Тяжелее участи моей
Лишь столетья запертых дверей
Сердца людей закрыты на замок
И кто бы мне мое открыть помог?
Я жил во тьме, где нет друзей и дома.
Другая жизнь была мне незнакома.
Я жил, не зная радость и ненастья,
Себе желая лишь немного счастья.
Бездушен, бессердечен город мой
Как зомби все идут в строю домой.
Никто не нарушает строгих правил
Царя, что жизнь былую нам исправил.
Все дети в серых кофтах на парад
Шагали как солдаты строго в ряд.
Девчонки все без бантиков и лент
А мальчишках нет ни келесов, ни кед.
Лишь столетья запертых дверей
Сердца людей закрыты на замок
И кто бы мне мое открыть помог?
Я жил во тьме, где нет друзей и дома.
Другая жизнь была мне незнакома.
Я жил, не зная радость и ненастья,
Себе желая лишь немного счастья.
Бездушен, бессердечен город мой
Как зомби все идут в строю домой.
Никто не нарушает строгих правил
Царя, что жизнь былую нам исправил.
Все дети в серых кофтах на парад
Шагали как солдаты строго в ряд.
Девчонки все без бантиков и лент
А мальчишках нет ни келесов, ни кед.
И солнце светит серо на дорогу
И в церкви молятся на черный портрет Бога
Леса темней, чем ночи в новолунья
"О, боже, защити нас от безумья!"
Нет в городе ни клубов, ни театров
Есть лишь дурдом и девять интернатов.
Есть магазин один с ним рядом детский сад
Пойти туда никто не будет рад.
Мне ранят душу эти мрак и тень.
Когда ж настанет наш счастливый день?
Когда все будут петь и танцевать?
Когда же будут счастье восхвалять?
И в церкви молятся на черный портрет Бога
Леса темней, чем ночи в новолунья
"О, боже, защити нас от безумья!"
Нет в городе ни клубов, ни театров
Есть лишь дурдом и девять интернатов.
Есть магазин один с ним рядом детский сад
Пойти туда никто не будет рад.
Мне ранят душу эти мрак и тень.
Когда ж настанет наш счастливый день?
Когда все будут петь и танцевать?
Когда же будут счастье восхвалять?
Мередит Флетчер