Вечерело. На даче было прохладно и хотелось растопить печку. Из старого журнала вырвала несколько страниц, бегло пробежала по ним взглядом и углубилась в чтение рассказа, написанного Аркадием Буховым ещё в 1932 году, но актуального и в наше время. Ниже привожу рассказ дословно. Приятного чтения!
«На скользкой верхушке кокосовой пальмы сидела старая, худая обезьяна и пыталась тяжёлым, шершавым орехом попасть в белокурую девочку, робко выглядывающую из палатки. Серый жирный удав сердито шипел в колючем кустарнике и деловито присматривался узкими глазками к женщине, раскладывавшей костёр.
— Грета, иди в палатку и разбуди отца! — нервно прикрикнула женщина. — Вчера обезьяны в полчаса так забили лошадь, а ты ещё маленькая, для тебя и хватит и одного ореха... Наповал!
— А почему папа ходит один по лесу? Разве он крепче лошади?
— Лошадь не имеет учёных степеней, а твой папа — европейский профессор и живёт в африканском лесу, чтобы изучать растения. Он должен ходить.
— А папочку сегодня убьют людоеды из племени нгао-тоя?
«На скользкой верхушке кокосовой пальмы сидела старая, худая обезьяна и пыталась тяжёлым, шершавым орехом попасть в белокурую девочку, робко выглядывающую из палатки. Серый жирный удав сердито шипел в колючем кустарнике и деловито присматривался узкими глазками к женщине, раскладывавшей костёр.
— Грета, иди в палатку и разбуди отца! — нервно прикрикнула женщина. — Вчера обезьяны в полчаса так забили лошадь, а ты ещё маленькая, для тебя и хватит и одного ореха... Наповал!
— А почему папа ходит один по лесу? Разве он крепче лошади?
— Лошадь не имеет учёных степеней, а твой папа — европейский профессор и живёт в африканском лесу, чтобы изучать растения. Он должен ходить.
— А папочку сегодня убьют людоеды из племени нгао-тоя?
— Сегодня нет, — вздохнула женщина, — его обещали убить послезавтра. Они убивают только по праздникам, а сегодня будни.
— А за что они хотят убить папочку?
— Не приставай! Твой папа назвал людоедского министра старым ослом и выкупал своих собак в свящённом ручье главного жреца. Твой папа очень неосторожный человек!
Удав в кустарнике зашипел сильнее, обезьяна ловко метила сверху кокосовый орех. Женщина испуганно втолкнула дочь в палатку и схватилась за голову.
— Я так больше не могу. Я желаю назад в Европу. Куда ты меня привёз? Я хочу смотреть, как мой муж спокойно работает в своём кабинете, а его тут будут прибивать большими гвоздями к дереву! Я культурная женщина, а на меня охотятся удавы! Довольно! Профессор Кунц, отвезите вашу семью в Европу! Или я, или Африка!
— Ты, — вздохнул, просыпаясь на охапке листьев, профессор Кунц. — Вот последние газеты, которые мне уступил заезжий кинооператор. Найди расписание пароходов. Билеты достанем в порту. Уложимся сегодня.
И ещё раз вздохнув, профессор Кунц стал закусывать холодной антилопой.
— Мамочка, а хорошо в Европе? — спросила маленькая Грета.
— Ты даже себе представить не можешь, дорогая, — со слезами умиления ответила профессорша, развёртывая газетные листы, — ты только подумай: никаких дикарей, удавы – в клетках, обезьяны – на привязи. Представь себе тихий весенний вечер, твой папочка сидит у открытого окна в своём кабинете, читает свою любимую газету и вот...
— И вот? — жадно перебила белокурая девочка.
— Какая странная телеграмма из Берлина, — задумчиво произнесла профессорша Кунц, заглянув в газету. — «Вчера вечером группа неизвестных людей в коричневых рубашках, бросив несколько камней в открытое окно, ворвалась в квартиру известного учёного Дринга. Наутро Дринг был найден на улице со вбитыми в живот гвоздями...»
— А людоеды что? — искренне спросила девочка. — Это те, которые из племени нгао-тоя, или другие?
— Там нет людоедов, — сухо ответила профессорша. — это не Африка, а Европа. И вообще это случай.
— Неприятный, — грустно заметил профессор Кунц, отрываясь от антилопы. — особенно насчёт гвоздей в животе.
— А вот, пожалуйста, — сердито заглянула профессорша в газету, — описание детских развлечений в пригороде: «Вчера утром жители пригорода могли видеть большую группу школьников, воспользовавшихся первым весенним днём и предпринявших загородную прогулку...»
— Как это наверно интересно! — вздохнула девочка.
— Конечно, это тебе не африканский лес, а Европа. — Женщина средних лет продолжила чтение:
«Когда дети завернули на Биттерштрассе, во время стрельбы, поднятой людьми в коричневых рубашках, двое мальчиков... мальчиков... были... убиты наповал...»
— Как, кокосовыми орехами? Наповал? — вздохнула девочка.
— Наповал! — тихо подтвердил профессор Кунц, принимаясь за бананы. — Орехи — это африканская техника. Отсталая. Там браунинги.
Профессорша хмуро сложила газету, сунула её под кровать и смущённо сказала:
— Не наедайся, пожалуйста, бананами. Сегодня у нас жареная кенгурятина, суп из черепахи и свежие финики. Кстати, сходи на опушку к людоедам и купи у них молоко.
— Я схожу, мама. Хорошо. — задорно вскочила девочка.
— Пусть сбегает, — предложил профессор. — это же не Берлин. Кто её обидит? Людоеды – культурные ребята, они детей не трогают.
— Иди, дорогая. Сегодня прекрасный день для прогулки. Смотри какие хорошенькие обезьянки играют на пальме с орехами.
— А какой чудесный цвет у удава, — сказал профессор Кунц. — удивительно изящный червячишка. И какой жирный... Он мне напоминает министра просвещения, которого я в прошлом году назвал старым ослом, после чего мне пришлось выехать в африканскую командировку... Ну, я пошёл складываться. Ведь мы уезжаем в Европу.
— Куда? Куда уезжаем? — упёрлась руками в бока профессорша. – В Европу? Только-только спокойно устроилась, и вот извольте, из этого тихого, мирного уголка – чёрт знает куда! Довольно с меня этих Европ! Я — культурная женщина, я хочу жить в Африке!
— Принято единогласно, — мягко сказал профессор Кунц. — возражающих нет, воздержавшихся тоже нет. Пойду почитаю газетку людоедам. Надо их предупредить – вдруг и у них заведутся национал-социалисты?».
Время летит, а рассказик написан как будто про сегодняшние времена. Так и живём.
— А за что они хотят убить папочку?
— Не приставай! Твой папа назвал людоедского министра старым ослом и выкупал своих собак в свящённом ручье главного жреца. Твой папа очень неосторожный человек!
Удав в кустарнике зашипел сильнее, обезьяна ловко метила сверху кокосовый орех. Женщина испуганно втолкнула дочь в палатку и схватилась за голову.
— Я так больше не могу. Я желаю назад в Европу. Куда ты меня привёз? Я хочу смотреть, как мой муж спокойно работает в своём кабинете, а его тут будут прибивать большими гвоздями к дереву! Я культурная женщина, а на меня охотятся удавы! Довольно! Профессор Кунц, отвезите вашу семью в Европу! Или я, или Африка!
— Ты, — вздохнул, просыпаясь на охапке листьев, профессор Кунц. — Вот последние газеты, которые мне уступил заезжий кинооператор. Найди расписание пароходов. Билеты достанем в порту. Уложимся сегодня.
И ещё раз вздохнув, профессор Кунц стал закусывать холодной антилопой.
— Мамочка, а хорошо в Европе? — спросила маленькая Грета.
— Ты даже себе представить не можешь, дорогая, — со слезами умиления ответила профессорша, развёртывая газетные листы, — ты только подумай: никаких дикарей, удавы – в клетках, обезьяны – на привязи. Представь себе тихий весенний вечер, твой папочка сидит у открытого окна в своём кабинете, читает свою любимую газету и вот...
— И вот? — жадно перебила белокурая девочка.
— Какая странная телеграмма из Берлина, — задумчиво произнесла профессорша Кунц, заглянув в газету. — «Вчера вечером группа неизвестных людей в коричневых рубашках, бросив несколько камней в открытое окно, ворвалась в квартиру известного учёного Дринга. Наутро Дринг был найден на улице со вбитыми в живот гвоздями...»
— А людоеды что? — искренне спросила девочка. — Это те, которые из племени нгао-тоя, или другие?
— Там нет людоедов, — сухо ответила профессорша. — это не Африка, а Европа. И вообще это случай.
— Неприятный, — грустно заметил профессор Кунц, отрываясь от антилопы. — особенно насчёт гвоздей в животе.
— А вот, пожалуйста, — сердито заглянула профессорша в газету, — описание детских развлечений в пригороде: «Вчера утром жители пригорода могли видеть большую группу школьников, воспользовавшихся первым весенним днём и предпринявших загородную прогулку...»
— Как это наверно интересно! — вздохнула девочка.
— Конечно, это тебе не африканский лес, а Европа. — Женщина средних лет продолжила чтение:
«Когда дети завернули на Биттерштрассе, во время стрельбы, поднятой людьми в коричневых рубашках, двое мальчиков... мальчиков... были... убиты наповал...»
— Как, кокосовыми орехами? Наповал? — вздохнула девочка.
— Наповал! — тихо подтвердил профессор Кунц, принимаясь за бананы. — Орехи — это африканская техника. Отсталая. Там браунинги.
Профессорша хмуро сложила газету, сунула её под кровать и смущённо сказала:
— Не наедайся, пожалуйста, бананами. Сегодня у нас жареная кенгурятина, суп из черепахи и свежие финики. Кстати, сходи на опушку к людоедам и купи у них молоко.
— Я схожу, мама. Хорошо. — задорно вскочила девочка.
— Пусть сбегает, — предложил профессор. — это же не Берлин. Кто её обидит? Людоеды – культурные ребята, они детей не трогают.
— Иди, дорогая. Сегодня прекрасный день для прогулки. Смотри какие хорошенькие обезьянки играют на пальме с орехами.
— А какой чудесный цвет у удава, — сказал профессор Кунц. — удивительно изящный червячишка. И какой жирный... Он мне напоминает министра просвещения, которого я в прошлом году назвал старым ослом, после чего мне пришлось выехать в африканскую командировку... Ну, я пошёл складываться. Ведь мы уезжаем в Европу.
— Куда? Куда уезжаем? — упёрлась руками в бока профессорша. – В Европу? Только-только спокойно устроилась, и вот извольте, из этого тихого, мирного уголка – чёрт знает куда! Довольно с меня этих Европ! Я — культурная женщина, я хочу жить в Африке!
— Принято единогласно, — мягко сказал профессор Кунц. — возражающих нет, воздержавшихся тоже нет. Пойду почитаю газетку людоедам. Надо их предупредить – вдруг и у них заведутся национал-социалисты?».
Время летит, а рассказик написан как будто про сегодняшние времена. Так и живём.