В комнате царил предрассветный полумрак. Сонный ветер нехотя изгибался под тонким шифоном штор сквозь распахнутые настежь окна и норовил забраться под теплое одеяло. Парень слегка поежился, но лишь покрепче обхватил руками подушку. Никто и ничто не могли потревожить его сон.
Она лежала напротив, поджав под себя ноги и улыбалась счастливой, безмятежной улыбкой. Боже, какой же он красивый! Ее взгляд скользил по его лицу, такому родному и знакомому. Высокие скулы, чувственные, словно отчерченные карандашом, губы и ямочка на подбородке. Она приблизилась почти вплотную и провела кончиками пальцев по щеке.
- Родной мой...
Его веки задрожали и он приоткрыл глаза.
- Аня...
Девушка прижала палец к его губам и улыбнулась.
- Тссс... Не говори ничего...
Так они смотрели друг на друга очень долго. Не произнося не единого слова, лишь погружаясь друг в друга взглядом. Им не нужны были слова, глаза говорили намного больше...
Он притянул ее к себе и зарылся лицом в копне золотистых волос.
- Любимая моя, ты не представляешь, какой ужасный сон мне приснился.
Девушка ничего не ответила, а лишь крепче обняла его.
- Ты поспи. И все забудется. Я сварю кофе.
Она осторожно освободилась от его рук и виновато улыбнулась.
Парень, словно повинуясь, закрыл глаза и вскоре его дыхание стало ровным и размеренным.
Она лежала напротив, поджав под себя ноги и улыбалась счастливой, безмятежной улыбкой. Боже, какой же он красивый! Ее взгляд скользил по его лицу, такому родному и знакомому. Высокие скулы, чувственные, словно отчерченные карандашом, губы и ямочка на подбородке. Она приблизилась почти вплотную и провела кончиками пальцев по щеке.
- Родной мой...
Его веки задрожали и он приоткрыл глаза.
- Аня...
Девушка прижала палец к его губам и улыбнулась.
- Тссс... Не говори ничего...
Так они смотрели друг на друга очень долго. Не произнося не единого слова, лишь погружаясь друг в друга взглядом. Им не нужны были слова, глаза говорили намного больше...
Он притянул ее к себе и зарылся лицом в копне золотистых волос.
- Любимая моя, ты не представляешь, какой ужасный сон мне приснился.
Девушка ничего не ответила, а лишь крепче обняла его.
- Ты поспи. И все забудется. Я сварю кофе.
Она осторожно освободилась от его рук и виновато улыбнулась.
Парень, словно повинуясь, закрыл глаза и вскоре его дыхание стало ровным и размеренным.
Часы показывали 6:00. По комнате разнеслась противная трель будильника, бесцеремонно вмешиваясь в его сон. Он не без труда открыл глаза и повернулся на бок. Постель была пуста. Парень обхватил руками лежащую рядом подушку. Еле уловимый аромат гортензии и сандала, ее любимых духов, он почти исчез и был, скорее, в его подсознании, чем на холодном шелке.
Он повернулся к окну. Первые солнечные лучи мягко скользили по паркету. Его блуждающий взгляд остановился на журнальном столике. Кофе? Да, его любимая чашка с Котом Матроскиным, от которой тонкой струйкой поднимался пар.
Он вскочил с кровати и бросился в сторону кухни.
- Аня, Анечка!
Но ответом ему была тишина. Мертвая и угрюмая.
Голые стены и занавешенные черной тканью зеркала. Квартира была пуста, а дверь закрыта изнутри.
Он стоял на балконе и курил. Уже четвертая... Она никогда не просила бросить, в отличии от других. Право выбора. А кофе приятно отдавал кардамоном, который Аня всегда добавляла. Какое сегодня число? 20-е, вроде, точно, 20-е... И все бы ничего, но сегодня ровно 40 дней, как ее не стало, ровно 40 дней, как умерла его жена...
Он повернулся к окну. Первые солнечные лучи мягко скользили по паркету. Его блуждающий взгляд остановился на журнальном столике. Кофе? Да, его любимая чашка с Котом Матроскиным, от которой тонкой струйкой поднимался пар.
Он вскочил с кровати и бросился в сторону кухни.
- Аня, Анечка!
Но ответом ему была тишина. Мертвая и угрюмая.
Голые стены и занавешенные черной тканью зеркала. Квартира была пуста, а дверь закрыта изнутри.
Он стоял на балконе и курил. Уже четвертая... Она никогда не просила бросить, в отличии от других. Право выбора. А кофе приятно отдавал кардамоном, который Аня всегда добавляла. Какое сегодня число? 20-е, вроде, точно, 20-е... И все бы ничего, но сегодня ровно 40 дней, как ее не стало, ровно 40 дней, как умерла его жена...
Banana