Запись 1
Я совершенно отчаялся. Сколько бы мы не пытались найти выход, сколько бы не шли к заветной цели - мы только углубляемся в тёмные дебри этого загадочного леса. Порой мне кажется, он бесконечен и подобно Вселенной не имеет отчётливых границ: так же тих, пуст и страшен. Все непостижимое страшно, я практически убеждён. А постичь этот лес разумом не представляется возможным: ночью, в кромешной темноте, среди чёрных веток и темнеющих стволов что-то будто оживает. Я слышу, уверяю вас, слышу странный шепот и удивительный шелест листьев, такой необычный и тихий, что кровь в капиллярах застывает. Сможем ли мы договориться с природой? Сможем ли вырваться из ее цепких лап? Отчаявшись, я пишу этот дневник...
Запись 2
Сегодня Роберт, наконец, признал, что мы заблудились. Это случилось ближе к полудню, когда мы поднимались на неизвестный одинокий холм. Трава на нем заметно поредела, кое-где обнажая сырую скользкую землю. Роберт двигался медленно, чтобы не упасть. Внезапно, он остановился. Его белесые глаза вглядывались в полчища диких птиц, поднимающихся из-за горизонта. Он едва заметно дрожал, борозды на старом лице замерли, а сморщенная временем кожа побелела.
Я совершенно отчаялся. Сколько бы мы не пытались найти выход, сколько бы не шли к заветной цели - мы только углубляемся в тёмные дебри этого загадочного леса. Порой мне кажется, он бесконечен и подобно Вселенной не имеет отчётливых границ: так же тих, пуст и страшен. Все непостижимое страшно, я практически убеждён. А постичь этот лес разумом не представляется возможным: ночью, в кромешной темноте, среди чёрных веток и темнеющих стволов что-то будто оживает. Я слышу, уверяю вас, слышу странный шепот и удивительный шелест листьев, такой необычный и тихий, что кровь в капиллярах застывает. Сможем ли мы договориться с природой? Сможем ли вырваться из ее цепких лап? Отчаявшись, я пишу этот дневник...
Запись 2
Сегодня Роберт, наконец, признал, что мы заблудились. Это случилось ближе к полудню, когда мы поднимались на неизвестный одинокий холм. Трава на нем заметно поредела, кое-где обнажая сырую скользкую землю. Роберт двигался медленно, чтобы не упасть. Внезапно, он остановился. Его белесые глаза вглядывались в полчища диких птиц, поднимающихся из-за горизонта. Он едва заметно дрожал, борозды на старом лице замерли, а сморщенная временем кожа побелела.
- Я вас подвел, простите, - хриплым голосом начал он. - Я проводил сотни экспедиций. Десятки раз сбивался с пути и, тем не менее, находил выход. Здесь, очевидно, я бессилен. Я не смог. Я так перед вами виноват...
Его губы затряслись. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ворох мыслей, закашлялся. Затем, опустив глаза, продолжил:
- Провизии осталось не много, а холод сковывает наши движения. Я полагаю, всем понятно, к какому концу мы идем. Простите... простите...
Эти слова первое, что он сказал за несколько дней. Они повисли в воздухе, делая его настолько плотным, что мне стало трудно дышать. Ноги налились свинцом, я пошатнулся. Сзади заплакала Анна, её супруг, Альберт, четно пытался её успокоить. Роберт был последней надеждой, пламенем, согревающим в тёмном царстве обрушенных мечтаний. Теперь это пламя потухло...
Запись 3
Я наскоро пишу эту записку, ибо животный страх вынуждает меня торопиться. Я кого-то видел. В этом мире растений, таком холодном, мрачном и отдаленном, посреди скрючившихся и застывших древесных фигур, я наблюдал живую тень. Она двигалась, прячась за кустарниками и большими камнями. Я хорошо её разглядел, хотя только наступал рассвет. То было существо, обезумевшее и одичавшее. Его кожу покрывали царапины, огромные кровавые борозды виднелись на лице. Глазницы были пустыми и чёрные дыры зияли в черепе. Неожиданно оно остановилось поодаль и даже не имея зрачков, я ощущал, как существо наблюдало за нами. В руках оно держало чью-то лапу. Рот покрывало огромное багровое пятно. Очевидно, оно лакомилось животным. Эта мысль колом вошла мне в голову, раздирая ткани и причиняя пульсирующую боль. В глазах потемнело, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я услышал его шёпот, отзвуки которого закрались в самые тёмные и скрытые уголки моей души, заставляя там все содрогнуться. Ужасное существо, из самых потаённых кошмаров. Немного так простояв, оно неестественно попятилось назад, его суставные сумки захрустели, и скрываясь, оно бросилось прочь. Я окаменел, страх полностью уничтожил моё сознание, оставив пустое тело. Я провалился в небытие...
Запись 4
Утром я поведал об увиденном трём моим спутникам.
- Лес - самое хитрое из мест, он подобен калейдоскопу. Причудливые фигуры можно увидеть здесь, если посмотреть под разными углами. Иллюзии, приходящие ослабевшим людям по истине чудовищны. Будьте осторожны, - предупредил Роберт.
Анна налила мне немного оставшегося кофе - это была её доля и столь щедрый жест заслужил моей искренней благодарности. Горячий напиток (она согрела его вчера на костре и слила обратно в термос) немного меня отрезвил, придавая силы.
- Еды практически нет, - заметил Альберт. - Нужно собирать ягоды, наверное. Или...
Он на мгновение задумался, а затем продолжил:
- Кто-нибудь охотился на животных?
- У вас ничего не выйдет, - заметил Роберт. - Животные, зачастую, особенно прытки, тем более, когда это касается их выживания. Как бы нам самим не стать кормом.
Эти слова врезались мне в память. Остаток дня мы шли молча, изредка Анна и Альберт о чем-то переговаривались. Бывало, она растирала ему руки, пытаясь согреть. Он отдал ей свою куртку. К вечеру мы разожгли костёр, а ночью мне не удалось сомкнуть глаз.
Запись 6
Новый день ознаменовался дурным событием - еда полностью закончилась. Анна раздала всем немного собранных ягод, и мы двинулись в путь. По дорого Анна едва слышимо плакала, шёпотом (мне случайно удалось подслушать) признавалась мужу в бессмертной любви. Альберт напряженно молчал. Спустя пару часов лес сгустился, а затем внезапно, подобно грому среди ясного дня, мы вышли на небольшую поляну с огромным домом. Это был двухэтажный особняк в викторианском стиле, прекрасно сложенный и расписанный живописью. Старое строение, но удивительно сохранившееся. Подобная находка взбудоражила наши умы, я даже прикрикнул. Роберт быстро двинулся к дверям, мы пошли за ним. Около двух минут мы бились в истоме прежде, чем дверь отворилась. На пороге стоял бледный старик - страшная худоба бросалась в глаза. Он был неестественно бледен и спокоен. И тем не менее, его взгляд горел, осматривая нас.
- Простите, - начал Роберт. - Мы, кажется, заблу...
- Входите, - не дожидаясь, начал старик и его обсохшие губы расползлись в дьявольской улыбке. - Входите, хозяин будет рад вас видеть...
Его губы затряслись. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ворох мыслей, закашлялся. Затем, опустив глаза, продолжил:
- Провизии осталось не много, а холод сковывает наши движения. Я полагаю, всем понятно, к какому концу мы идем. Простите... простите...
Эти слова первое, что он сказал за несколько дней. Они повисли в воздухе, делая его настолько плотным, что мне стало трудно дышать. Ноги налились свинцом, я пошатнулся. Сзади заплакала Анна, её супруг, Альберт, четно пытался её успокоить. Роберт был последней надеждой, пламенем, согревающим в тёмном царстве обрушенных мечтаний. Теперь это пламя потухло...
Запись 3
Я наскоро пишу эту записку, ибо животный страх вынуждает меня торопиться. Я кого-то видел. В этом мире растений, таком холодном, мрачном и отдаленном, посреди скрючившихся и застывших древесных фигур, я наблюдал живую тень. Она двигалась, прячась за кустарниками и большими камнями. Я хорошо её разглядел, хотя только наступал рассвет. То было существо, обезумевшее и одичавшее. Его кожу покрывали царапины, огромные кровавые борозды виднелись на лице. Глазницы были пустыми и чёрные дыры зияли в черепе. Неожиданно оно остановилось поодаль и даже не имея зрачков, я ощущал, как существо наблюдало за нами. В руках оно держало чью-то лапу. Рот покрывало огромное багровое пятно. Очевидно, оно лакомилось животным. Эта мысль колом вошла мне в голову, раздирая ткани и причиняя пульсирующую боль. В глазах потемнело, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я услышал его шёпот, отзвуки которого закрались в самые тёмные и скрытые уголки моей души, заставляя там все содрогнуться. Ужасное существо, из самых потаённых кошмаров. Немного так простояв, оно неестественно попятилось назад, его суставные сумки захрустели, и скрываясь, оно бросилось прочь. Я окаменел, страх полностью уничтожил моё сознание, оставив пустое тело. Я провалился в небытие...
Запись 4
Утром я поведал об увиденном трём моим спутникам.
- Лес - самое хитрое из мест, он подобен калейдоскопу. Причудливые фигуры можно увидеть здесь, если посмотреть под разными углами. Иллюзии, приходящие ослабевшим людям по истине чудовищны. Будьте осторожны, - предупредил Роберт.
Анна налила мне немного оставшегося кофе - это была её доля и столь щедрый жест заслужил моей искренней благодарности. Горячий напиток (она согрела его вчера на костре и слила обратно в термос) немного меня отрезвил, придавая силы.
- Еды практически нет, - заметил Альберт. - Нужно собирать ягоды, наверное. Или...
Он на мгновение задумался, а затем продолжил:
- Кто-нибудь охотился на животных?
- У вас ничего не выйдет, - заметил Роберт. - Животные, зачастую, особенно прытки, тем более, когда это касается их выживания. Как бы нам самим не стать кормом.
Эти слова врезались мне в память. Остаток дня мы шли молча, изредка Анна и Альберт о чем-то переговаривались. Бывало, она растирала ему руки, пытаясь согреть. Он отдал ей свою куртку. К вечеру мы разожгли костёр, а ночью мне не удалось сомкнуть глаз.
Запись 6
Новый день ознаменовался дурным событием - еда полностью закончилась. Анна раздала всем немного собранных ягод, и мы двинулись в путь. По дорого Анна едва слышимо плакала, шёпотом (мне случайно удалось подслушать) признавалась мужу в бессмертной любви. Альберт напряженно молчал. Спустя пару часов лес сгустился, а затем внезапно, подобно грому среди ясного дня, мы вышли на небольшую поляну с огромным домом. Это был двухэтажный особняк в викторианском стиле, прекрасно сложенный и расписанный живописью. Старое строение, но удивительно сохранившееся. Подобная находка взбудоражила наши умы, я даже прикрикнул. Роберт быстро двинулся к дверям, мы пошли за ним. Около двух минут мы бились в истоме прежде, чем дверь отворилась. На пороге стоял бледный старик - страшная худоба бросалась в глаза. Он был неестественно бледен и спокоен. И тем не менее, его взгляд горел, осматривая нас.
- Простите, - начал Роберт. - Мы, кажется, заблу...
- Входите, - не дожидаясь, начал старик и его обсохшие губы расползлись в дьявольской улыбке. - Входите, хозяин будет рад вас видеть...
Тума