Ядовитый туман мягко успокаивал оставшихся: даемиты, почувствовавшие, что к их самому сокровенному, самому дорогому подбирался враг, повыскакивали из своих гнёзд, как сорняки из земли после дождя, а затем, вдохнув пары, лениво осели на землю, свернулись кольцом и уснули, не в силах сопротивляться возникшему желанию погрузиться в царство Морфея; Рейн продолжала идти, скользила по грибовидным островкам, иногда шла по воде, затянутой тиной, но старалась держаться подальше от тех споровидных растений, что изрыгали зелёное облако: здесь, в этом абсолютно бесконечном месте, поглощённом тьмой, только этот газ и был единственным источником света, оседающим на породах изумрудной пылью. Ползучих тварей было слишком много: дампиру казалось, что она шла не по земле, а по ним самим. Живые каменные артерии, пульсирующие от чужого вмешательства, тянулись по всему периметру пещеры, и полукровка решилась запрыгнуть на них: ветви пытались скинуть её, но она держалась, зацепившись за них клинками и осматривалась: цветок-глаз – единственное существо, сохраняющее рассудок, - вопросительно моргал, будто смеялся над тщетными попытками девушки добраться до сокровища Аргентинских подземелий.