Страшные истории и мистические истории

Я засыпала с болью, сдавливающей виски,
Я медленно умирала от тоски.
Были пьяны куклы, плавились двери,
Присутствовало некое чувство потери...
Три, два, один. Я начинаю:
Сознание своё включаю, выключаю...
Обо всём забываю,
Ничего вообще не замечаю.
"Почему ты убиваешь людей?" -
Я не знаю...
Казалось, что страх давно умер,
Но в глазах по-прежнему Люцифер.
Агония мыслей, мне бы чаю...
Но я по-прежнему ничего не замечаю.
Обрезки бумаги, вокруг контроль.
В голове теперь только смертельный забой.
Кажется, что смех тоже умер,
А все люди враги.

Настал тот долгожданный день,
Мы вышли со двора,
Я поведу тебя в музей!
Сказала мне сестра.

Она работает врачом,
В больнице номер пять,
Вскрывает трупам животы,
Чтоб потроха достать.

И вот мы с ней идем вдвоем,
Торопимся, спешим,
Нам грязь с песком летит в глаза,
От ветра и машин.

В больничный корпус мы вошли,
Музей врачебный здесь,
Открыли двери нам и я,
Увидел, что в нём есть.

В зубах гнилых поковырявшись,
Прищурив свой "орлиный" взор,
Анатом захотел увидеть,
Извилин мозговых узор.

Подвинув инструмент поближе,
Он взял пилу и молоток,
Пилил, стучал, что было силы,
Пошел по моргу костный смог.

Сочилась кровь на стол железный,
Мешал волосяной покров,
Но острой "цапой", очень нежно,
Оторван был он от мозгов.

В путь последний собрали старуху,
Колыбель из сосны занесли,
В старомодном комоде у стенки,
Белый саван и чепчик нашли.

Мягкой губкой и теплой водою,
Омывали с молитвой её,
А потом навсегда наряжали,
В белоснежное с рюшей бельё.

Умерла... Так легко и спокойно,
Не нарушив соседей покой,
Всех жалела она и любила,
Относилася к людям с душой.

В тёмном лесу,
В заброшенном доме,
Вам рассказ принесу
В ядовитом флаконе.
Тайною дымкой окутан,
На пыльной полке стоит.

Смысл жизни спутан...
Что там на дне лежит?
Душа суицидника иль наркомана?
Может быть чья-то забытая мама?
Много смертей поведал флакон,
Скоро и ты увидишь тот дом.

Заболел холерой козлик,
Грязи наглотался,
Только след его копыт,
По лесу остался.

И лежит сейчас больной,
С мамой на кроватке,
У неё киста болит,
В самом центре матки.

В хате полный лазарет,
Всюду банки-склянки,
Кислый суп стоит в углу,
И растут поганки.

"Не уходи, - кричал он ей, - не надо!"
И слезы жгли, катились по щекам,
"Будь чем угодно-только рядом! Рядом!
Зачем... скажи?! Зачем ты с ними, там?!"

И вздулись вены синей паутиной,
И бил озноб и мысли - уж не бред?
Но нет!.. Она!.. он видит, тут, в гостиной!
В том платье самом, что так много лет

Назад дарил он ей, своей любимой...
"Ах, сгинь! Уйди!.. Не верю!.. Нет, постой!"
И он глядел в глаза той самой, милой...
"Ах, нет, не той! Совсем, совсем не той!

Ты мой кошмар! Ты призрак, ты виденье!
А той уж нет! В гробу холодный труп!
Исчезни ты, проклятое мгновенье!
Не кривь её прекрасных, нежных губ!"

В комнате кафельных бликов,
Что исходят от кварцевых ламп,
Сквозь туманные отзвуки криков,
На тела наши ставится штамп.

Пахнет хлором, гнилыми костями,
На столе микроскоп и весы,
И нагнувшись стоит с простынями,
Санитарка и чистит тазы.

Поворакает, воду сливает,
Грязной тряпкою сгустки свезет,
Оцинкованный стол намывает,
Труповозка клиента везет.

Приготовила нитки, иголки,
Пять зажимов, шприцы, скальпеля,
Принесла про запас из каморки,
Рваных тряпок, бинтов и белья.

Стояла, чай пила, упала.
Был праздник, кажется Купала;
Инфаркт обширный миокарда,
Её накрыл под песню барда.
А тут такое приключись,
Ведь говорили ей - лечись!

Зятёк, отпетый наркоман,
Обшарил материн карман,
На дозу денег больше нет!
Лишь на трамвай один билет...

Пришлось достать топор, рубанок,
Не насолить ли с мясом банок?!..

Корчась во гробе от костной ломоты,
Морща лохмотья изъеденных жил,
Брызжа фонтаном кровавой блевоты,
Он наконец крышку гроба пробил.

Дряхлые руки сквозь доски цепляют,
Серую глину и мокрый песок,
Мертвые челюсти жадно кусают,
Стлевшего савана грязный кусок.

Струпья и гной, геморрой почерневший,
Желочь зрачков умерщвляет червей,
Выпал из черепа глаз потускневший,
Лимфа сочится из-под бровей.

Изнемогая весь от натуги,
Ногти срывая из всех своих сил,
Выполз наружу от голода, скуки,
И на луну хриплым басом завыл.