После того как умерла моя мама прошло два года. Все эти два года я рисовала картины, сначала просто, чтобы отвлечься, потом моими картинами заинтересовалось художественное агентство. Так я стала художницей. В лицо меня никто не видел, из-за того, что мне только двенадцать. Опеку обо мне взял старший брат, и я рисовала, чтобы он за меня не переживал, а потом я сама и не заметила как стала одержима рисованием. В студии, в которою я ходила рисовать, никого кроме меня не было. Все ушли, почему, я не знаю. И я стала рисовать одна, я отгородилась от этого мира и стала рисовать. Рисовала я все и везде. В школе на уроках, на улице, дома, я рисовала, как только у меня была возможность, и всем стало все равно. Всем кроме брата, он от меня не отгораживался и всегда мне помогал.
И однажды мы поехали в Японию на презентацию картины, и еще я хотела нарисовать сакуру, и поездить по окрестностям, побывать в храмах, и просто порисовать. Мы прилетели в Токио, и у меня в альбоме было уже два рисунка, небо с облаками и Японию с высоты птичьего полета. Нас оформили в гостиницу и я сразу нарисовала наш номер. Затем вид из окна, и решила пойти погулять.
И однажды мы поехали в Японию на презентацию картины, и еще я хотела нарисовать сакуру, и поездить по окрестностям, побывать в храмах, и просто порисовать. Мы прилетели в Токио, и у меня в альбоме было уже два рисунка, небо с облаками и Японию с высоты птичьего полета. Нас оформили в гостиницу и я сразу нарисовала наш номер. Затем вид из окна, и решила пойти погулять.
Вышла через черный ход и пошла куда глаза глядели, рассматривая все вокруг. Затем достала навигатор и посмотрела где нахожусь, не очень далеко от гостиницы, положила в карман и пошла дальше. Посмотрела я много и побывала в разных местах, в кафе, в суши-баре, в школе, в парке, на мосту. Нарисовала я очень много, страниц двадцать. Уже вечерело, и я решила вернуться в гостиницу, и потерялась. В на навигаторе я была недалеко от гостиницы, но найти я ее не могла, улицы были очень запутанными, как в лабиринте. Проходя улицами, я заметила старый дом с табличкой "Студия кукол". Вокруг него обвился виноград, делая его загадочным и очень красивым. Я решила его нарисовать. После того как я его нарисовала, мне стало интересно, что это за студия, и вошла в нее.
Стены были завешены полками с куклами, они немного пугали, но мне было все равно, а за прилавком сидела бабушка.
- Чего изволите, милая леди? - спросила она. Если бы я не знала японского я бы просто ушла, но я ответила.
- Я просто посмотреть.
- Ну и ладно. Молодые люди к нам редко заходят, - я прошла в вдоль комнаты и увидела лестницу вниз - если хочешь, можешь спуститься вниз. Я кивнула и спустилась вниз.
Там было еще больше кукол, они находились на полках, тумбочках и в шкафу. В конце комнаты на стуле завешенной серой тканью стояла картина. Это было видно по ровной поверхности, к тому же у меня тоже были картины, нарисованные на таком большом холсте, и рамке. Я потянула за ткань и скинула ее. Передо мной сидела кукла и опиралась она на раму картины и пустой холст. Кукла была очень красивой и в тоже время она меня пугала. Черные волосы подстриженные под каре, зеленые глаза, длинные ресницы, она словно была живой. Мне стало страшно, я накинула серую ткань на куклу и побежала в гостиницу. Мне хотелось рисовать, в голове было столь образов, а самое главное - это та кукла. Я хотела нарисовать ее.
Не знаю, как я прибежала в гостиницу, забежала в номер и стала рисовать. Рисовала кукол с тех полок, и в конце концов я нарисовала Ее. И разрисовала, я старалась нарисовать все, так как там. Я рисовала, перерисовывала, рисовала, перерисовывала и, в конце концов, нарисовала. Посмотрела на нее и возненавидела себя. Почему? Я поняла все. Я рисовала и отдалялась от этого мира, из-за того, что я рисовала так хорошо, что все в отчаяние стали ненавидеть меня и рисование. Я поняла, нарисовать я могла все, что угодно, в своих картинах я прорисовывала все до мелочей, но не замечала мелочей, что окружают меня. Эта картина, эта кукла, их нарисовала я. Мне стало страшно, когда я увидела эту куклу и, схватив самую толстую кисточку я стала зарисовывать ее черным. Мне было страшно, я ненавидела себя и рисование.
И тут я вспомнила почему убили мою маму и кто. Она была художницей, и ее лучшая подруга тоже, но мама рисовала лучше, и поэтому ее лучшая подруга ее и убила. Мне стало страшно, когда я вспомнила, что видела ее сегодня. Скорее всего она и меня захочет убить или моего брата. Я оглянулась, в номере его не было, я нашла его на GPS, он стоял на месте, это было где-то за городом. Я набрала брата, но трубку никто не взял. Я побежала туда, где он находился, там было много народу. Я прорвалась через толпу и увидела брата. Он был убит тем же образом, что и мама. Мне было грустно, но я не плакала. Я вообще ничего не чувствовала. На следующий день убийство брата объявили по телевизору, а убийцу стали искать.
А я переехала в Киото, поступила в старшую школу искусств и поселилась в общежитии для проблемных детей. Компания тут была странная, но и я была со странностями. Я стала рисовать мангу и озвучивать вокалоида Луку. Сейчас я живу в общежитии, где живет только восемь человек. Мы дружим, веселимся целыми днями, и я рисую мангу. Сейчас все хорошо, но когда-нибудь наступит черная полоса и все это кончится. Я знаю.
Стены были завешены полками с куклами, они немного пугали, но мне было все равно, а за прилавком сидела бабушка.
- Чего изволите, милая леди? - спросила она. Если бы я не знала японского я бы просто ушла, но я ответила.
- Я просто посмотреть.
- Ну и ладно. Молодые люди к нам редко заходят, - я прошла в вдоль комнаты и увидела лестницу вниз - если хочешь, можешь спуститься вниз. Я кивнула и спустилась вниз.
Там было еще больше кукол, они находились на полках, тумбочках и в шкафу. В конце комнаты на стуле завешенной серой тканью стояла картина. Это было видно по ровной поверхности, к тому же у меня тоже были картины, нарисованные на таком большом холсте, и рамке. Я потянула за ткань и скинула ее. Передо мной сидела кукла и опиралась она на раму картины и пустой холст. Кукла была очень красивой и в тоже время она меня пугала. Черные волосы подстриженные под каре, зеленые глаза, длинные ресницы, она словно была живой. Мне стало страшно, я накинула серую ткань на куклу и побежала в гостиницу. Мне хотелось рисовать, в голове было столь образов, а самое главное - это та кукла. Я хотела нарисовать ее.
Не знаю, как я прибежала в гостиницу, забежала в номер и стала рисовать. Рисовала кукол с тех полок, и в конце концов я нарисовала Ее. И разрисовала, я старалась нарисовать все, так как там. Я рисовала, перерисовывала, рисовала, перерисовывала и, в конце концов, нарисовала. Посмотрела на нее и возненавидела себя. Почему? Я поняла все. Я рисовала и отдалялась от этого мира, из-за того, что я рисовала так хорошо, что все в отчаяние стали ненавидеть меня и рисование. Я поняла, нарисовать я могла все, что угодно, в своих картинах я прорисовывала все до мелочей, но не замечала мелочей, что окружают меня. Эта картина, эта кукла, их нарисовала я. Мне стало страшно, когда я увидела эту куклу и, схватив самую толстую кисточку я стала зарисовывать ее черным. Мне было страшно, я ненавидела себя и рисование.
И тут я вспомнила почему убили мою маму и кто. Она была художницей, и ее лучшая подруга тоже, но мама рисовала лучше, и поэтому ее лучшая подруга ее и убила. Мне стало страшно, когда я вспомнила, что видела ее сегодня. Скорее всего она и меня захочет убить или моего брата. Я оглянулась, в номере его не было, я нашла его на GPS, он стоял на месте, это было где-то за городом. Я набрала брата, но трубку никто не взял. Я побежала туда, где он находился, там было много народу. Я прорвалась через толпу и увидела брата. Он был убит тем же образом, что и мама. Мне было грустно, но я не плакала. Я вообще ничего не чувствовала. На следующий день убийство брата объявили по телевизору, а убийцу стали искать.
А я переехала в Киото, поступила в старшую школу искусств и поселилась в общежитии для проблемных детей. Компания тут была странная, но и я была со странностями. Я стала рисовать мангу и озвучивать вокалоида Луку. Сейчас я живу в общежитии, где живет только восемь человек. Мы дружим, веселимся целыми днями, и я рисую мангу. Сейчас все хорошо, но когда-нибудь наступит черная полоса и все это кончится. Я знаю.
EdWeber