Дождь стихал. Вдалеке запели жаворонки. Лучи солнца огромным напором хлынули в окно, освещая собой все пространство. Егор открыл глаза и удивлённо вскочил. Вновь был тот же подвал, вновь тоже окно.
- Видимо, продолжение того ужасного сна - подумал Егор.
Он медленно начал осматривать местность. На удивление, теперь он чётко видел весь подвал и обомлел. Парень находился в отцовской мастерской.
Слеза счастья прокатилась по его щеке. Он не мог поверить, что когда-то еще здесь окажется, хоть и во сне. Эмоции нахлынули и не отпускали его. Он судорожно рассматривал станки, инструменты, на которых помогал отцу. Его счастью не было предела. Выше на полочках стояли деревянные фигурки животных, которые они вместе выстругивали. Он без раздумий взял медведицу, его любимую фигурку. Он случайно, еще в детстве отколол ножку фигурки и думал, что безнадёжно уничтожил такую красоту. Вспомнил, как отец заклеивал эту ножку. Вспомнил его слова в тот момент "не верь тому, что видишь, верь только сердцем".
Егор увидел свои детские рисунки, весящие на стене. Свой старый футбольный мяч, который, как прежде, сторожил угол мастерской.
Поглощенный ностальгией, он не сразу понял, что находится тут не один.
Олег Степанович появился неожиданно и словно из пустоты.
- Я вижу, тебе тут нравится, но не верь этому. Ты же знаешь правду. Знаешь, что случилось... - сторож с горечью и печалью уставился на один из рисунков Егора, где была нарисована его семья.
- Видимо, продолжение того ужасного сна - подумал Егор.
Он медленно начал осматривать местность. На удивление, теперь он чётко видел весь подвал и обомлел. Парень находился в отцовской мастерской.
Слеза счастья прокатилась по его щеке. Он не мог поверить, что когда-то еще здесь окажется, хоть и во сне. Эмоции нахлынули и не отпускали его. Он судорожно рассматривал станки, инструменты, на которых помогал отцу. Его счастью не было предела. Выше на полочках стояли деревянные фигурки животных, которые они вместе выстругивали. Он без раздумий взял медведицу, его любимую фигурку. Он случайно, еще в детстве отколол ножку фигурки и думал, что безнадёжно уничтожил такую красоту. Вспомнил, как отец заклеивал эту ножку. Вспомнил его слова в тот момент "не верь тому, что видишь, верь только сердцем".
Егор увидел свои детские рисунки, весящие на стене. Свой старый футбольный мяч, который, как прежде, сторожил угол мастерской.
Поглощенный ностальгией, он не сразу понял, что находится тут не один.
Олег Степанович появился неожиданно и словно из пустоты.
- Я вижу, тебе тут нравится, но не верь этому. Ты же знаешь правду. Знаешь, что случилось... - сторож с горечью и печалью уставился на один из рисунков Егора, где была нарисована его семья.
- Кто ты? Как я тут оказался?! Зачем всё это? - истерично выкрикнул парень.
- Ну как же? Я - сторож, неужели забыл? - мужичок смотрел отчётливо в глаза Егора. Уже не было того добродушия и наивности.
- Понимаешь. Ты помнишь не все, что случилось. Ты должен кое-что наконец понять! Сейчас я все расскажу - грубо и кратко продолжил Олег Степанович.
И только он хотел продолжить разговор, как скрип издали отвлек Егора.
Парень обернулся и наконец увидел в самом тёмном закутке мастерской лестницу, на вершине которой в дверном проеме стояла его сестра, Вика. Она была одета в какое-то старое, но очень красивое и пышное платье. Без малейшего движение продолжала стоять там спокойно и безучастно.
Егор без раздумий интуитивно ринулся к ней, будто бы не видел ей сотню лет. Не успел он преодолеть и пару ступеней, как его сильным рывком оттащил Олег Степанович. С неистовой яростью сторож бил лежащего Егора по щекам, будто пытался привести его в чувство. Поваленный Егор, все так же пытался встать и подойти к сестре.
- Вспомни! Егор, вспомни! Второе марта! Вспоминай! - Олег Степанович все так же бил Егора по щекам.
- Ты должен... - последним всхлипом прошептал сторож.
В холодном поту, Егор моментально вскочил с постели
Весь трясущейся от страха. Он хотел обсудить увиденное с сестрой. Аккуратно, зайдя в зал, где оставил её на ночлег, Егор застыл. В комнате было пусто. Он мигом начал исследовать свою квартиру. И понял, что ни сестры, ни ее вещей не осталось. Он подбежал к своему компьютерному столу, где находился телефон, чтобы позвонить ей.
Спустя большое количество звонков оператор все так же предательски твердил, что абонент заблокирован. И наконец Егору стало немного легче. Найденная записка от Вики у стола гласила: "е переживай, мы скоро встретимся".
Хотя бы он знал, что с ней все в порядке.
Работа поглотила его без остатка. Комиссия все продолжала дотошно изучать документацию и состояние склада. Ближе к вечеру смена закончилась, и начальник выписал премию Егору за проделанную работу и за поддержание хорошего состояния объекта.
Уставший парень сел в машину и поехал как можно скорее домой.
К его огромному сожалению, сестра так и не вернулась. Со звонками история тоже не изменилась. Он не знал куда ему деться от поглощающего ужаса, который не давал ему спокойно дышать. Выкуривая одну сигарету за другой, он напевал у себя в голове детскую песню, чтобы тревожные мысли оставили его в покое.
Когда сигареты закончились, он уцепился, что есть сил руками в подлокотники кресла и начал тихо мычать мелодию той песни. Спустя время, силы покинули его, он расслабил руки, опрокинул голову. Он не хотел и не мог спать, но его организм решил все за него.
Крики и визги играющей на улице детворы пробудили Егора.
Он хотел повалятся еще в кровати, таким расслабленным он не был уже очень давно. Сквозняк, тянущийся издалека, не давал ему покоя, и он решил закрыть окно. Встав с кровати, парень осознал, что находится в родительской квартире, в которой вырос.
- Сколько лет уже прошло. Неужели это правда? - задавался вновь и вновь этим вопросом Егор.
Обычная хрущевка, далеко небольшая квартира, но ему казалось, что он бы мог посвятить целую бесконечность, рассматривая старые вещи, мебель, игрушки. Он безошибочно узнал родной запах квартиры. Мамины цветки в плошках, которыми уставлены почти все подоконники. Эти старые польские шторы, которые им подарила бабушка. Югославский хрусталь - некогда признак достатка, как будто притягивал к себя всю пыль.
Медленно и спокойно он, будто, парил между комнат. У каждой вещи была своя история, и он вновь себя ловил на том, что вспомнил что-то связанное с ней.
Наконец он начал подходить к кухне. Сквозняк будто специально усиливался, чтобы Егор наверняка пошел туда.
Оказавшись в дверном проёме кухни, его улыбка перекосилась. Мурашки прошли по всему телу.
Он увидел силуэт человека у окна.
- Ну, вспомнил? Вот, посмотри... - Олег Степанович, обернувшись, указал пальцем на окно и, пройдя три шага в сторону входной двери, испарился.
Егор очень медленно и настороженно подходил к окну. Слезы и горечь наполняли его с каждым шагом все сильнее. С трудом осилив себя он оказался у окна. Его шея отекла и частично тело перестало слушаться его. Он не мог взглянуть вниз.
Но звуки...
Единственное, что он слышал, это раздирающие душу визг и крики, издававшиеся из улицы под их окном.
Он упал на пол кухни, завизжал и начал царапать свое лицо. Егор утопал в страданиях. Он кричал и бился об пол.
- Вика! Вика! Вика! Замыленный взгляд будто зафиксировался на кухонном столе. В позолоченной деревянной рамке была фотография его родителей, обнимающих её сестру. Затем взор сам собой застыл на календаре, прикреплённом к стене. Кто-то небрежно обвел двойку.
Егор проснулся. Схватил голову руками и начал рыдать. Он не мог остановится. Горечь правды не давала ему не малейшей пощады. Несколько слез градом окропили записку, которая лежала на его коленях. Он затих и дрожащей рукой провел по написанной строчке.
Это был его почерк.
Один цикл историй о Егоре:
Друг (1 Часть)
Сестра (2 Часть)
Семья (3 Часть)
- Ну как же? Я - сторож, неужели забыл? - мужичок смотрел отчётливо в глаза Егора. Уже не было того добродушия и наивности.
- Понимаешь. Ты помнишь не все, что случилось. Ты должен кое-что наконец понять! Сейчас я все расскажу - грубо и кратко продолжил Олег Степанович.
И только он хотел продолжить разговор, как скрип издали отвлек Егора.
Парень обернулся и наконец увидел в самом тёмном закутке мастерской лестницу, на вершине которой в дверном проеме стояла его сестра, Вика. Она была одета в какое-то старое, но очень красивое и пышное платье. Без малейшего движение продолжала стоять там спокойно и безучастно.
Егор без раздумий интуитивно ринулся к ней, будто бы не видел ей сотню лет. Не успел он преодолеть и пару ступеней, как его сильным рывком оттащил Олег Степанович. С неистовой яростью сторож бил лежащего Егора по щекам, будто пытался привести его в чувство. Поваленный Егор, все так же пытался встать и подойти к сестре.
- Вспомни! Егор, вспомни! Второе марта! Вспоминай! - Олег Степанович все так же бил Егора по щекам.
- Ты должен... - последним всхлипом прошептал сторож.
В холодном поту, Егор моментально вскочил с постели
Весь трясущейся от страха. Он хотел обсудить увиденное с сестрой. Аккуратно, зайдя в зал, где оставил её на ночлег, Егор застыл. В комнате было пусто. Он мигом начал исследовать свою квартиру. И понял, что ни сестры, ни ее вещей не осталось. Он подбежал к своему компьютерному столу, где находился телефон, чтобы позвонить ей.
Спустя большое количество звонков оператор все так же предательски твердил, что абонент заблокирован. И наконец Егору стало немного легче. Найденная записка от Вики у стола гласила: "е переживай, мы скоро встретимся".
Хотя бы он знал, что с ней все в порядке.
Работа поглотила его без остатка. Комиссия все продолжала дотошно изучать документацию и состояние склада. Ближе к вечеру смена закончилась, и начальник выписал премию Егору за проделанную работу и за поддержание хорошего состояния объекта.
Уставший парень сел в машину и поехал как можно скорее домой.
К его огромному сожалению, сестра так и не вернулась. Со звонками история тоже не изменилась. Он не знал куда ему деться от поглощающего ужаса, который не давал ему спокойно дышать. Выкуривая одну сигарету за другой, он напевал у себя в голове детскую песню, чтобы тревожные мысли оставили его в покое.
Когда сигареты закончились, он уцепился, что есть сил руками в подлокотники кресла и начал тихо мычать мелодию той песни. Спустя время, силы покинули его, он расслабил руки, опрокинул голову. Он не хотел и не мог спать, но его организм решил все за него.
Крики и визги играющей на улице детворы пробудили Егора.
Он хотел повалятся еще в кровати, таким расслабленным он не был уже очень давно. Сквозняк, тянущийся издалека, не давал ему покоя, и он решил закрыть окно. Встав с кровати, парень осознал, что находится в родительской квартире, в которой вырос.
- Сколько лет уже прошло. Неужели это правда? - задавался вновь и вновь этим вопросом Егор.
Обычная хрущевка, далеко небольшая квартира, но ему казалось, что он бы мог посвятить целую бесконечность, рассматривая старые вещи, мебель, игрушки. Он безошибочно узнал родной запах квартиры. Мамины цветки в плошках, которыми уставлены почти все подоконники. Эти старые польские шторы, которые им подарила бабушка. Югославский хрусталь - некогда признак достатка, как будто притягивал к себя всю пыль.
Медленно и спокойно он, будто, парил между комнат. У каждой вещи была своя история, и он вновь себя ловил на том, что вспомнил что-то связанное с ней.
Наконец он начал подходить к кухне. Сквозняк будто специально усиливался, чтобы Егор наверняка пошел туда.
Оказавшись в дверном проёме кухни, его улыбка перекосилась. Мурашки прошли по всему телу.
Он увидел силуэт человека у окна.
- Ну, вспомнил? Вот, посмотри... - Олег Степанович, обернувшись, указал пальцем на окно и, пройдя три шага в сторону входной двери, испарился.
Егор очень медленно и настороженно подходил к окну. Слезы и горечь наполняли его с каждым шагом все сильнее. С трудом осилив себя он оказался у окна. Его шея отекла и частично тело перестало слушаться его. Он не мог взглянуть вниз.
Но звуки...
Единственное, что он слышал, это раздирающие душу визг и крики, издававшиеся из улицы под их окном.
Он упал на пол кухни, завизжал и начал царапать свое лицо. Егор утопал в страданиях. Он кричал и бился об пол.
- Вика! Вика! Вика! Замыленный взгляд будто зафиксировался на кухонном столе. В позолоченной деревянной рамке была фотография его родителей, обнимающих её сестру. Затем взор сам собой застыл на календаре, прикреплённом к стене. Кто-то небрежно обвел двойку.
Егор проснулся. Схватил голову руками и начал рыдать. Он не мог остановится. Горечь правды не давала ему не малейшей пощады. Несколько слез градом окропили записку, которая лежала на его коленях. Он затих и дрожащей рукой провел по написанной строчке.
Это был его почерк.
Один цикл историй о Егоре:
Друг (1 Часть)
Сестра (2 Часть)
Семья (3 Часть)
Леголас
Продолжайте писать, мне нравится ваша манера написания;}