Страшные истории и мистические истории

Тиома проснулась слишком внезапно, даже для самой себя. Она так и заснула на скрученном рулоном одеяле. Как-то всё странно-огонь в камине разведён, по окнам уже не тарабанят ядовитые капли дождя, но всё слишком пусто, хоть и ничего больше не изменилось в этой обстановке. "Вот дрянь!" - Тиома посмотрела в окно - уже была или ночь или вечер, а она заснула и так и не попросила прощение:
- Оо... голова гудит, что же я за дрянь! - промычала она не понимая как умудрилась заснуть, голова кружилась и Тио схватилась за неё руками, но всё же нужно было узнать спит ли Нокан и осталось ли у неё ещё время попросить это прощение:
- Нужно... нужно встать, - она неуверенно оперлась руками на софу и сделала первый неуверенный шаг и всё - же неподъёмная голова закружила пространство и Тиома чуть не упала, если бы не ухватилась за что-то. Никогда ещё стена не была такой любимой, в Тиомином понимании, что не дала упасть бедной девушке. Тио похлопала её как верного друга и решила пойти дальше. Заплетающимися ногами она доковыляла до лестницы, но вдруг, какой-то, то - ли страх, то - ли ещё что-то... она смотрела на лестницу и поняла, что если она сейчас поднимется и Нокан ещё не будет спать, то какие слова ей сказать в качестве извинений, ведь она ещё так и не поняла самой ситуации или ошибки или ещё чего-то, но всё же она чувствовала свою вину, но пока она не поняла за что. "Да и не важно!" - сдуру решила она. Лестница была крутой и, что - бы забраться наверх, она лезла по ней ползком. Ну вот последняя ступень, но что мешало Тиоме переступить её и заглянуть в комнату Нокана? Мысли о предстоящем разговоре крутились у неё в голове. Ей очень хотелось предугадать вопросы или просто хоть какие слова, чтобы суметь ответить. Она в раздумьях так и села на той предпоследней ступеньке и пыталась сформулировать хотя бы темы их разговора. Тио начала брать за основу все предыдущие их беседы. Сюжеты каждой мелькали в её сознании знакомыми картинками, образами, нежными тенями струящимися по стенам, она пыталась почувствовать все эмоции, которыми так была переполнена в те мгновения. А картинки всё продолжали мелькать: она просит о помощи "немого" незнакомца; стоит на прицеле арбалета у "принца"; с удивлением стоит на краю крыши привязанная к дельтаплану; очнулась после падения наставив нож на Нокана, который пытался успокоить её; висит у него на шее со сломанной ногой; угрожает всё тем - же ножом за несостоявшееся убийство и ещё очень много... но всё что-то не то, не хватает чего-то важного. Какой-то общей темы, чтоб объединить всё это. Но в голову лезет только одно слово - "случайность". Неужели всё это было лишь случайностью, как и тот поцелуй?! У неё с губ сорвались беспомощным шёпотом слова:
- Лишь случайность, - она не знала, то ли это должно успокоить её и избавить от каких-то обязательств, то ли убить тупым ножом в спину.

Они были... Противоположностями.
Саша была высокой, уверенной девушкой, темные волосы, которой были всегда завязаны в крепкий пучок. Она любила людей, новые знакомства, общение... Любила веселиться и проводить время с множеством друзей. Она была добрая и щедрая. Она никому никогда не завидовала. Саша была в меру горда, любила покомандовать. Любила быть звездой, быть в центре внимания, когда ее слушают... Да, это была звёздная болезнь. Но друзья любили ее и такой.
Алиса же была другой... Она ни с кем не общалась, была очень молчаливой, скромной. И злой. Она не вымещала ни на ком свое зло, а все держала в себе. Она очень тихо говорила, а порой вообще ни с кем не разговаривала. Не любила она людей. Она завидовала всем, тоже хотела общения, но прекрасно знала, что ее никто не примет. Алиса ведь была странной... Ее некоторые побаивались... Она была не высокая, ее светло русые с волосы почти закрывали зеленые глаза и из-за этого Алиса казалась устрашающей. Ее вид и взгляд был вечно усталый или же абсолютно пустой. Без эмоций. Девушки были сестрами, но тем не менее, совсем не похожими друг на друга.

Звуки сирены... ослепляющий свет фар...
Огонь был везде. Пламя охватило дом сверху донизу. Саша с родителями в ужасе выбегали из дома, а Алиса неспешной походкой вышла из полыхающего здания. В ее руках был только ПК и несколько вещей одежды. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Ей было все равно, что их дом сгорает. Ей не был страшен огонь. Девушка медленно подошла к родителям и сестре и на ее лице появилась не добрая ухмылка...

Маленькая Стина сидела на пеньке и плакала. Она плакала тихо, уткнувшись покрасневшим носиком в коленки. Три часа криков и просьб о помощи не дали результатов и Стина не видела ничего другого как, наконец, дать волю слезам.
Лес, в котором заблудилась малышка, был очень старый и густой. Высокие вековые дубы и сосны тянулись вверх навстречу кровавому закату. Где-то в ветвях сидели птички и их звонкие голоса переговаривались друг с дружкой. В лопухах и папоротниках то и дело шуршали мышки и прочие грызуны.
Стина боялась мышей, поэтому сидела на пеньке, обхватив ноги руками и тыкая в высокую траву палкой. Девочка подняла голову, сквозь густую листву просвечивали последние лучи заходившегося солнца. Семилетней Стине предстояло провести ночь в лесу. Моля всю Высшую силу, чтобы в лесу не водились хищные звери, Стина нарвала лопухов и соорудила себе мягкую подстилку. Расположившись, девочка легла и закрыла глаза, в лесу быстро темнело. Но заснуть Стина не могла, она вздрагивала от малейшего шороха, а слезившиеся глаза щипало. Вскоре у девочки начало чесаться все тело, смахнув с него полсотни муравьев, Стина погрузилась в беспокойный сон.
Послышался тихий смех. Промычав что-то, девочка повернулась на другой бок. Смех стал громче. Открыв глаза, Стина зажмурилась от ослепительного света, перед глазами все плыло, а голова казалось, стала свинцовой. Девочка встала и осмотрелась. Ее окружали маленькие огоньки, они мелькали перед глазами с неимоверной скоростью. Стина наклонилась. Теперь она разглядела что огоньки, это маленькие человечки, которые снуя под ее ногами, рассматривали нежданную гостью.

- Если раньше... Если раньше... Раньше... - она тихо произносила эти слова как заклинание, вспоминая старые моменты из столь недалёкого, но не покидающего её головы не на секунду, жуткого прошлого. Тио сидела на небольшой софе, смотрела в серую даль грустной природы через маленькое окошко, чувствуя себя как в заточении. Она жила в одном доме с Ноканом уже шесть дней. Нога уже болела меньше и она даже помогала по хозяйству. И всё же она чувствовала, что уже опоздала к отцу и каждый день хотела продолжить свой путь, но слова Нокана и остатки здравого ума, не давали ей так поступить.
И вот, как и каждый вечер, она сидит у камина и глазами следит за скользящими по стенкам очага, тонким танцующим язычкам пламени. Они пляшут увлекая девочку за собой. Не слышная никому, но настолько знакомая и родная немая музыка, она преследовала Тио по жизни, в самые трудные и самые лучшие времена, даже когда никого не было рядом и всё казалось потерянным, она тихо играла где-то в глубине её души. Пламя плясало музыке в такт, казалось, что всё это паранойя и пора уже перестать на что-либо надеяться, но надежда всё ещё грела её и в глубине души, всё переполнялось эмоциями. Тиоме хотелось рыдать, танцевать, бежать, лететь, падать, но делать хоть что-то, что бы оправдать свои надежды или похоронить их в этом ярком предательском огне. Эмоции плескались через край в этом, на вид спокойном, дете природы.
Нокан, закончив что-то делать на втором этаже, решил проведать гостью и начал спускаться по лестнице, но вдруг, на ступеньке четвёртой, услышал странные шаги и не знакомую, но почему-то завораживающую, музыку. Он затаился, сел на одну из ступеней и начал наблюдать. Это была Тио, она очень осторожно переступала с ноги на ногу изгибаясь и хлопая руками в такт музыке, которую она напевала, но через мгновение она запела и повернулась лицом к Нокану, но... не увидела его, поскольку танцевала с закрытыми глазами. Он же был поражён, по телу побежали мурашки, её голос восхищал и не оставлял равнодушным, хоть пела она и очень тихо. Некоторое время он просто наблюдал, но когда увидел, что она подошла слишком близко к стене и теперь каждое её движение могло нанести ей боль, он быстро, но бесшумно, подошёл к ней сзади и взял за руку.

- Хэй, Колин, пойдёшь сегодня с нами? Мы будем костёр разжигать.
- Нет, мне мама не разрешает играть со спичками.
- Ну и иди, маменькин сынок.

Маменькин сынок... Ненавижу это прозвище. Ну не разрешает мне мама, что я могу с этим поделать? Она считает, что я слишком маленький. Хотя, 7 лет не очень большой возраст. Я понимаю, она просто беспокоится обо мне, но иногда это слишком надоедает. Внезапно что-то заставило меня вскочить и я крикнул вслед удаляющимся ребятам:
- Ребят, я передумал! Я пойду с вами!
- Отлично, Колин, догоняй!
Вот супер! Хоть что-то я могу сделать, невзирая на запрет. Маменькин сынок. Ха, больше не будет никто так называть меня. Но... мне немного страшно. Ну, неважно! И я вприпрыжку побежал за ними.

Мы пришли к какому-то заброшенному складу, чтобы нас никто не увидел. Зак облил несколько веток бензина и достал спички. Несколько капель бензина попало на меня, но я не обратил на это внимания. Все подходили, зажигали спички и бросали на ветки. Кто-то подкладывал сухие листья. Костёр получился довольно большой. Все отошли на пару метров. Зак дал мне спички.
- Твоя очередь! - сказал он.

Полчаса спустя.
Бряк!!!
- Тшш...! Разбудишь искорку.
- Я не виноват, она сама что-то вкусно пахнущее приготовила и зачем-то этой крышкой накрыла.
- Ты как всегда. Я же...
- Мам, пап...?
- Да, искорка, - Сидона присела рядом с дочерью и убрала упавшие пряди волос с её лица - Мы тебя разбудили? Извини. Ты давно пришла?
- Да... А солнце уже село?
- Да.
Тиома вскочила со скрипящей софы и выбежала на улицу, чуть не сбив с ног папу, который упорно старался положить себе в тарелку как можно больше, чуть не выплеснув всё обратно в котёл.
- Ну осторожнее же! - с явным раздражением пробормотал он.
- Прости! - крикнула Тиома даже не оглянувшись.

Утро прошло довольно скучно. Кладбище оцепили ангелы, внутри болтались зомби. Ну что за жизнь?! То драки, то скука. Маша сидела в палатке и второй раз перечитывала журнал, который успела захватить. Настя с Альфом обсуждали план действий. Даже здесь они нашли повод разругаться. Настя, как обычно, собиралась убить всех и отправить к чертовой бабушке в буквальном смысле. Оказывается, даже у черта есть бабушка. Альфред же доказывал, что эта малявка одна не способна вырубить столько ангелов сразу, а он такой смелый и сильный запросто грохнет их разом. Но в чем-то они были согласны оба: нужно валить из этого места, иначе зомби сами выгонят их или сожрут. Наконец Маша не вытерпела:
- Что, если вы оба убьете их, сейчас ангелов больше двадцати. Я буду ждать около выхода, а потом улетим куда-нибудь?
- Это можно, - кивнул Альфред.
- Конечно, придется терпеть этого недомерка, в бою он никто! Только и может, что отдавать приказы своему дракону.
- А ты машешь своими ногами направо и налево, подходить страшно!
- Что ты сказал? - Настя встала с колен и оказалась на одном уровне с Альфредом. Тот только ухмыльнулся, - Зато я не огромная глыба, которая в палатку не помещается.
- Конечно, ты же гном, - спокойно ответил Альф.
- Ты сейчас получишь... эм... дурак.
- Спокойно, - Маша встала между ними, Настя, ты будешь отбиваться справа, а Альф слева. Когда закончите, заберете меня и мы улетим куда-нибудь.
- Куда, например? - спросила Настя, - Нужно решить сейчас, чтобы не запутаться.
- Как насчет Турции? Давно не был в жарких странах.
- Это вполне возможно. Думаю, что нам придется путешествовать по всему миру, так что мы побываем везде. Одна загвоздка: у всех есть загранпаспорт? - спросила Настя и посмотрела на подругу.
- Да, я взяла с собой, когда ты сказала, что мы уже не вернемся.
- Мои документы дома, - ответил Альф и развел руками.
- Значит, маршрут выбран. Мы летим к тебе домой, но сначала стоит дождаться темноты.

Ночь... Небольшая деревушка с деревянными домами и тропинками вместо асфальта...
Казалось бы, ни в одном доме уже не горит свет... Но где-то вдали в одной землянке тускло светится свеча у окна.
Спустя 2 часа, из этого дома вышла молодая женщина с маленькой девочкой. Они пошли в сторону больницы. Но какая больница будет работать глубокой ночью в деревне? Это странно...
По пути в больницу женщина заметила некое высветление в небе.
3 часа ночи, тишина. Неужели так рано солнце восходит? - подумала молодая мама.
Дорога в больницу была достаточно длинной. Вдруг на небе появились ярко-желтые искры, они летели в разные стороны. Одни падали на листья деревьев, которые чуть прожигались, другие на крыши домов. К счастью большинство искр не долетало до деревянных домов, они испарялись в воздухе, иначе случился бы пожар! Женщина была в страшном испуге, она прикрывала своё лицо и лицо девочки и бежала, держа ребенка в руках, оглядывалась назад, по сторонам. Страшные мысли не покидали молодую маму.
Ну вот уже и виднелась больница. Кончались силы и мама опустила дочку, они шли пешком оставшийся путь.
В небе стало появляться всё больше и больше искр, они заполнили всё пространство вокруг мамы и ребенка. Потом образовалась фигура огромного огненного черепа на чёрном небе. Он начал пылать огнем в разные стороны. От больницы ни осталось и следа. Что самое странное, так это то, что ни одной живой души кроме мамы и ребенка в деревне не было на тот момент.
Испуганные до ужаса человечка не знали что делать...

Люди все деревни собрались на главной площади. Небольшой участок был заполнен до отвала. Никто не остался не у дела. Кто-то окидывал приговоренную камнями, кто-то грозил кулаком, а кто-то просто поднимал руку. А как же! Такое событие, не каждый день сжигают ведьму! Воодушевление и ожидание поддерживалось гулом голосов.

Самой же девушки было не до радости. Слезы не прерывно катились по девичьим щекам. Еще совсем молодая, она стояла по среди площади, привязанная к высокому деревянному столбу, который был окружен толпой орущих людей. "Что я вам сделала? Что?! Что вообще плохого я сделала за свою короткую жизнь? Не лично вам, а вообще? За что?! За что вы так со мной? Из-за того что я сирота? Так я никому не мешала, никого не объедала. Жила одна на краю деревни! За что?!" Очередной камень попал девушки в голову, оставляя еще одну ссадину на итак подбитом лице. Ее не сразу привели на площадь с целью сжечь, перед этим над ней хорошо поиздевались, попытали. Глаза цвета молодой травы, наполнились очередной порцией слез. Слез боли и слез обиды.

Крик толпы увеличивал обороты с таким же темпом, как и огонь разгорающейся по соломе. Все! Скоро все закончиться. Скоро все пройдет. И та боль, которую ей причиняет обжигающее пламя. И та, еще большая боль обиды и унижения. Скоро все пройдет. Скоро...

- Шевелись! - удар в спину и я падаю на землю под хохот толпы. Инквизитор хватает меня за волосы и вновь ставит на ноги. - Шевелись, ведьма, шевелись, проклятая! - он брезгливо бросает на землю клок моих волос. Когда-то они были рыжими, а сейчас их цвет было трудно определить из-за слоя грязи и запекшейся крови.
- В огонь её! В огонь фаворитку дьявола! - кричит разгневанная толпа. В глазах людей читается ярость и презрение. Они кидают в меня камни и прочий мусор. Все. Без исключения. Даже те, кто приходил за помощью, даже те, кого я считала своими друзьями. Даже тот, кто клялся в вечной любви.
Камни летят с новой силой. Они ударяются о тело, испытавшее на себе множество бесчеловечных пыток. Но я не чувствую боли снаружи, все заглушает другая - душевная.

Инквизитор подводит меня к столбу, перевязывает руки грубой веревкой.
Я не сопротивляюсь. А зачем? Это вызовет больший гнев.
- Признаешь ли ты свою вину? - спрашивает палач.
Он стоит настолько близко, что в его глазах я могу разглядеть свое отражение.
Практически белоснежная кожа перепачкана в грязи и крови, спутанные волосы непонятного цвета. Даже неестественно ярко-зеленые глаза утратили свой природный блеск.

- Ты признаешь свою вину? - вновь спрашивает он, повышая голос.
- Нет, - с трудом отвечаю я. Тихо и неуверенно, а затем более смело добавляю, - Я не признаю своей вины.
Толпа лишь ахает. Я первая, кто отрицает.
Все, кто был на этом месте до меня соглашались, пусть, это и было ложью. Под адскими пытками все соглашались...
- Наглая ложь! У неё сделка с дьяволом! Сжечь ведьму! - вновь закричали люди.