В обычное воскресное утро Елена распласталась на кровати и читала очередной детектив. На этот раз сюжет был захватывающим и она нервно перелистывала странички, желая узнать то будет дальше. И вот уже почти найден убийца... последняя улика... ему не отвертеться... и... на улице послышались автомобильные гудки. Это приехал отец. В негодовании она оторвалась от книги и прошла вниз, чтобы накормить отца обедом.
Когда она спустилась, он уже стоял посреди гостиной и читал свежий выпуск газеты, даже не удосужившись разуться.
- Пап! - воскликнула Елена, указывая на грязные ботинки. - Когда ты уже научишься разуваться не посреди комнаты?
- Да, да... - пробормотал он ей в ответ, не отрываясь от газеты.
Ее отец был шерифом и четкого графика работы у него не было. Он приезжал когда мог и всегда первым делом хватался за газету. Елене было шесть, когда мама их бросила, оставив молодого отца одного с шестилетней дочкой на руках. Он заботился о ней как мог, пытаясь дать все, что требуется для ее развития и вот, спустя десять лет, перед ним стояла уже взрослая дочь. Елена не была особенно красивой, но у нее было милое, всегда доброе, лицо, красивые голубые глаза и яичного цвета волосы, которые завивались на конце в чудесные кудри.
- Может уже разденешься и пройдешь к столу? - с притворным негодованием спросила Елена.
- Хорошо, хорошо, - пробормотал шериф и нехотя отложил газету.
Когда она спустилась, он уже стоял посреди гостиной и читал свежий выпуск газеты, даже не удосужившись разуться.
- Пап! - воскликнула Елена, указывая на грязные ботинки. - Когда ты уже научишься разуваться не посреди комнаты?
- Да, да... - пробормотал он ей в ответ, не отрываясь от газеты.
Ее отец был шерифом и четкого графика работы у него не было. Он приезжал когда мог и всегда первым делом хватался за газету. Елене было шесть, когда мама их бросила, оставив молодого отца одного с шестилетней дочкой на руках. Он заботился о ней как мог, пытаясь дать все, что требуется для ее развития и вот, спустя десять лет, перед ним стояла уже взрослая дочь. Елена не была особенно красивой, но у нее было милое, всегда доброе, лицо, красивые голубые глаза и яичного цвета волосы, которые завивались на конце в чудесные кудри.
- Может уже разденешься и пройдешь к столу? - с притворным негодованием спросила Елена.
- Хорошо, хорошо, - пробормотал шериф и нехотя отложил газету.