Страшные истории и мистические истории

Колдун явился на кладби́ще,
Чтоб воскресить всех мертвецов.
Он был немного - с бодунища.
Шатался около крестов.
Свою магическую силу
Направил в глубину могил
И что-то матом на латыни
Безостановочно твердил.
Но тишина кругом стояла.
Видать, кудесник - шарлатан.
Эх, надавать бы по забралу
Ему за этот балаган.

Холодная бесконечная вьюга,
Повсюду вечная мерзлота.
Спасите меня, заберите отсюда!
Здесь кругом пустота.

Как оказался - не помню уже:
Просто проснулся и встал,
Бродил так, что холод в душе,
А после споткнулся, упал.

Лежу и меня засыпает снег,
Слёзы застыли и жгут.
Неужто сугроб мой вечный ночлег?
Крики уже не зовут.

Разгулялась река до забора,
Понеслась во дворы без разбора,
Наполняясь раздольями льдов,
За собой созывая бобров.
Зря заполнили берег лачуги,
И теперь, как дрянные пьянчуги,
Напились мутной браги речной
И осели за водной стеной.
Созерцаешь и думаешь, словно
Вот-вот выползет из половодья
Главный злыдень над сизой волной,
Сам хозяин речной – Водяной.

Средь ночи я услышал звук,
Никак не в силах был уснуть,
Раздался сверху странный стук,
И я сказал себе: "Да ну?"
Кто мой посмел чердак топтать?
Не мышь, не кот, не пёс, не ёж.
Туда-сюда... Япона мать!
Как стук сапог, ядрёна вошь!
Вскочил с постели, взял фонарь.
Из дому к лестнице попёр
Хлебнул из горлышка вискарь.
А вдруг туда забрался вор?

Овечьим стадом облака
Пасутся на поляне неба.
Под гнетом ветра-пастуха
Они бредут к обрыву слепо.
И белым пламенем волна
Взрывает воду там, где камни.
Над морем будто бы она
Восходит белым великаном.
И дальний голос вдалеке
Едва доносится напевом,
Слезу роняя по щеке,
Лежит на ложе моря дева.

Наш сторож, полковник.
Опять проворонил.
Приперся покойник.
Тупица Джонни.

За ним всюду лужи.
Вонючего гноя.
Он с детства контужен.
И жалобно воет.

Он нас всех любит.
И тебя тоже.
- Какой милый трупик!
А нет помоложе?!

Пробили часы,
Восходит луна,
И мысли грустны,
И так тщетны слова...
Я знаю, ты здесь.
Я вижу тебя.
«Прости» — я молю, ты не слышишь меня...

Ведь я не герой,
Не в силах терпеть...
Страданья и боль...
Их прервёт только смерть.
Увидимся вновь!
Я буду с тобой!
Я крепко стянул свою шею петлёй...

Ждала травмай.
Настала осень.
Давай гудбай!
Мне страшно очень.

Шалтай-болтай.
Шалил полночи.
Давай гудбай!
Мне страшно очень.

Муж-раздолбай.
Угрюм-всклокочен.
Давай гудбай!
Мне страшно очень.

В былое время возле гроба
Сидели родственники в ночь.
На лик покойника суровый
Взирали, не отринув прочь.
Но от Морфеевых объятий
Не спас людей иконостас.
И тот, кого хватил Кондратий,
Один остался в поздний час.
Пробило полночь. Тишь взрывая,
Раздался вдруг нежданный стук.
Примета выпала плохая,
По коже сея льдом испуг.

На прощальном ритуале
Люди были все - в слезах.
Вдруг нежданно завязалась
Драка на похоронах.
Мордобитие - не к месту
Меж родными. Стыд и срам.
Несогласные с наследством
Бить решили - по мордам.
Но покойник молвил слово:
«Что за тварьский беспредел?»
Стал из бледного - багровым.
Он такого не хотел.