Эта ночь одна из многих,
Самой жуткою была.
По словам старушек строгих,
Всех молитва не спасла...
Под покровом черной ночи,
Страшный волк пришел в село.
Тех, кто видел зверя очи,
Будто судорогой свело.
Замерли, не шелохнутся,
Тихо стало, не кричат.
Смрад от гостя, задохнуться,
Но все терпят и молчат.
Самой жуткою была.
По словам старушек строгих,
Всех молитва не спасла...
Под покровом черной ночи,
Страшный волк пришел в село.
Тех, кто видел зверя очи,
Будто судорогой свело.
Замерли, не шелохнутся,
Тихо стало, не кричат.
Смрад от гостя, задохнуться,
Но все терпят и молчат.
Люди как окаменели,
Глаза выпучив, стоят.
Страх такой, что поседели,
Как старушки говорят.
Это что за наваждение?
Жутко аж до тошноты.
Второй волк как привидение,
Вылез рядом, где кусты.
Черный волк, оскалив зубы,
Дикой яростью кипя,
Растянув в улыбке губы,
Рассмеялся вдруг, хрипя.
Говорить как было страшно,
Смысла, думаю я, нет.
В том селе и жить опасно,
Знают все уж с малых лет.
Любопытство кого гложет,
Кто не может все забыть,
Пусть напишет, я, быть может,
Расскажу все, так и быть.
Глаза выпучив, стоят.
Страх такой, что поседели,
Как старушки говорят.
Это что за наваждение?
Жутко аж до тошноты.
Второй волк как привидение,
Вылез рядом, где кусты.
Черный волк, оскалив зубы,
Дикой яростью кипя,
Растянув в улыбке губы,
Рассмеялся вдруг, хрипя.
Говорить как было страшно,
Смысла, думаю я, нет.
В том селе и жить опасно,
Знают все уж с малых лет.
Любопытство кого гложет,
Кто не может все забыть,
Пусть напишет, я, быть может,
Расскажу все, так и быть.
Зайчег