Мара шла по кладбищу. Едва заметная тропинка, змеясь вокруг могил, уводила вдаль, в заросли тёмно-зелёного кустарника, под кроны огромных, до неба, клёнов. Они кивали ветками, будто одобряя выбор пути. Мара любила старые запущенные кладбища. Здесь было тихо и пусто. Рай для того, чтобы подумать, услышать себя настоявшую, обрести новую жизнь, скрытый смысл которой звучит в сердце, как тихая мелодия из мира предков. Тех, кто давно уже стал землёй и травой, пророс цветами за оградой...
Мара шла всё дальше. Хотелось скрыться от мира, где человек бессилен и бесправен. Её переполняли ненависть и боль. Вчера она осталась совсем одна. Бабушка умерла в больнице от ран, которые нанесли ей напавшие на неё вечером люди. Хотя нет. Люди не могут так поступить! Мара в бессильной злобе ударила рукой по ограде и вскрикнула от боли. Какие острые... зубы (?). Мара присмотрелась и поняла что, задумавшись, зашла так далеко, как никогда раньше. Это место было ей не знакомо. Украшения на красивой кованой ограде напоминали зубы, торчащие изо рта драконов, которые сплетаясь хвостами, образовывали удивительное великолепие изгибов. Мара прошла внутрь ограды, заметив у могильного камня подорожник и решив приложить его к ране. Она, постелив газету, села прямо на могильную плиту, покрытую слоем пыли, не обращая внимания на то, что несколько алых капель упали в углубление в виде небольшой чаши на ней.
- Вот угораздило... - недовольно проворчала она, оборачивая листом подорожника ладонь. - Что за чёрт!
Кровь вскоре остановилась и Мара решила провести то, ради чего и пришла сюда сегодня. Это был обряд на шести сливах и спичках, необходимый для заговора на смерть обидчика. Мара вынула сливы из сумки и разложила их на плите, достала спички, бутылку с чистой водой, листочек с заклинанием, которое недавно нашла в интернете, сидя с ноутбуком у трупа бабушки и поклявшись наказать её убийц.
Мара шла всё дальше. Хотелось скрыться от мира, где человек бессилен и бесправен. Её переполняли ненависть и боль. Вчера она осталась совсем одна. Бабушка умерла в больнице от ран, которые нанесли ей напавшие на неё вечером люди. Хотя нет. Люди не могут так поступить! Мара в бессильной злобе ударила рукой по ограде и вскрикнула от боли. Какие острые... зубы (?). Мара присмотрелась и поняла что, задумавшись, зашла так далеко, как никогда раньше. Это место было ей не знакомо. Украшения на красивой кованой ограде напоминали зубы, торчащие изо рта драконов, которые сплетаясь хвостами, образовывали удивительное великолепие изгибов. Мара прошла внутрь ограды, заметив у могильного камня подорожник и решив приложить его к ране. Она, постелив газету, села прямо на могильную плиту, покрытую слоем пыли, не обращая внимания на то, что несколько алых капель упали в углубление в виде небольшой чаши на ней.
- Вот угораздило... - недовольно проворчала она, оборачивая листом подорожника ладонь. - Что за чёрт!
Кровь вскоре остановилась и Мара решила провести то, ради чего и пришла сюда сегодня. Это был обряд на шести сливах и спичках, необходимый для заговора на смерть обидчика. Мара вынула сливы из сумки и разложила их на плите, достала спички, бутылку с чистой водой, листочек с заклинанием, которое недавно нашла в интернете, сидя с ноутбуком у трупа бабушки и поклявшись наказать её убийц.
Ну, вот. Всё готово! Ещё фото. Мара положила его рядом со сливами. И заплакала. Фото было нечётким, потому что сделано на мобильный поздним вечером, когда в переулке двое неизвестных в масках напали на её бабушку. Мара не успела их догнать, может быть потому и осталась жива. Потом в полиции ей сказали, что это "глухарь". Найти убийц невозможно. Мара плакала от бессилья. Если взрослые не могут ей помочь, то что делать? Перспектива перехода в детский дом, после смерти единственного родного человека, не вызывала ничего кроме тоски.
Наспех вытерев слёзы, Мара воткнула по спичке в каждую сливу и приготовилась читать заклинание. Как вдруг, услышала позади шорох травы. Кто-то подошёл сзади!
Мара напряглась, как натянутая струна и медленно оглянулась. Перед ней стояла женщина в элегантном чёрном платье викторианской эпохи, лицо прикрывала кружевная вуаль. Она была молода. Или нет... Она казалась молодой, но взгляд её, полный мудрости столетий, словно пронизывал насквозь и оставлял в душе отпечаток мрачной тоскливой силы небытия.
- А... Вы... Вы кто?! - выпалила Мара, застыв на месте от неожиданности.
- Та кто может помочь, - сказала женщина, улыбаясь тёмными губами.
- В чём помочь? - тихо спросила Мара.
- В том, что ты задумала. Думаешь, сливы и вода дадут желаемый эффект? - дама грустно усмехнулась и присела рядом.
- Ничего другого у меня нет, - сказала Мара.
Тёмная Дама, подула на плиту и налетевший порыв ветра развеял покров пыли на ней.
Мара разглядела полустёршиеся письмена на камне и вздрогнула.
- Здесь написано, что отдавший свою кровь может рассчитывать на мою помощь. - сказала Тёмная Дама.
- Я не знала, - пробормотала Мара. - Я...
- Ты получишь всё, чего так желает твоё сердце и исполнишь своё желание, но... - сказала Дама.
- Ты заберёшь мою душу? - спросила Мара, припомнив описанные в книгах факты общения с нечистой силой.
Тёмная Дама грустно улыбнулась.
- Нет, - сказала она. - Но ты должна знать, что месть и ненависть сильны. Они могут продлевать жизнь их обладателю, дарить новые возможности. Только одного они не приносят. Счастья.
- Его у меня и так нет и быть уже не может. Я хочу наказать их! Понимаете? По-другому я не смогу жить!
- Хорошо, - сказала Тёмная Дама.
Она обняла Мару и прижала к себе. Всё остальное происходило, как в нереальном сне. Мара помнила, что плакала, так неистово, что слёзы, словно выжгли ей глаза и они стали видеть по-новому, сдирая плоть и кости, видеть самую суть, не боясь расстояний. Она так сильно до хруста сжимала кулаки, что кости словно сломались и рассыпались, уступая место новой плоти. Кровь, сочившаяся из раны стала чёрной и мир вокруг погрузился во мрак...
Она очнулась, как от толчка и увидела тёмное небо, полное звёзд. Большая медведица мерцала высоко-высоко прямо над ней. Лежать было неудобно. Спине было жёстко и холодно. Мара села и огляделась. По всей видимости она заснула на могильной плите. Рядом валялись шесть слив. И Мара их жадно съела, ощутив нереальный голод. На траве у могилы лежала мятая фотография. Они! Мара буквально вспыхнула ненавистью. И вдруг она ощутила, что пронзает взглядом пространство. Взглядом тех выжженных глаз! ОНИ были там, в городе... Убийцы бабушки шли по улице. Мара видела их лица, слышала, как стучат их сердца. Мгновение и она уже шла за ними. Неизвестно как переместившись с кладбища.
Услышав за собой шаги люди остановились.
- А, это ты малявка, - едва ворочая языком сказал первый из них, тот самый, что нанёс удар ножом её бабушке. - Жить надоело.
- Я не малявка!!! - сказала Мара и заставив каждого из них содрогнуться, так страшно тоскливо и замогильно прозвучал её голос.
Она почувствовала, как их сердца словно бьются в её руке. Тук-тук-тук... Ненависть взметнулась в Маре, как жуткая тварь, заслоняя её разум своей огромной тенью. Налетел порыв ветра, вырывающий с корнем деревья. В светлом небе сгустились тучи. И Мара протянула к ним руки, от которых, казалось, исходил невероятный жар. И тучи ответили. Сверкнула огромная золотая молния, словно когтистая лапа охватившая первого обидчика. Он упал замертво. Второй бросился бежать по улице, в ужасе крича что-то вроде мольбы о прощении, но Мара уже не знала, что такое прощение. Она теперь не была той милой девочкой Мариной, которую так любила бабушка. Она была всем: ветром, способным сломать стены, молнией разящей с небес, иглой боли пронзающей тело...
Полиция, как обычно, прибыла на место трагедии слишком поздно. Два обгоревших изуродованных трупа и последствия урагана - вот всё, что они смогли найти.
Мару потом тоже долго искали. Но так и не нашли. Словно она исчезла навсегда, как слеза на горячей щеке. С тех пор в городе иногда стали пропадать и умирали люди. По большей части это были пропащие души, из тех дегенератов, которых именуют социальными язвами общества. И по словам одного из них, которые он сказал перед смертью, ему повстречалась та, которая ненавидит.
Хрупкая девочка с нежной беззащитной улыбкой и взглядом, отнимающим жизнь.
Наспех вытерев слёзы, Мара воткнула по спичке в каждую сливу и приготовилась читать заклинание. Как вдруг, услышала позади шорох травы. Кто-то подошёл сзади!
Мара напряглась, как натянутая струна и медленно оглянулась. Перед ней стояла женщина в элегантном чёрном платье викторианской эпохи, лицо прикрывала кружевная вуаль. Она была молода. Или нет... Она казалась молодой, но взгляд её, полный мудрости столетий, словно пронизывал насквозь и оставлял в душе отпечаток мрачной тоскливой силы небытия.
- А... Вы... Вы кто?! - выпалила Мара, застыв на месте от неожиданности.
- Та кто может помочь, - сказала женщина, улыбаясь тёмными губами.
- В чём помочь? - тихо спросила Мара.
- В том, что ты задумала. Думаешь, сливы и вода дадут желаемый эффект? - дама грустно усмехнулась и присела рядом.
- Ничего другого у меня нет, - сказала Мара.
Тёмная Дама, подула на плиту и налетевший порыв ветра развеял покров пыли на ней.
Мара разглядела полустёршиеся письмена на камне и вздрогнула.
- Здесь написано, что отдавший свою кровь может рассчитывать на мою помощь. - сказала Тёмная Дама.
- Я не знала, - пробормотала Мара. - Я...
- Ты получишь всё, чего так желает твоё сердце и исполнишь своё желание, но... - сказала Дама.
- Ты заберёшь мою душу? - спросила Мара, припомнив описанные в книгах факты общения с нечистой силой.
Тёмная Дама грустно улыбнулась.
- Нет, - сказала она. - Но ты должна знать, что месть и ненависть сильны. Они могут продлевать жизнь их обладателю, дарить новые возможности. Только одного они не приносят. Счастья.
- Его у меня и так нет и быть уже не может. Я хочу наказать их! Понимаете? По-другому я не смогу жить!
- Хорошо, - сказала Тёмная Дама.
Она обняла Мару и прижала к себе. Всё остальное происходило, как в нереальном сне. Мара помнила, что плакала, так неистово, что слёзы, словно выжгли ей глаза и они стали видеть по-новому, сдирая плоть и кости, видеть самую суть, не боясь расстояний. Она так сильно до хруста сжимала кулаки, что кости словно сломались и рассыпались, уступая место новой плоти. Кровь, сочившаяся из раны стала чёрной и мир вокруг погрузился во мрак...
Она очнулась, как от толчка и увидела тёмное небо, полное звёзд. Большая медведица мерцала высоко-высоко прямо над ней. Лежать было неудобно. Спине было жёстко и холодно. Мара села и огляделась. По всей видимости она заснула на могильной плите. Рядом валялись шесть слив. И Мара их жадно съела, ощутив нереальный голод. На траве у могилы лежала мятая фотография. Они! Мара буквально вспыхнула ненавистью. И вдруг она ощутила, что пронзает взглядом пространство. Взглядом тех выжженных глаз! ОНИ были там, в городе... Убийцы бабушки шли по улице. Мара видела их лица, слышала, как стучат их сердца. Мгновение и она уже шла за ними. Неизвестно как переместившись с кладбища.
Услышав за собой шаги люди остановились.
- А, это ты малявка, - едва ворочая языком сказал первый из них, тот самый, что нанёс удар ножом её бабушке. - Жить надоело.
- Я не малявка!!! - сказала Мара и заставив каждого из них содрогнуться, так страшно тоскливо и замогильно прозвучал её голос.
Она почувствовала, как их сердца словно бьются в её руке. Тук-тук-тук... Ненависть взметнулась в Маре, как жуткая тварь, заслоняя её разум своей огромной тенью. Налетел порыв ветра, вырывающий с корнем деревья. В светлом небе сгустились тучи. И Мара протянула к ним руки, от которых, казалось, исходил невероятный жар. И тучи ответили. Сверкнула огромная золотая молния, словно когтистая лапа охватившая первого обидчика. Он упал замертво. Второй бросился бежать по улице, в ужасе крича что-то вроде мольбы о прощении, но Мара уже не знала, что такое прощение. Она теперь не была той милой девочкой Мариной, которую так любила бабушка. Она была всем: ветром, способным сломать стены, молнией разящей с небес, иглой боли пронзающей тело...
Полиция, как обычно, прибыла на место трагедии слишком поздно. Два обгоревших изуродованных трупа и последствия урагана - вот всё, что они смогли найти.
Мару потом тоже долго искали. Но так и не нашли. Словно она исчезла навсегда, как слеза на горячей щеке. С тех пор в городе иногда стали пропадать и умирали люди. По большей части это были пропащие души, из тех дегенератов, которых именуют социальными язвами общества. И по словам одного из них, которые он сказал перед смертью, ему повстречалась та, которая ненавидит.
Хрупкая девочка с нежной беззащитной улыбкой и взглядом, отнимающим жизнь.
asd.20012001