Страшные истории и мистические истории

Был обычный летний день. Катя играла со своим котом на подоконнике. Прохожие на улице куда-то спешили, хотя был выходной. Солнце пекло и звало на улицу.

Вдруг настроение кота резко переменилось. Он стал рычать и выгибать спину.
- Что там? - спросила Катя, но ответом ей были шипение и побег кота.
Посмотрев на улицу, Катя сама пришла в ужас. На улице стояло нечто чёрное, похожее на человека, но как тень, без лица. Это нечто смотрело на неё. И самое страшное было то, что прохожие не замечали его и просто через него проходили, как через туман. Катя протёрла глаза. Ничего. Просто прохожие, никакой тени. За спиной она почувствовала холод. Она услышала могильное шипение: «Марро»... Катя упала с подоконника и от страха потеряла сознание.

Проснулась она на полу. На неё с интересом смотрел кот. Солнце всё так же пекло.
В руке она почувствовала какой-то материал. Невозможно было описать его на ощупь, но он больше походил на дым, до которого можно было прикоснуться...

Тварь приближалась ко мне, с каждым скачком всё ближе и ближе. Мой конец был непредотвратим. Я в ужасе царапала кирпичную стену, надеясь отыскать в ней спасение. Старый кирпич крошился под пальцами, осыпался на пол. Тварь была буквально в трёх шагах от меня. Ужас смешался с безысходностью, голос пропал, я навалилась на стену, чувствуя, как теряю сознание.

Резкий писк привёл меня обратно в чувство. Он доносился из таймера. Я на автомате посмотрела на него. 00:30. У меня оставалось ещё полчаса, но зачем мне теперь время? Разве я смогу выйти отсюда, спастись?

Я поглядела вперёд и увидела, что тварь больше не гонится за мной. Она просто стоит там же и просто ждёт. Ждёт, как будто ей скомандовали ждать. Она по-прежнему хищно смотрела на меня, наверно уже представляла, как будет разрывать меня на части, царапала когтями пол, дёргала лапами, порываясь бежать, но всё же стояла, как будто её что-то удерживало. Я даже не думая, что я делаю, бросилась бежать назад. Туда, откуда я пришла. Но я не увидела той дыры, через которую я вошла сюда. Вместо этого я увидела коридор, тянущийся совершенно в другую сторону. Я бросилась туда, думая, что это мой единственный шанс на спасение.

Так как мама без моего ведома уже договорилась обо всём с директором школы, мне оставалось только зайти к директору, и он проведёт меня в мой новый класс.
Я подошла на вахту что бы узнать кабинет директора.
- Здравствуйте, а скажите пожалуйста где находиться кабинет директора, - с улыбкой спросила я.
- Второй этаж, 19 кабинет, - сухо ответил вахтёр.
- Спасибо, - всё так же с улыбкой ответила я.
Я отправилась на второй этаж искать 19 кабинет. Я немного поблуждала по школьному коридору и наконец нашла 19 кабинет.
Я постучала в дверь.
- Заходите, - донёсся женский голос из закрытой двери.
Я дёрнула за ручку и массивная дверь с лёгкостью открылась.
- Здравствуйте, - сказала я, зайдя в кабинет директора.
На меня внимательно смотрела долговязая в очках женщина, она была некрасивая, но милая.
- Ты Джессика Мэйт? - спросила женщина.
- Да, - ответила я.
- Что ж, меня зовут Раиса Ивановна, - женщина посмотрела на часы, а потом добавила - звонок уже был давай я тебя отведу в твой класс!

До жути пасмурный день, всё тоже знакомое одиночество. Я одеваюсь в свои лохмотья и иду в магазин. Я неопрятен, беден. С моей причёской твориться чёрт знает что. Волосы растопырены во все стороны, они попадают в уши и колют глаза, мне явно нужна помощь парикмахера. Я прячу их в капюшон от прохожих глаз и от начавшегося дождя. Мой батник из шерсти и каких-то химикатов не спасает от осеннего холода. На мне джинсы, они велики - отцовские, в них я похож на толстяка. Кроссовки уже промокли, а на рваном пальце здоровенная мозоль.

Мой дом развёрнут задом к заду большого супермаркета. Явно его построили не для таких как я. Иду по этому переулку весь мокрый и в грязи. В обычный день я бы шёл с сигаретой в зубах, но сегодня с трудом собрал на хлеб. Тропинка растянулась метров на сто. Метров пять разделяют меня с окнами дома, там посажены деревья и кусты. С другой стороны тыльная часть магазина, рабочих там не видно, видно их распугал дождь. На пол-пути расположился не жилой подъезд, вечером от сюда слышны крики пьяниц и алкоголиков.

Вот я уже у магазина. Его стёкла отражают моё сутулое тело, я зарываюсь ещё глубже в капюшон, чтобы не видеть отражение. Уже на протяжении четырех лет я сторонюсь зеркал.

На часах было 22.58. Мария занервничала: стол накрыт, а гостей всё нет и нет... Подвыпившие соседи гудели уже битый час, на улицах то и дело взрывалась китайская пиротехника, но ей было не до веселья.

Уже который раз набрала Маринин номер: недоступна и недоступна. А кто говорил, что они будут к десяти вечера? После Маринки набрала и всех остальных - тоже недоступны. Списав это на операторов связи, Мария открыла бутылку вина и налила себе бокал. Не успела выпить и глотка, как зазвонили в дверь. Радостно улыбаясь, она открыла дверь гостям. Начался обычный веселый шум и гам, присущий Новому году. Маше тут же подарили огромную красивую открытку, но прочитать поздравление не дали. Все уже были порядком подвыпившими, кроме водителя Алексея. Маринка уже успела поцапаться со своим мужем Николаем, Катя еле держала своего неугомонного мужа Михаила, который то и дело пытался поджечь из ниоткуда взявшийся бенгальский огонь.

Наконец, Марии удалось всех успокоить и усадить за стол. Она первой подняла бокал: «Давайте уже поскорее старый год проводим, до нового сорок минут осталось». Тост был принят на ура, и скоро был сказан второй, и третий, и четвертый.

Услышав, как в прихожей звякнул колокольчик, Великий Себастьян прилепил к лицу дежурную улыбку. Именно прилепил, потому что улыбаться совсем не хотелось – с утра страшно болел зуб, да и домовладелец (толсторожая свинья), приходивший пару часов назад, устроил очередной скандал с угрозами и обещал семь казней египетских, если квартплата не будет внесена в срок. Который, кстати, давно уже прошел... Да, настроения это не прибавляло.
А когда нет настроения, то артист не может работать. А когда артист не может работать, то ему никто и не платит. А когда ему никто не платит...

Великий Себастьян не считал себя великим артистом. Просто он делал то, что получалось у него лучше всего. И не беда, если это всего лишь обман – в конце концов, он дарил людям надежду, а она уже сама по себе дорогого стоит. Вот только нужна ли она людям?... Наверное, нет, ведь в последнее время надежда стала плохо продаваться, и дела его пошли из рук вон плохо.

Он быстро окинул взглядом стол – тщательно созданный рабочий беспорядок. Стопка старых книг на латыни, купленных за гроши на барахолке; гипсовый череп, раскрашенный и стилизованный под кость (выигранный в карты у художника–неудачника, который теперь остался без одного из своих наглядных пособий); еще кое–какая готично–мистическая мелочевка и единственная ценная вещь во всей комнате – посеребренный охотничий кинжал, который при приглушенном свете вполне походил на церемониальный. Приобретен он был за немалые бабки, однако производил неизгладимое впечатление на клиентов – а на орудиях труда экономить, как известно, нельзя.

Вокруг стояла кромешная тьма. Тело оцепенело, будто меня связали верёвками. Вокруг было сыро и холодно, по телу бежали мурашки. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от страха. Всё было как будто во сне.

Постепенно глаза привыкли к темноте и стали видны очертания того места, где меня держат. Это было очень маленькое помещение, потолки были очень низкими. Казалось, что если я встану в полный рост, моя голова упрётся в него. И с потолка постоянно капало. В комнате не было никакой мебели. И только сейчас я смогла ощутить, каким смрадом несло из соседнего угла. Как будто я находилась в заброшенном морге.

Я попыталась пошевелится, но не получилось. Я попыталась понять, что же меня удерживает, и поняла, что это была крепкая верёвка, толщиной, наверно, с канат. Мои попытки освободиться были бессильными, я никак не могла справится с верёвкой, туго стягивающей мои руки и ноги. От безысходности я стала орать и звать на помощь, но я зря сорвала голос, ведь на мои крики о помощи никто и не думал отзываться.

Не знаю, сколько я так пролежала, но я не смогла вспомнить, как я здесь оказалась. Вспомнила только то, что собралась пойти с друзьями на руины старого особняка, но никто со мной не пошёл, мне сказали, что это опасно. И я, надувшись, пошла доказывать этим трусам, что там нет ничего опасного.

Ночь. Ах как же она прекрасна. Свежий воздух, легкое дуновение ночного ветра. Если бы я мог, наверное, я бы съел её. Она такая темная и сладкая как жидкий шоколад, со звездами из кураги... - выражал свои философские мысли обычный наркоман. Он просто лежал под фонарем и наслаждался каждым моментом своего кайфа. Он только что принял очередную дозу и весь мир казался ему чем-то большим и очень съедобным. Вы подумаете, что это сущий бред. Да, это бред, но он действительно происходит где-то даже сейчас.

Вполне возможно, что вот тот парень, идущий сейчас по улице, только что вколол себе в вену очень сильный наркотик и придя домой, он увидит не своих родных, а вкусные большие фрукты и решит непременно их попробовать. Он увидит огромный, сочный, спелый арбуз и решит съесть его. Погонявшись за ним по дому и все-таки вонзив в эту гигантскую ягоду нож, он отрежет себе кусочек и попробует его. Какого же будет удивление этого парня, когда он увидит, что отрезал кусочек не от арбуза, а от родной матери, лежащей не в арбузном соке, а в луже крови на полу. Но это лишь предположения...

Его имя - Гарольд, Гарольд Меттер. И он лежит под фонарем по среди улицы. Ему 22 года. Его стеклянные, как у рыбы, глаза не выражают никаких эмоций. Он где-то в своих мечтах, иллюзиях. Люди проходят мимо и как будто не замечают этого.

Парень не сдвинулся с места. Конечно, мне не было видно его лица, но я думаю, он был испуган.

Этот псих поднял топор и его острием медленно, стараясь не ранить, проскользил вдоль щеки несчетного. Псих играл с ним. Он словно хотел видеть человеческие эмоции, хотел прочувствовать их, понять. Этот злобный огонек в глазах... Да, даже сидя в нескольких метрах, я заметила, уловила его. Меня пробрала дрожь.

Псих, еще несколько минут выражал мнимое спокойствие. Как бы давая понять, что не представляет никакой опасности. Но это продолжалось недолго. Видя, что несчастный вместо того, чтобы бежать, остается сидеть на месте он с ревом схватил парня и силой швырнул в сторону. Парень отлетел и ударился головой о пол.

Я понимаю, что ничем не могу ему помочь, но чувствую себя такой виноватой... Мне страшно. Я понимаю, что меня ждет тоже самое. Мне ничего не остается, как сидеть в своем укрытии и наблюдать за всем этим кошмаром.

Псих стоял, не сдвинувшись с места еще несколько секунд. Затем, очевидно задумав что-то очень нехорошее, подошел к заколоченному окну. Интересно, зачем?

V

Новый солнечный день еще больше украсил и без того замечательное настроение жителей Стоунхарта. Лица взрослых и детей сияли радостными улыбками. Каждый дом, каждый уголок улиц был увешан праздничными лентами и прочими украшениями. Не остались без внимания и всеми любимые тараканчики. Почти каждый из них был увешан лентами и побрякушками, некоторые были даже одеты в маленькие костюмчики, и все они были несказанно рады всему происходящему. Причиной такого массового веселья, а в последствии, наверняка, бурного запоя, была свадьба дочери короля Тиана - Корделии с сыном короля Фредерика VI - Раулем.

Многие жители проснулись раньше обычного и были уже в прекрасном расположении духа. В этот день были позабыты все обиды, долги и вражда. Те, кто еще вчера вечером дрался до полусмерти, сегодня, обнимаясь, поздравляли друг друга. Из одного дома вышел уже хмельной мужик и во всю мощь голосовых связок желал долгих и счастливых лет жизни будущему мужу и жене, а каждому прохожему он со всей радости пожимал руку, либо крепко обнимал.

Крестьяне оставили свои дела, на всех рабочих местах был объявлен выходной. Женщины и мужчины надели свои самые лучшие костюмы и платья. Кто-то нарядил даже некоторых представителей домашнего скота. Одна хозяйка украсила свою свинью в большой фиолетовый бант.