Я сожгла всех кукол, хотя дочка плакала и умоляла этого не делать.
Она не понимала моего ужаса и никак не хотела верить в то, что это не я каждую ночь кладу кукол в её постель.
Во дворе стоит человек и смотрит в мое окно. Долго. Не шевелясь.
Мне не жалко. Пусть только родители перестанут говорить, что они его не видят.
Когда мы купили дом, я предположил, что царапины на внутренней стороне подвальной двери оставила большая и не очень воспитанная собака. Позавчера соседи сказали, что у прежних владельцев собаки не было. Сегодня утром я обнаружил, что царапин стало больше.
Милый, не надо бояться мёртвой бабушки. Сам убедись - её нигде нет. Пошарь под кроватью, в шкафу, в чулане. Ну? Убедился? Стой!!! Только не поднимай голову к потолку! Бабушка ненавидит, когда на неё смотрят в упор!
Меня зовут Джон. Мне шесть лет. Я очень люблю Хэллоуин. Это единственный день, точнее ночь, в году, когда родители выводят меня из подвала, снимают наручники и разрешают выйти на улицу без маски. Конфеты я оставляю себе, мясо отдаю им.
Она не понимала моего ужаса и никак не хотела верить в то, что это не я каждую ночь кладу кукол в её постель.
Во дворе стоит человек и смотрит в мое окно. Долго. Не шевелясь.
Мне не жалко. Пусть только родители перестанут говорить, что они его не видят.
Когда мы купили дом, я предположил, что царапины на внутренней стороне подвальной двери оставила большая и не очень воспитанная собака. Позавчера соседи сказали, что у прежних владельцев собаки не было. Сегодня утром я обнаружил, что царапин стало больше.
Милый, не надо бояться мёртвой бабушки. Сам убедись - её нигде нет. Пошарь под кроватью, в шкафу, в чулане. Ну? Убедился? Стой!!! Только не поднимай голову к потолку! Бабушка ненавидит, когда на неё смотрят в упор!
Меня зовут Джон. Мне шесть лет. Я очень люблю Хэллоуин. Это единственный день, точнее ночь, в году, когда родители выводят меня из подвала, снимают наручники и разрешают выйти на улицу без маски. Конфеты я оставляю себе, мясо отдаю им.
- Ни в коем случае не ходи в дальнюю кладовку, - сказала мама.
Конечно же, я немедленно стащил у нее ключ. Она обнаружила пропажу, начала кричать, топать ногами, но когда я сказал ей, что еще не добрался до кладовки, она успокоилась и даже дала мне пару долларов на чипсы. Если бы не два доллара, я бы расспросил её про мёртвого мальчика из кладовки, так похожего на меня и узнал бы, наконец, зачем она вырезала ему глаза и отпилила руки.
- Я не могу уснуть, - прошептала она, забравшись ко мне в постель.
Я проснулся в холодном поту, хватаясь за платье, в котором ее похоронили.
Конечно же, я немедленно стащил у нее ключ. Она обнаружила пропажу, начала кричать, топать ногами, но когда я сказал ей, что еще не добрался до кладовки, она успокоилась и даже дала мне пару долларов на чипсы. Если бы не два доллара, я бы расспросил её про мёртвого мальчика из кладовки, так похожего на меня и узнал бы, наконец, зачем она вырезала ему глаза и отпилила руки.
- Я не могу уснуть, - прошептала она, забравшись ко мне в постель.
Я проснулся в холодном поту, хватаясь за платье, в котором ее похоронили.
Wilson