Уж и не знаю, интересна ли кому-нибудь моя история, но в тот момент, когда эти события происходили со мной, мне было интересно. И страшно...
А дело было так. Тогда еще студентом, мы с друзьями собрали ласты да палатки и отправились на озеро. Расположились мы большим лагерем. Было шумно, весело и хорошо. Увы, не нам одним хотелось отдохнуть, поэтому вокруг было шумно и весело, а поскольку не все в нашей компании любили такую коммунальную природу, решили мы с товарищем отъехать на денек порыбачить. Бросили мы со Стасом в багажник удочки, усадили на заднее сиденье своих девушек, да и поехали на соседнее озеро, где, как говорили, плавает много вкусного.
Домчали быстро, заехали в бор, где-то озеро располагалось... А вокруг хорошо, жарко, насекомые жужжат, сосенки приветливо лапками помахивают, вон и гладь воды меж деревьев голубеет. Едем, значит, музыку слушаем, выезжаем на полянку, а там шалаш стоит. Добротный такой шалаш, только высотой всего метра два. А рядом навес с поленницей - взрослому человеку едва груди достает.
А дело было так. Тогда еще студентом, мы с друзьями собрали ласты да палатки и отправились на озеро. Расположились мы большим лагерем. Было шумно, весело и хорошо. Увы, не нам одним хотелось отдохнуть, поэтому вокруг было шумно и весело, а поскольку не все в нашей компании любили такую коммунальную природу, решили мы с товарищем отъехать на денек порыбачить. Бросили мы со Стасом в багажник удочки, усадили на заднее сиденье своих девушек, да и поехали на соседнее озеро, где, как говорили, плавает много вкусного.
Домчали быстро, заехали в бор, где-то озеро располагалось... А вокруг хорошо, жарко, насекомые жужжат, сосенки приветливо лапками помахивают, вон и гладь воды меж деревьев голубеет. Едем, значит, музыку слушаем, выезжаем на полянку, а там шалаш стоит. Добротный такой шалаш, только высотой всего метра два. А рядом навес с поленницей - взрослому человеку едва груди достает.
Ну, мы встали, покашляли для приличия. В шалаше зашуршало и вышел оттуда мужик. Очень необычно вышел. Ног у него не было. А в остальном - мужик, как мужик. Неопределенного возраста, небритый, в старом, засаленном ватнике. И глядит как-то подозрительно, испуганно, что ли. Вроде и на нас, а вроде и нет. Жутко так глядит. Мы поздоровались вежливо, спрашиваем где рыбку половить, а он отвечает, мол рыба зимой вся задохнулась и вообще, ехали бы вы, ребята, отсюда, делать вам тут нечего.
Мы дядьку поблагодарили за совет и, конечно, не послушали. Отъехали метров сто, вышли на бережок, поудили немного - рыбы и правда не было - да обратно собрались. Едем, настроение отличное. Рыба, да и черт с ней, не голодаем, про мужика, чей покой нарушили почти уже забыли...
Рулю я, вижу - лужа на лесной дорожке. Удивительно. Дождей почти месяц тут не было, а лужа. Неглубокая, в сущности, лужица была, но пенек из нее торчал подозрительный и сверток вроде как лужу ту обходит. Я и свернул. И тут началось. Вроде вернулись на свою дорожку, а дорожка какая-то не такая. Сосны стали больше, чаща гуще, как-то потемнело...
Выбрались на полянку, где шалаш стоял, а там ни шалаша, ни мужика, ни дров. Полянка, зуб даю, та, коряга там была приметная, а никого нет...
Стемнело. Мы от асфальта до поляны минут за 15 добрались, а обратно четвертый час выбраться не можем. Дорога стала старая, твердая, широкая, хвоей устланная, в низинах гнилые лужи, ряской заросшие, давно здесь никто не ездил...
Дико занервничали на заднем сиденье девчонки. Алена от страху грызла баночку с крючками, а когда все вышли машину из очередной лужи выталкивать, на сиденье, дура, бросила. Теперь эти крючки у девчонок в задах. В свете фары вытаскиваем. На их джинсах и наши руках кровь...
Мотор греется, глохнет. Машина ехать не хочет. Я тоже уже никуда не хочу. Меня потихоньку забирает паника. Выходим со Стасом проверить карбюратор. Я ему тихонько говорю, что еще чуть-чуть и сорвусь. Он велит заткнуться, потому что я последний, кто еще на что-то способен...
Сориентироваться невозможно. На соснах в три моих обхвата шириной мох со всех сторон. На редких участках бездонного неба сквозь огромные хвойные лапы светятся редкие неизвестные звездочки. Луны не видно...
Заехали в какие-то кусты. Вроде малина, только гораздо выше человеческого роста. Дорожка узенькая, по ширине машины, и становится все уже, топкая, не застреваю, потому, что двигаюсь, назад уже не вернуться. А дорожка все уже. Поворачивает, за поворотом гладкая каменная наклонная площадка метров пяти. Мотор не справляется, колеса буксуют - камень будто полированный. Не знаю как мы туда машину затолкали...
Дорога опять стала твердой. Еще шире прежнего. Гигантская какая-то дорога. И деревья гигантские. Папоротники в мой рост...
Выехали на небольшую поляну. За ней дорога уходит между двух толстенных, даже по здешним меркам, сосен. За ними темень. Подхожу ближе, чтобы разведать. Замираю от ужаса, отвращения, от какого-то животного, атавистического страха. Промежуток между соснами сплошь затянут тонкой серебряной нитью. Посреди дороги на ней черный огромный паук. Мохнатый, маслянистый, глазки блестят. Не отдавая себе отчета бегу к машине, пугая спутников. Беру себя в руки. Останавливаюсь.
Тогда я, помню как сейчас, посмотрел наверх, сжал кулаки и взмолился. Только не Богу. "Прости, мужик, что потревожили тебя, отпусти ты нас!!". Когда я отвел глаза от неба, увидел в стороне дорогу. Обычную такую, вполне себе человеческую лесную дорожку. Минут через десять мы выехали на трассу. Через час были в своем лагере. Никто нас не искал, думали, что мы на озере заночевали.
Потом девчонки мазали друг друга йодом, а мы со Стасом пили. Пили много, долго, молча и не пьянели... Когда домой возвращались, заезжали в деревню за продуктами. Рыбы в их озере было много, ловилась она охотно, лесок возле озера можно было за полчаса обойти, а про безногого рыбака никто не слышал...
Мы дядьку поблагодарили за совет и, конечно, не послушали. Отъехали метров сто, вышли на бережок, поудили немного - рыбы и правда не было - да обратно собрались. Едем, настроение отличное. Рыба, да и черт с ней, не голодаем, про мужика, чей покой нарушили почти уже забыли...
Рулю я, вижу - лужа на лесной дорожке. Удивительно. Дождей почти месяц тут не было, а лужа. Неглубокая, в сущности, лужица была, но пенек из нее торчал подозрительный и сверток вроде как лужу ту обходит. Я и свернул. И тут началось. Вроде вернулись на свою дорожку, а дорожка какая-то не такая. Сосны стали больше, чаща гуще, как-то потемнело...
Выбрались на полянку, где шалаш стоял, а там ни шалаша, ни мужика, ни дров. Полянка, зуб даю, та, коряга там была приметная, а никого нет...
Стемнело. Мы от асфальта до поляны минут за 15 добрались, а обратно четвертый час выбраться не можем. Дорога стала старая, твердая, широкая, хвоей устланная, в низинах гнилые лужи, ряской заросшие, давно здесь никто не ездил...
Дико занервничали на заднем сиденье девчонки. Алена от страху грызла баночку с крючками, а когда все вышли машину из очередной лужи выталкивать, на сиденье, дура, бросила. Теперь эти крючки у девчонок в задах. В свете фары вытаскиваем. На их джинсах и наши руках кровь...
Мотор греется, глохнет. Машина ехать не хочет. Я тоже уже никуда не хочу. Меня потихоньку забирает паника. Выходим со Стасом проверить карбюратор. Я ему тихонько говорю, что еще чуть-чуть и сорвусь. Он велит заткнуться, потому что я последний, кто еще на что-то способен...
Сориентироваться невозможно. На соснах в три моих обхвата шириной мох со всех сторон. На редких участках бездонного неба сквозь огромные хвойные лапы светятся редкие неизвестные звездочки. Луны не видно...
Заехали в какие-то кусты. Вроде малина, только гораздо выше человеческого роста. Дорожка узенькая, по ширине машины, и становится все уже, топкая, не застреваю, потому, что двигаюсь, назад уже не вернуться. А дорожка все уже. Поворачивает, за поворотом гладкая каменная наклонная площадка метров пяти. Мотор не справляется, колеса буксуют - камень будто полированный. Не знаю как мы туда машину затолкали...
Дорога опять стала твердой. Еще шире прежнего. Гигантская какая-то дорога. И деревья гигантские. Папоротники в мой рост...
Выехали на небольшую поляну. За ней дорога уходит между двух толстенных, даже по здешним меркам, сосен. За ними темень. Подхожу ближе, чтобы разведать. Замираю от ужаса, отвращения, от какого-то животного, атавистического страха. Промежуток между соснами сплошь затянут тонкой серебряной нитью. Посреди дороги на ней черный огромный паук. Мохнатый, маслянистый, глазки блестят. Не отдавая себе отчета бегу к машине, пугая спутников. Беру себя в руки. Останавливаюсь.
Тогда я, помню как сейчас, посмотрел наверх, сжал кулаки и взмолился. Только не Богу. "Прости, мужик, что потревожили тебя, отпусти ты нас!!". Когда я отвел глаза от неба, увидел в стороне дорогу. Обычную такую, вполне себе человеческую лесную дорожку. Минут через десять мы выехали на трассу. Через час были в своем лагере. Никто нас не искал, думали, что мы на озере заночевали.
Потом девчонки мазали друг друга йодом, а мы со Стасом пили. Пили много, долго, молча и не пьянели... Когда домой возвращались, заезжали в деревню за продуктами. Рыбы в их озере было много, ловилась она охотно, лесок возле озера можно было за полчаса обойти, а про безногого рыбака никто не слышал...