Ты не человек. Рождена во тьме.
На плече клеймо. В венах мрак, не кровь.
И уничтожал подобных я тебе
Пока не овладела мной любовь.
Взгляд зеленых глаз - чистый изумруд.
С неба, будто ангел ты сошла.
С детства слышал я: "Ведьмы все умрут!"
Тоже умереть и ты должна.
Ярко-алый след оставляет плеть
На девичьей очень бледной коже.
Ну давай, терпи, ты должна стерпеть.
Да простит тебя всевышний Боже.
Звонкий мой удар по щеке твоей
Вновь тебя всегда приводит в чувства.
Ангел или бес? Но среди людей
Не видал подобного искусства.
На плече клеймо. В венах мрак, не кровь.
И уничтожал подобных я тебе
Пока не овладела мной любовь.
Взгляд зеленых глаз - чистый изумруд.
С неба, будто ангел ты сошла.
С детства слышал я: "Ведьмы все умрут!"
Тоже умереть и ты должна.
Ярко-алый след оставляет плеть
На девичьей очень бледной коже.
Ну давай, терпи, ты должна стерпеть.
Да простит тебя всевышний Боже.
Звонкий мой удар по щеке твоей
Вновь тебя всегда приводит в чувства.
Ангел или бес? Но среди людей
Не видал подобного искусства.
Что ж, пора идти. Ждет тебя костер.
Наскоро судьба твоя решилась.
Лучше б я себе вовсе память стер,
Чтоб не помнить, как ты провинилась.
Твой предсмертный крик обжигает слух,
Пламя по одежде вверх сползает.
А я лишь смотрел, как из тебя вдруг
Жизнь по тонким струйкам вытекает.
Из таверны я вновь пришел домой,
Из-за горя своего напился.
Все бы ничего, только образ твой
Предо мною в зеркале явился...
Говорят, с тех пор, в деревушке той
Навещают нас своим визитом
Вместе навсегда, под большой луной
Девушка и юный инквизитор...
Наскоро судьба твоя решилась.
Лучше б я себе вовсе память стер,
Чтоб не помнить, как ты провинилась.
Твой предсмертный крик обжигает слух,
Пламя по одежде вверх сползает.
А я лишь смотрел, как из тебя вдруг
Жизнь по тонким струйкам вытекает.
Из таверны я вновь пришел домой,
Из-за горя своего напился.
Все бы ничего, только образ твой
Предо мною в зеркале явился...
Говорят, с тех пор, в деревушке той
Навещают нас своим визитом
Вместе навсегда, под большой луной
Девушка и юный инквизитор...
Banana