Впервые за одиннадцать лет эта девочка кого-то проклинала. Она именно себя. Проклинала за то, что не умерла в той бешеной толпе. Бегущие люди, не пропуская никого, повалили её вместе с мамой на асфальт. Девочке повезло, ведь мама прикрыла её собой, и она отделалась сломанной правой рукой. А вот маму раздавили. Её смерть не была напрасной, ведь она почти полностью прикрыла собой свою дочь. Девочка уже не помнила, как выбралась из глубин горы трупов. Она проклинала себя, ведь ей не стоило закрывать левый глаз рукой. Она шла, ведь выбора не было. Безнадёжно пытаясь покинуть горящее место. Горячо было везде, но она пыталась. Ошмёток мясо на её ноге болтался из стороны в сторону. Когда её с мамой придавили, она случайно прикусила язык и в итоге почти порвала его пополам, но он оставался на месте из-за маленькой нити мяса. Болевой шок не позволял ей закрыть левый глаз, и она бы закрыла его рукой, если бы эта самая рука не была занята тем, что держала глазницу, которая любезна вывалилась из орбиты.
В двадцати метрах слева рухнуло здание. Рядом с обгоревшими трупами ходила женщина с пятилетним ребёнком на руках: «Андрюша! Скажи что-нибудь! Кто-нибудь, помогите!» - Истерически кричала женщина, у которой были полностью сожжены глаза, а у ребёнка на её руках отсутствовала нога и отсечённая голова безжизненно болталась на маленьком кусочке мяса.
В двадцати метрах слева рухнуло здание. Рядом с обгоревшими трупами ходила женщина с пятилетним ребёнком на руках: «Андрюша! Скажи что-нибудь! Кто-нибудь, помогите!» - Истерически кричала женщина, у которой были полностью сожжены глаза, а у ребёнка на её руках отсутствовала нога и отсечённая голова безжизненно болталась на маленьком кусочке мяса.
С каждым движением девочка всё сильнее ощущала жжение в груди. Воздух был раскалён до предела. Еле волоча ноги, она прошла мимо мальчика, у которого все органы вываливались наружу и который безнадёжно кричал: «Мама!». Права от этого мальчика шёл мужчина, всё так же с выжженными глазами, но в руке он держал чьё-то предплечье, при этом повторяя: «Не бойся, Катюша! Сейчас мы дойдём до дома. Там мама. Там дедушка. Там безопасно».
Толпа людей всё больше пополнялась. Все они просто шли вперед. Кто-то падал от бессилия. У кого-то просто вывалились все органы. Кто-то умирал от ожогов, при этом падая и истерически крича от боли, ведь вся кожа обгорела. В глубине души, все они верили, что кто-то придёт им на помощь, но никто, конечно же, не пришёл. Болевой шок начал заменяться криками.
Буквально тридцать минут назад все эти люди праздновали день города. Дети веселились, а взрослые с интересом наблюдали за их играми. Всем кто умерли в первые секунды - сказочно повезло. А также повезло тем, кто тут же потерял зрение. Но были и те, кто не выжег себе глаза. Все они проклинали себя за то, что успели закрыть глаза руками и теперь они вынуждены наблюдать. Наблюдать за последними секундами жизни.
Люди шли к спасению, но их надежду прервал ещё один ядерный взрыв впереди...
Толпа людей всё больше пополнялась. Все они просто шли вперед. Кто-то падал от бессилия. У кого-то просто вывалились все органы. Кто-то умирал от ожогов, при этом падая и истерически крича от боли, ведь вся кожа обгорела. В глубине души, все они верили, что кто-то придёт им на помощь, но никто, конечно же, не пришёл. Болевой шок начал заменяться криками.
Буквально тридцать минут назад все эти люди праздновали день города. Дети веселились, а взрослые с интересом наблюдали за их играми. Всем кто умерли в первые секунды - сказочно повезло. А также повезло тем, кто тут же потерял зрение. Но были и те, кто не выжег себе глаза. Все они проклинали себя за то, что успели закрыть глаза руками и теперь они вынуждены наблюдать. Наблюдать за последними секундами жизни.
Люди шли к спасению, но их надежду прервал ещё один ядерный взрыв впереди...
Kpuxo