Страшные истории и мистические истории

Я посмотрел по сторонам. Ничего не понятно. Где я? Белые стены, металлическая койка. Что на мне за одежда? Это... это смирительная рубашка? Какая боль в голове, такое чувство, будто по ней били бейсбольной битой. Я попытался подняться, но ремни остановили меня, я был привязан к кровати. Мое тело закрывала белая простынь, движения были столь ограничены, что сбросить ее с себя не получалось. Нужно привести мысли в порядок, вспомнить, как я здесь очутился.

«Здравствуй, мой друг» - раздался голос из динамиков, висевших по углам. «Как чувствуешь себя? Надеюсь обновленным! Очень скоро мы начнем делать первые шаги, а пока отдыхай, тебе понадобятся силы после столь сложной операции».

В этот момент появились первые ощущения страха. Операции? Какой еще операции? Где я? Я пытался собрать мысли в кучу, вспомнить хоть что-нибудь, любые последние события.

Спустя какое-то время, распахнулась большая металлическая дверь. От неожиданности я вздрогнул. В темноте дверного проема отчетливо виднелось очертание человека. Он сделал шаг вперед. «Позвольте представиться. Меня зовут доктор Шнейдер. Я хирург, преимущественно работающей в сфере ампутаций. И Вы, мой друг, венец творения!». Стало страшно, этот человек вызывал острое чувство отвращения.

Живёт в городе Санкт-Петербурге одна девочка. Раньше у этой девочки в жизни происходили одни только несчастья и неудачи. Чтобы девочка ни делала, куда бы ни пошла, с кем бы ни общалась - везде её подстерегала беда.

Ну, например, идёт она в садик забирать своего младшего братика... Забирает, возвращается домой, а тут рядом проезжает машина по луже и окатывает девочку с ног до головы грязной жижей. А братцу её хоть бы что, чист и сух, да ещё смеётся над ней.

Или так. Идёт в классе контрольная работа. Все списывают. Никто не попадается, зато эту девочку поймают, поставят двойку и в дневник напишут сообщение для родителей.

А как-то раз вообще черт знает что произошло. Сидит она дома, делает домашку. А тут в открытое окно влетает пустая пивная бутылка и бьёт её по голове. А ведь третий этаж всё-таки. Девочке потом в больнице пришлось даже швы накладывать.

Поняла как-то раз она, что не спроста всё это происходит с ней, что она чем-то отличается от других людей. Но чем же?

Меня зовут Стас, мне 20 лет. Вот уже как 15 лет я - сирота. У меня есть жена и двое прекрасных близнецов, но я сильно боюсь за их жизнь, так же как и боялась моя мать. Думаю сейчас почти ничего не понятно, но давайте я расскажу все сначала.

Мой отец погиб в автокатастрофе, мне было тогда 4 года. У меня была сестра близнец. Мама долго плакала и даже хотела покончить жизнь самоубийством, но она понимала, умрет она - мы останемся одни. Мать работала круглые сутки, нам часто не хватало денег на пропитание, всегда было много долгов за квартиру и надо было платить за детский сад. В общем, нам было тяжело. Но в одну ужасную ночь я волновался вовсе не о деньгах, а о своей жизни и жизни сестры и матери.

С той автокатастрофы прошел ровно год. Все было как всегда. Мама забрала нас с Алисой из детсада и мы поехали домой. Дома мы поужинали посмотрели долгожданную передачу "Спокойной ночи" и легли спать. Только перед сном мама вела себя странно, она передвинула кровать Алисы к себе в комнату, но моя кровать не поместилась и мама оставила ее в моей комнате. Я спокойно лег спать, не обращая внимания, что мать продолжала делать странные вещи. Ну правильно, мне было 5 лет - что я мог подумать? Я всегда думал, что чтобы не сделала мама, все к лучшему. В общем, как я уже сказал, я лег спать, не зная, что будет ночью.

Я проснулся из-за того, что из ванной исходили звуки, похожие на стук молотка. Я встал с постели и вышел в коридор...

Меня зовут Яна, мне 15. Сегодня я вышла из дома и увидела сидящую на ступеньках бабку, а рядом лежала бутылка водки. Бабка бормотала: «Яна, Яна..» себе под нос. Первая мысль: «Ну пьяная, ну мне то что?» Сначала мне показалось странным, почему она именно моё имя шепчет... ай да ладно! В общем, я прошла мимо.

Пройдя шагов 40, я услышала странный, похожий на скрип, смех позади себя. Обернувшись, увидела, ту самую бабку. У неё было черное как уголь лицо. Она зависла в воздухе в полуметре от земли и грозила мне пальцем. Мне стало не по себе, я ускорила шаг, как вдруг меня ударили по голове чем-то тяжелым...

Очнувшись, я почувствовала сильную боль в спине. Я посмотрела вниз и поняла, что подвешена на цепях в каком-то подвале! Напротив меня висели человеческие останки.

Так как я была подвешена на небольшой высоте, я смогла дотянуться ногой до пола, и сразу же испытала сильнейшую боль, казалось, что кровь превратилась в раскаленное стекло и начала плавится. Свет из окна случайно упал на одну из стен подвала, и я увидела, что на стене что-то написано. Надпись гласила: «Если встанешь на землю, из ушей польется раскаленное железо, выпьешь воды - желудок наполнится крысами и они разорвут живот. Я приду вечером».

Смерть пришла к Ниточкину в самый неподходящий момент, когда он только-только начал писать комментарий к посту своего френда. Его руки на секунду зависли над клавиатурой... и тут сзади донеслось: "Пойдем со мной". Не спавший третьи сутки Ниточкин замер. Как может что-то звучать сзади, если колонки - вот они - спереди?

- Допрыгался, - подумал блоггер, тряся отупевшей за компьютером головой, - слуховые галлюцинации начались. Надо все-таки спать иногда.
- Пойдем со мной, - не хотела сдаваться галлюцинация.

Ниточкин обернулся. После монитора комната выглядела какой-то плохо прорисованной. "Миру не мешало бы заменить видеокарту", - мелькнула мысль и тут же испуганно исчезла - на расстоянии двух шагов маячила черная фигура с сельскохозяйственным инвентарем, название которого почему-то выветрилось из головы, на плече.

- Ты кто? - сфокусировал красные глаза Ниточкин на фигуре.
- Я - Смерть, - торжественно ответила та.
- Смерть, говоришь? - развернувшись к компьютеру, потенциальный покойник снова застучал клавишами, - а как правильно набирать: "smert" или "death"?
- Чего? - слегка растерялась гостья.
- Ну, как набирать, спрашиваю?
- Зачем меня набирать? Я уже здесь. Я сама прихожу, когда нужно. Я - Смерть, - с вернувшейся торжественностью заявила черная фигура.
- Слушай, родное сердце, должен же я посмотреть, с кем дело имею - с кем дружишь, о чем пишешь? - попытался объяснить Ниточкин.

Пролог.

Коридор все не кончался. Бесконечная анфилада запутанных ходов, шаткие лестницы, заколоченные сгнившими досками тяжелые двери. Темные стены и мрак очерчивали строгое замкнутое пространство наземного ада. Ни одного лишнего сантиметра, ни одного незамеченного движения: «У стен есть глаза,... они следят,... видят,... чувствуют...» Бежать становилось невозможно: «Ступни в жгучее, месиво». Капли крови отмечали мой проклятый путь. Ее горячие сгустки текли по легким вместо воздуха. Рот наполнялся солоноватой жижей, при каждом вздохе. Я знала, что останавливаться нельзя, нельзя даже думать об этом. Нужно только бежать. Бежать вперед, не думая... Знала это, падала и снова поднималась:
- Он везде, повсюду... Бежать...
Сознание меркло, вспыхивало, тускло, и снова вспыхивало. Падение...
Лежа на посеревшем кафеле, сознание в последний раз вспыхнуло, и начало медленно гаснуть, как остывающие угли костра. Измученное бегом тело не выдержало последний, казалось предсмертный рывок. К свободе.

- Смерть так необычна, и порой так... несправедлива.
Альфред Хоуп сидел в кресле, перед горящим камином, в гостиной своего дома, куря сигару и рассуждая сам с собой. В доме, помимо него, никого не было и хриплый голос семидесяти двух летнего старика, под аккомпанемент треска горящих поленьев, был слышен в каждой комнате:
- Да, она не справедлива. Есть люди вполне заслуживающие ее. Подонки, не достойные ходить по дороге жизни, но есть и другие, которые только и должны жить. - Альфред сделал затяжку и, выпустив клубы дыма, глубоко вздохнул.

Огонь продолжал трещать поленьями, развеивая мрак ночи, и отсветы языков пламени ползали по комнате, будто неупокоившиеся души усопших. Альфред прикрыл глаза, и воспоминания недавнего события полезли в голову.

Это было две недели назад, на приеме у кардиолога. Молодой врач сидел, внимательно заполняя лист с диагнозом. Лицо его выражало полную сосредоточенность и некоторое беспокойство. Альфред сидел напротив и терпеливо ждал, пока кардиолог, наконец, скажет результаты. Его понемногу начинало раздражать, что этот сопляк в беленьком халате так надолго задерживает его, сидя и строча свои бумажки. Когда Альфред почувствовал, что терпение подошло к концу, и он уже открыл, было рот, что бы высказать доктору все свое уважение к нему, «сопляк в беленьком халате» закончил писать и направил свой взгляд на старика Хоупа:
- Мистер Хоуп. У меня к вам очень серьезный разговор.

В психиатрическую больницу родители меня возили три раза, но положенный срок я отсидела только два.

Первый раз меня там закрыли в семнадцать лет. Зимой 2001 года, не помню точно в каком месяце, я была в своей комнате как неожиданно в квартиру ворвались три здоровых мужика в белых халатах. Они мне перегородили выход и начали говорить: "Какая интеллигентная девушка и больная". Пришли мои родители, сказали: "Одевайся!" - и кинули мне на кровать одежду. Я ответила, что никуда не поеду. Врачи продолжали: "Одевайся по хорошему..." Я хотела выйти из комнаты, но они меня схватили и поволокли. Я сопротивлялась, цеплялась руками за стену. Они отрывали мои руки от стены. Выволокли с квартиры. Отказывалась идти, легла на грязный пол. Они меня взяли за руки и ноги, понесли в лифт... Сорвали кофту. Я орала: "Помогите! Полиция!". В моем доме есть полицейский участок, но они даже не выглянули в коридор посмотреть, что происходит. Босиком без кофты и тапочек тащили по улице в машину. На улице холодно, снег. В машине я расплакалась. Люди мимо проходили, смотрели. Пришли родители, закинули в машину тапки. Отвезли.

В психушке меня врач позвала к себе в кабинет, у неё вид больной, глаза вытаращенные лезут из орбит, а под ними синяки черные. Как заорала на меня: "Отвечай, как дело было, тебе голос свыше приказал?!". Какая-то врач сказала: "Да у неё по глазкам видно, что она больна".

Стояли там коляски инвалидные. На полу лежала женщина, которая под себя ссала, шевелиться не могла. Уколы ей делали без конца, а потом на носилках унесли. Дверь железная на замке, ключ у врачей в кармане.