- Мама, я снова видел этого дядю в окне моей комнаты.
- Женька, сколько раз я тебе говорила - не выдумывай и не ври. Хватит уже фантазировать. Еще раз тебе говорю, мы живем на девятом этаже. Никто не может смотреть в твое окно.
- Но, мам, я говорю правду, - пролепетал детский голосок белокурого мальчика. - Вот ты только выйдешь с моей комнаты, и он появится.
- Спать, - командным голосом ответила девушка. Затем вышла с комнаты сына, выключив свет и плотно закрыв дверь.
Мальчишка сильнее натянул одеяло, спрятав под ним свой носик, и уставился в окно. Так он пролежал минут пять. Смотрел внимательно, пытаясь не моргать. Глаза начали закрываться – потянуло на сон.
Вот он их открывает. А в окне тот самый дядя, которого он видит каждый вечер.
Он словно парит в воздухе, но почему-то вниз головой. У него заклеен рот скотчем и почему-то широко открыты глаза.
Мальчишка натягивает одеяло еще выше, спрятавшись под ним полностью. Мама говорит, что никакого дяди нет,и я все это придумал - сам себя утешает ребенок. Глаза снова начинают закрываться и он засыпает.
- Женька, сколько раз я тебе говорила - не выдумывай и не ври. Хватит уже фантазировать. Еще раз тебе говорю, мы живем на девятом этаже. Никто не может смотреть в твое окно.
- Но, мам, я говорю правду, - пролепетал детский голосок белокурого мальчика. - Вот ты только выйдешь с моей комнаты, и он появится.
- Спать, - командным голосом ответила девушка. Затем вышла с комнаты сына, выключив свет и плотно закрыв дверь.
Мальчишка сильнее натянул одеяло, спрятав под ним свой носик, и уставился в окно. Так он пролежал минут пять. Смотрел внимательно, пытаясь не моргать. Глаза начали закрываться – потянуло на сон.
Вот он их открывает. А в окне тот самый дядя, которого он видит каждый вечер.
Он словно парит в воздухе, но почему-то вниз головой. У него заклеен рот скотчем и почему-то широко открыты глаза.
Мальчишка натягивает одеяло еще выше, спрятавшись под ним полностью. Мама говорит, что никакого дяди нет,и я все это придумал - сам себя утешает ребенок. Глаза снова начинают закрываться и он засыпает.
*****
На крыше девятиэтажного дома вот уже на протяжении месяца каждый вечер творилось нечто страшное.
Двое мужчин стояли на краю крыши и держали веревку. На конце веревки болтался человек с заклеенным скотчем ртом и округлившимися от страха глазами.
- Мне кажется, он не собирается отдавать долг, - вопросительно проговорил голос одного из мужчин.
- А знаешь, пожалуй, ты прав, пора с ним заканчивать, - сказал второй мужчина и отпустил веревку.
Привязанный человек полетел вниз. И снова застыл в воздухе.
Двое мужчин подошли к вентиляционной трубе. Один из них достал нож и обрезал веревку.
На следующий вечер белокурый мальчишка, который жил на девятом этаже, больше не видел в окне дядю. А его мама, узнав о случившемся прошлым вечером происшествие, больше никогда не называла своего сына вруном.
На крыше девятиэтажного дома вот уже на протяжении месяца каждый вечер творилось нечто страшное.
Двое мужчин стояли на краю крыши и держали веревку. На конце веревки болтался человек с заклеенным скотчем ртом и округлившимися от страха глазами.
- Мне кажется, он не собирается отдавать долг, - вопросительно проговорил голос одного из мужчин.
- А знаешь, пожалуй, ты прав, пора с ним заканчивать, - сказал второй мужчина и отпустил веревку.
Привязанный человек полетел вниз. И снова застыл в воздухе.
Двое мужчин подошли к вентиляционной трубе. Один из них достал нож и обрезал веревку.
На следующий вечер белокурый мальчишка, который жил на девятом этаже, больше не видел в окне дядю. А его мама, узнав о случившемся прошлым вечером происшествие, больше никогда не называла своего сына вруном.
Milena San