раздирающий крик.
Она вздрогнула и вскочила с места. Что-то произошло...
Тем временем...
Один из-зараженных очнулся в странной комнате, перед его глазами плавали круги и всевозможные галлюцинации. "Где... я... Кто... я... Ч... ч... что... проис... ходит..." - в голове всплывали эти вопросы. Молодой человек лет 24 с поседевшими от пережитого волосами, прикован был к странному стулу. Память возвращалась к нему.
"Мое... имя... Леон... да, точно. Помню", - он облегченно вздохнул, еще не понимая, что с ним. Еще немного покопавшись в своих мыслях, пока зрение не восстановилось. Осмотревшись, его взяла паника. Язык был вял, но он мог говорить, в данном случае кричать: "Какого черта?! Где я? Что происходит?! Эй!"

Не заметил, осень пришла. Его кинули на жесткую койку. Прутья впивались в тело. Плешивый матрас разъедал кожу выбоинами. Высохший человек блевал возле кровати. Месиво из крови и непереваренных таблеток жадно вытекало из прогнившего нутра, заполняя все пространство запахом смрада и могильных червей.

- Туды его в качель! Опять заблевал все, тварь, - раздалось откуда-то сбоку. - Цыбульский, тряпку неси, гнида, а то снова на вязки загремишь. - Вонь от мокрой тряпки с блевотиной усиливалась. - А этому вколоть десять кубов врач прописал. - Шприц с галоперидолом огненной лавой вливался в искореженную вену, достигая глубин мозга. Каленым обручем оборачивалось тело, корежило мышцы, здоровенный жук катил навозный шар прямо на него. - Нехило его скрутило! - так еще бы - десять кубов... Скоро нам всем здесь писец придет.

Тело отделилось и пошло гулять по коридорам. Глухие стоны доносились из подсобки. В ней напряженно трудились санитар с медсестрой. Внезапно из дверного проема вылез огромный таракан и вставными челюстями протаранил мозг. В палату зашел врач. Треснула бумага, из плаката свесился гигантский паук, произнес: "тащемта атлична-атлична, например!" и рассмеялся. Подошел санитар и расколол ржавым топором адово гудящую голову.

Настала ночь. Спустилась тьма.
Лишь в одиночестве плыла луна.
И осветив деревьев кромки.
Лучом смотрела за решётку.
Тоскливым, одиноким взглядом
Смотрел парнишка сквозь ограду.
Луна, большим небесным шаром,
Его манила, его звала.
Он это чуял. Он напрягся,
Сопротивлялся – он боялся.
Огнём вскипала в жилах кровь.
Зудела с болью его плоть.
Луна, с усильем, пробуждала –
Его звериное начало.

Случилось это, девонька, когда мне лет этак 16 стукнуло. Это как раз после войны было. Семья у нас большая, детей много было, да все мал, мала, меньше, я самая старшая из них. Мамка-то на заводе надрывалась, а от отца пока никаких вестей не поступало: жив ли, мертв ли - неизвестно. И эта неизвестность очень нас пугала.

Так вот, чтоб мамке-то своей помочь, устроилась я санитарочкой в больницу. Деньги-то небольшие, конечно, платили, зато в сытости была, да и младшим если какой больной что-то не доест - так гостинец приносила. Ничего, жить можно было.

И в первую же смену довелось мне увидеть умирающего. То был старик без роду без племени, одинокий, никому не нужный. Умирал он тяжело, все стонал и на каталке метался. А дыхание было сиплое-сиплое, словно кто душил его. В ту пору в больнице нашей для таких умирающих был выделен закуток: чтоб на глаза больным не попадались. Так вот, в этом темном закутке дед тот медленно и умирал. Для меня это было потрясением: никто из врачей не оказывал ему никакой помощи, не подходил, не смотрел, не проверял. А я сновала по коридору со шваброй туда-сюда, но ноги то и дело несли меня к тому страшному закутку. Я пыталась облегчить участь умирающего: дать воды, обтереть лицо, но он уже был совсем плох - не двигался и дыхания почти не ощущалось.

А вот еще в морге случай был...
Привезли туда зачем-то мужика живого.
Работники его брать отказываются, говорят: убивайте его на фиг, мы живых боимся!
А санитарам что? - они его под дверью вывалили и уехали, даже накладную не оформили.
Ну и что прикажете делать?
Труженики морга подняли мужика, по щекам отхлестали, из шланга обмыли холодной водой...
Да и посадили с собой водку пить.
Мужик оказался хороший, запойный.
Воспитателем в детском саду работал.
А с утра в морг устроился.
И как родной всем стал.
Как придет, всегда проверит, правда ли все покойники вечным сном спят, не дрожат ли у кого ресницы. И обязательно всем одеяла подоткнет, подушечки поправит, поцелует на ночь каждого...

В психиатрическую больницу родители меня возили три раза, но положенный срок я отсидела только два.

Первый раз меня там закрыли в семнадцать лет. Зимой 2001 года, не помню точно в каком месяце, я была в своей комнате как неожиданно в квартиру ворвались три здоровых мужика в белых халатах. Они мне перегородили выход и начали говорить: "Какая интеллигентная девушка и больная". Пришли мои родители, сказали: "Одевайся!" - и кинули мне на кровать одежду. Я ответила, что никуда не поеду. Врачи продолжали: "Одевайся по хорошему..." Я хотела выйти из комнаты, но они меня схватили и поволокли. Я сопротивлялась, цеплялась руками за стену. Они отрывали мои руки от стены. Выволокли с квартиры. Отказывалась идти, легла на грязный пол. Они меня взяли за руки и ноги, понесли в лифт... Сорвали кофту. Я орала: "Помогите! Полиция!". В моем доме есть полицейский участок, но они даже не выглянули в коридор посмотреть, что происходит. Босиком без кофты и тапочек тащили по улице в машину. На улице холодно, снег. В машине я расплакалась. Люди мимо проходили, смотрели. Пришли родители, закинули в машину тапки. Отвезли.

В психушке меня врач позвала к себе в кабинет, у неё вид больной, глаза вытаращенные лезут из орбит, а под ними синяки черные. Как заорала на меня: "Отвечай, как дело было, тебе голос свыше приказал?!". Какая-то врач сказала: "Да у неё по глазкам видно, что она больна".

Стояли там коляски инвалидные. На полу лежала женщина, которая под себя ссала, шевелиться не могла. Уколы ей делали без конца, а потом на носилках унесли. Дверь железная на замке, ключ у врачей в кармане.